Выбор феи… Нф-быль

Выбор феи… Нф-быль

Абсолютно точно известно, что муж у Серры Кенделл фантаст. Меньше известно о кумушках Серры Кенделл и о тех чаепитиях, на которых порой Серра Кендел чувствует себя крайне неловко…
На чаепитие миссис Кендел приглашают старинным образом. Просто раз в неделю, обычно накануне предполагаемого чаепития, она обнаруживает у себя в почтовом ящике витиеватую тисненную открытку… Все как в девятнадцатом веке…
Вот разве что некому дать чаевых. Синергетический сигом посыльной давно уже, с её собственного согласия, имеет имплантированные в него её собственные гены этического восприятия действительности. А она от рождения никаких чаевых и взяток не брала!
Так что, если по сути, и открытку эту она доставляет в свой почтовый ящик самостоятельно… Или на правах самостоятельности, что ли… Теперешний мир рождает трудные сублимационные схемы… Так что оставим… А проследим за контекстом:
«Бетти Темзон имеет честь любезно пригласить Вас на истинное чаепитие с искрометными изюминками житейских историй… Встреча состоится в семь часов вечера в …надцатый день преображения миссис Меннипег».
Ага… На сей раз славная миссис Меннипег… Её муж совсем недавно остался без работы, а она уже лишилась ума… Как-то рановато… Ни тебе фабулы страдания, ни тебе терзаний житейских… Хлоп и преображение! Интересно, в кого на сей раз преобразили её… Неприкаянные…
Неприкаянные приходили в гости жителей городка сами… Городок мог молиться Богу или собираться на общественные посиделки, ворчать и ссориться, рождаться и умирать, сватать невест и выдавать их замуж, собирать клубные встречи и устраивать стриплото, но он никогда не мог избегать очередных встреч с неприкаянными.
Неприкаянных ненавидели все и любили странной любовью… Вот и миссис Меннипег вышла замуж за неприкаянного Андела Нортинса… Сам же Нортинс утверждал, что он таскался по Земле уже добрую тысченку лет… Он так и сказал миссис Меннипег перед тем, как оставить её одну… И ей было позволено Преображение. Конечно, многие возражали.
До преображения Дези Меннипег жила серою мышкой, и Серра Кенделл знала о ней немного. Говорили, что она увлекается флористикой и гербариистикой, собирает гербарии редких заморских трав, которые отбирала в старых птичьих гнездах, для чего бесшабашно лазила по окрестным деревьям.
Эта в ней особая сумасшедчинка и задела неприкаянного Андела Нортинса, который столовался в общественной палатке местной Армии Спасения, и однажды обнаружил, что принимает тарелку супа с рук удивительной девушки, с очень лаконичной лексикой.
Первый раз она сказала ему: «Побрейся».
Во второй раз она сказала ему: «В городке есть финская сауна», и передала ему бесплатные помывочные талоны. Он ходил в сауну неделю, прежде чем туда же пришла она. Забрала в стирку и глажку его старые вещи взамен которых принесла отцовские джемпер и джинсы. К её удивлению, нательное белье Андела Нортинса было не только свежим, но и стильным…
Гражданские браки в городке не приветствовались, и вскоре Дези Меннипег стала законной женой Андела Нортинса. Просто однажды строго посмотрев на своего безбашенного избранника юная леди изрекла: «Сегодня нам не постель, а в мэрию. Мы записаны». И обескураженный Адел Нортинс не возражал.
Одно время он даже увлекся местным лесничеством и получил звание муниципального егеря. Но затем Андела позвала его неприкаянность, и он выбрал дорогу… Дорогу, которой он ушел из их общего дома Дези горько обозвала: «Гуд бай!». По такой дороге никогда больше не возвращаются в дом.
Затем Нортинс написал ей письмо. Он писал, что и на этот раз его дорога подошла, как видно, к концу, и заприсягался, что в следующей жизни он реинкарнирует её единственным братом, поскольку мужем её он уже быть не сможет, из-за невозвратной и невосполнимой печали… Больше от него весточек не было. И ей было позволено Преображение…
Преображение начиналось с малого. С витиеватой почтовой открытки с приглашением на чаепитие. Травницы городка собирали травы рощице за пригорком. Сборы были длительными и старательными. В травницы шли смолоду, и совершенствовали сей опыт до самой кончины. Но кончина приходила теперь не к каждому, поскольку всё чаще травницы выбирали Преображение…
Правда, в Преображении были и свои минусы. Приходилось порой и телесные оболочки оставлять дома, доверяя уход за ними всё тем же Синергетическим домашним сигомам, которые держали телесные оболочки в должной сохранности. Но на чаепития с искрометными изюминками житейских историй… собирались в прошлых телах. И поскольку Преображение открылось недавно, то тел с запахом нафталина и старомодных вычуров не наблюдалось.
Травницы шли с куличами и пряностями, венками из вереска и васильков, с полевыми травами с тонкими сущностями, витавшими над ними роями… Эльфы ли то были или эльфицы, трудно сказать… Но когда они шли с разных уголков городка, смолкали даже разговоры двух вечных спорщиков – Джона Ди и Эдварда Келли.
Но на сей раз говорившие не прервали беседу, поскольку велась она на высоких тонах:
– Вот вы, Эдвард, зачем тогда перебрались в Европу, когда на нашей стороне была вся старая добрая Англия: я делал астрологические прогнозы, вы – медитативный тип с вашим энохейским наречьем… И всё у нас ладилось, и вереск цвёл так же, и эль варили вольные шотландские лучники… И сёрбали себе помаленьку за здравие императрицы английской Елисаветы…Но вот вы уже здесь, среди нас…
– Позвольте заметить вам, милейший мэтр Джон, что о том, что наступит эпоха Преображения я говорил Вам не однажды…
– Я, как видно, в те отдаленные времена очень плохо понимал ваш энохейский… И чего было ожидать от ученого, который едва не дал сжечь себя на костре инквизиции… И как вы только могли…
– Так и мог… Ведь во дворе был 1616 год… А вы смалодушничали и возвратились в Лондон в самый разгар тамошнего шабаша… Помниться, тогда перебили не только посуду, но и наш магический шар, в котором вам удалось заключить всю свиту эльфийского короля…
– Может быть, оно и к лучшему… Благодаря тому, что шар пропал на добрых четыре столетия, ни королевская свита, ни сам король эльфов так и не пострадали, и теперь живут прямо здесь, на лугу, да и  самих нас реинкарнировали, правда, без должного Преображения.
– Будь бы наши телесные оболочки столь же нетленны и прочны, как и созданная мной кристаллическая сфера, в которую я заключил весь эльфийский народ, нам бы сегодня была бы причина порадоваться… А так мы можем говорить только о научных аспектах… Только о чистой науке, Эдвард…
– А наука сия, мэтр Джон, позволяет мне предвидеть, что произойдет с этими кумушками…
– Вы, как всегда, Эдвард, спешите жить, тогда как в нашем с вами положении при синтетических оболочках только и остается подальше держаться от подобных пуф-оболочек и их пустейших псевдопрогнозов… Да вещайте они о том хоть по-этрусски, я лучше позволю себе просто прожить этот отрезок времени форменным бесчувственным  истуканом…
– Да не серчайте вы, старина! Пусть будет по-вашему. Давайте просто понаблюдаем  за нашими преображенными кумушками и за их незатейливыми мыслишками. Особенно за теми, которые с заумью… Особенно сегодня… Сейчас…
Оба замирают и растворяются в воздухе… Тела средневековых алхимиков со сцены нашего повествования уносят предупредительные Синергетические домашние сигомамы…
– Так что вас, милочка, сподвижило Вас собрать нас здесь сегодня за чаем? – спросила молодую Преображенную Дези Меннипег строгая патронесса и хозяйка дома Бетти Темзон.
– Желание доказать, что я могу быть равной в вашем преображенном мире… Имею право, могу…
– Ясно, что можешь… Но теперь ты должна доказать это жене фантаста… Серры Кенделл готова проверить… Согласна ли ты?
– Вполне…
– Мой муж написал однажды про сакральный амулет Верховного жреца Атлантиды.
– Это нефритовый посох с сапфиром… В сапфире светится необработанный природный алмаз… В алмазе ало-коричневый корбункул… Когда народ Атлантиды начинал жить вальяжно и терял цель своего будущего существования, жрец вызывал посохом луч наказания, и карал им чрезмерную народную сытость. Но однажды посох выпал из его рук и после внезапной смерти последнего Верховного жреца Атлантиды им завладели злобные карлы. Они разбудили гнев и неприязнь у пограничных Атлантиды народов, и те истребили пограничные посты империи Атлантиды и слились с местным населением. За три поколения явились дети и внуки тех, кто ещё вчера был предан духовным ценностям Атлантиды, и её порталам в сопредельные миры воспарения…
– Хорошо, мы не будем акцентироваться на не простой и трагической истории древних атлантов. Да, у тебя в руках именно этот посох. Готова ли ты им распорядится…
– Нет, Преображенные, я готова передать его Вам на вечное сохранение. – И Дези протянула жене фантаста тяжелую драгоценную трость…
– Ну, а тросниковую свирель женского счастья эпохи древнеегипетской цивилизации сумела бы ты обрести…
– Том пятнадцатый, стр. 337 полного собрания сочинений Вашего драгоценного мужа…
– Ну, не столь уж он и драгоценный… И вообще, он старый книжный червь и брюзга, но о тросниковой свирели фантаст написал верно… Она действительно может пробудить женское счастье… Способна ли ты помочь при помощи этой свирели хотя бы одной живой душе на Земле?
– Я готова помочь себе… Я готова возвратить себе Андела Нортинса!
– Возвращай! – в один голос выдохнули Преображенные.
Нортинс выбрался за пределы Белесой долины, в глуине которой утопал столь неожиданный на Земле городок. Во всей старой Англии никто толком не ведал ни его координат, ни даже названия… Кто-то называл местечко просто городком в Белесой долине, но когда чуть дальше от этих мест Андел решился спросить, слыхивал ли кто о Белесой долине, то видел только одно удивленное пожатие плеч…
Так дорога уводила его дальше и дальше от места чаепития фей и полустанка старых алхимиков. Ещё иногда звали по ночам в его ушных раковинах светлые песни элфов и их эльфиц, но он все больше и больше становился простым человеком – неприкаянным бродягой и грустным рыцарем дальних странствий.
Он уходил всё дальше и дальше… Но где-то в конце пути его уже ждала истосковавшаяся уже не молодая от времени женщина с глазами феи… Вчерашняя Преображенная, годами игравшая на древнеегипетской тросниковой сопилке…