Выбор сделан - шаг вперед

Глава 22. Болезнь

Ничего не предвещало ни урагана, ни цунами, ни извержения вулкана. И тем более ни того, что я увижу в школе. Мне не терпелось встретить Игоря, но и было неловко, вдруг он считает, что я думаю так же, как брат: меня не обижай, пожалуюсь маме.

Я сидела у кабинета русского и размышляла, может, мне стоит поговорить с Игорем, объяснить, что Кирилл не прав, я совсем не пользуюсь положением дочки директора. Да и брат, как бы ни петушился, никогда не прятался за юбкой у мамы.

Постепенно подходили одноклассники. Ротмистрова со свитой, Петька, погруженный в мобильник. И тут все разом обернулись, потому что шли трое: Рита, Милена и Света, - вместе, причем Рита что-то весело рассказывала моей соседке. Глаза старосты вылупились как у филина, увидевшего мышку, она уже готова была рвануть к жертве, но передумала, и просто наблюдала за удивительной троицей.

Света виновато улыбнулась в знак приветствия, будто щенок, которого за время отсутствия хозяев приютили новые люди.

- Пойдем, Светик, - потянула ее Рита, Милена хвостиком шла за ними.

Что произошло на каникулах? Уму непостижимо! И спросить не у кого, все в изумлении поглядывают на них. А эти трое о чем-то увлеченно перешептываются. Говорит в основном Рита, а Света либо кивает, либо крутит головой. Что же они обсуждают? Можно, конечно, выяснить у соседки на уроке через записку… Но вдруг она решит, будто меня задело, что она нашла подруг. Я-то никогда не набивалась в друзья. Интересно, почему? Да как-то не тянуло. Хотя можно было поспрашивать у нее о странах, в которых она жила, знакомилась ли она с местными ребятами, какие вкусности кушала… А вот не спросила.

Тамара Евгеньевна обрадовалась Свете как родной дочери, расспросила о здоровье, что рекомендовали врачи. Никакого волнения? Физический и эмоциональный покой? Конечно, всё устроим.

На уроке я положила Свете на тетрадь листок со стихотворением. Она быстро засунула его в сумку и опять виновато улыбнулась. Но сейчас то героическое спасение виделось мне идиотизмом, из-за которого я всё потеряла. Она больше не нуждалась в опеке, на переменах гуляет в компании моей недоброжелательницы, а класная теперь к ней ути-пути.

Почему я злюсь? От класса к классу летаю мегерой, только тронь, готова растерзать. Но на кого злиться? На себя, что такая сердобольная? На Свету, которая наконец-то нашла подруг? Или на Аллу? Она снова перекрасила волосы в черный цвет, нацепила черную юбку-клеш и черный свитер поверх белой блузки, очень красиво. Петька глаз не сводит со своей подружки. Когда же они начнут встречаться? А я в гневе! Ладно, теперь в классе аутсайдер я, ну давайте, унижайте меня, приклеивайте к стулу, да я вам так накостыляю, что мало не покажется! Так хочется кому-нибудь врезать! Да покрепче! Ой!

Со всей дури я наткнулась на шедшего навстречу верзилу, и чего он не отошел, видел же, что я лечу! Я потеряла равновесия, но он вдруг резко удержал меня за плечи. Это был Игорь, даже не поднимая глаз, я узнала его по ощущениям, по запаху и по знакомой коричневой жилетке.

- Осторожно, - сказал он, - ты на дверь летишь.

Впереди торчал косяк наполовину открытой двери, а за спиной Игоря стояли друг с Кристиной.

Как же бесит попадать в такие нелепые ситуации!

- О, спасибо! Пойду маме на дверь нажалуюсь! – быстро проговорила я и поспешила скрыться.

И почему в мечтах он такой нежный, готов спасать, поддерживать, оберегать? А на деле – наглый тип, спешащий опозорить меня при всех. Может, если я вырву из сердца эту любовь, то стану сильнее?

И я твердо решила не обращать на него внимание. Но как назло, сегодня он попадался мне довольно часто, поэтому приходилось то уходить за угол, то убегать, то резко поворачивать обратно. Возможно, глупо выглядит, идет девчонка и вдруг раз, и меняет направление на сто восемьдесят градусов. Но злость придала мне смелости. И на уроках я отвечала более раскрепощенно. Оставить бы такое состояние на завтра, и на послезавтра, да вообще - навсегда!

Но на следующий день я не смогла подняться с кровати. От холода сводило зубы, и я плотнее укуталась в одеяло, ноги и руки ломило так, будто их плющит асфальтоукладчик. Мама зашла ко мне после того, как я пять раз подряд чихнула.

- Ты вся горишь! – ужаснулась она. – Надо вызвать врача!

Зачем мне врач, три дня отлежусь, и всё пройдет. Но мама непреклонна, если уж болеть, надо сделать справку для школы.

Я снова уснула. Интересные сны приходят в бреду. Вот летишь, выше, выше… И вдруг начинаешь падать, налетаешь на лестницу, и бьешься о ступеньку раз, голова трещит, два, опять треск, цепляешься за перила, начинаешь лезть, но срываешься и опять бьешься о ступеньку.

Вечером мама принесла домашнее задание, но я чувствовала себя как маринованная селедка в бочке, только перевернулась на другой бок и заснула. Ночью, просыпаясь, мне хотелось плакать, что я такая несдержанная, сначала с Аллой разругалась, а потом ляпнула гадость Игорю. А то опять находила злость на весь свет, и я беззвучно колотила подушку.

Когда стало лучше, то смогла досмотреть сериал. Но мама всегда старалась делать так, чтобы нам очень не нравилось болеть. «Если ты дома, то уроки все равно надо выполнить», за все дни. Она брала у учителей задания контрольных и самостоятельных, причем все варианты, и заставляла их решать. «А что, у тебя много свободного времени» и «что тебе еще делать? Не сериалы же смотреть!»

Хорошо, что четверть только началась, и никаких контрольных пока не было.

А в пятницу ко мне неожиданно пришла гостья. Зазвучал домофон, и в трубке раздался голос:

- Мань, привет, это Милена. Я тебе домашку принесла.

Я удивленно смотрела на одноклассницу, которая доставала из рюкзака блокнотик с заданиями на выходные.

- И еще химичка самостоятельную дала по пройденному, вот, - она протянула два листа.