Выбор Ведьмы. Хроники Магических Земель.

Глава 26. Дело Аниты.

С момента похорон Григория Петровича, в Штаб-квартире Отдела почти ничего не изменилось. Осень собрала свою дань, и парк ощетинился покрытыми изморозью деревьями, лужи подернулись тонкой корочкой льда, а в воздухе витал запах первого снега. Александр привел Леру в голубую комнату, где их уже ждала, листая со скучающим видом журнал о моде, Даша. 
— Значит так, девочки, — Измененный захлопнул журнал, — отправляетесь в одну из наших школ. Умерла ученица и директриса обратилась к нам за помощью в расследовании. Пообщаетесь с учениками, соберете как можно больше информации о девушке: чем жила, с кем дружила, были ли враги, чем занималась. Понаблюдаете, какая там атмосфера, нет ли конфликтов и так далее. 
— Мы идем только вдвоем? — спросила Даша.
— Да. У вас, как у студенток Академии больше шансов получить откровенные ответы. Связь будете держать с Ромео, он же, в случае чего, вас прикроет. Но проблем возникнуть не должно.
— Тогда зачем расследование? — удивилась Дашка. — И как она умерла?
— Сердечный приступ. Для девушки, Даша, это странная смерть, если только у нее не было проблем с сердцем. А их не было. Леонора умная женщина, и, если она нас пригласила, значит, у нее есть основания подозревать, что что-то не так. 
— Ты теперь не выезжаешь на расследования? — перед тем как шагнуть в портал, тихо спросила Лера.
— Нет. Большую часть времени я провожу в Штабе. У нас ведь часто несколько параллельных заданий, и решения требуется принимать безотлагательно. Главе Отдела приходится координировать сразу все, — Учитель улыбнулся одними глазами. — Удачи там!

Школа, в которой им предстояло проводить расследование, располагалась в старинном особняке на окраине небольшого провинциального города Кейвана. Высокий кованый забор из железных прутьев отделял узкую полоску парка от пустынной улочки, застроенной такими же древними зданиями. Даша подергала запертую калитку и потянулась к кнопке звонка, когда массивная дверь дома отворилась: им на встречу вышла высокая пожилая дама в длинном, старинного, под стать особняку, покроя, платье. Ее седые, с темной прядью, волосы были туго стянуты на затылке, открывая высокий и, несмотря на возраст, гладкий лоб. Она торопливо впустила прибывших девушек, заперла калитку, и лишь потом устремила на них проницательный взгляд.
— Мы от Эдгара, — Даша слегка порозовела от смущения.
— Проходите, — женщина отвела выцветшие, но горящие пронзительным огнем глаза.
— Я Леонора, директор школы, — представилась она, когда все трое оказались в сумрачном, из-за зашторенных окон, вестибюле. — Эдгар пообещал прислать опытных сотрудников, и мне остается довериться его выбору.
Даша опять покраснела, а Лера с удивлением покосилась на свою, ставшую неожиданно застенчивой, напарницу.
— Полагаю, он ввел вас в курс дела. Сразу хочу предупредить, что огласка нам не нужна. В городе о нас и так ходят разные слухи, ни к чему настраивать против себя соседей. Комната Аниты в левом крыле на втором этаже. Так же в вашем распоряжении комнаты остальных жильцов, как и сами жильцы. Три дня у нас продлится траур, занятий не будет, и, пока мы не выясним причину смерти, никто дом не покинет.
— Так причина ясна — сердечный приступ, — сказала Даша.
Леонора измерила девушку уничижительным взглядом:
— Я имею в виду настоящую причину смерти, а не следствие!
— Да, да, конечно, — пролепетала Дашка.
— Ваша комната в конце коридора, там же, где комната Аниты. Располагайтесь и приступайте к работе. 
Старая волшебница скрылась в полумраке дома, бесшумно ступая по устланному ковровым покрытием, полу. 
— Да-аш, ты чего? — Лера прикрыла дверь отведенной для них маленькой комнатки.
Две кровати, узкий платяной шкаф, стол с двумя стульями и пара тумбочек, разместились вплотную вдоль стен, заняв собой почти все пространство. 
— А что? — придирчиво изучая обстановку, спросила девушка.
— Впервые вижу, чтоб ты так робела, — фыркнула Лера.
— А ты меня всего второй раз и видишь, — нашлась Дашка, но, потом, порывшись в своей сумке, вытащила потрепанную книжку: — Ты понимаешь, это же та самая Леонора!
Встретив ничего не понимающий взгляд непросвещенного человека, Даша обреченно вздохнула:
— Это же она написала трактат о взаимообратном воздействии при оказании магического влияния! Она первая из магов Ордена выдвинула теорию о том, что любое магическое воздействие на живой объект не просто устанавливает связь с ним, но и оказывает встречное воздействие на мага. Маг не сразу ощущает его, и, как правило, сталкивается уже с последствиями, которые не может связать с причиной их возникновения. И даже простое воздействие, такое, как гипноз, способно вызвать изменения в подсознании мага.
— И что, как же тогда магию творить? — осторожно уточнила Лера.
— В трактате сказано, что избежать воздействия можно только при полном отождествлении себя с объектом. 
— Ну-у…
— Магический комитет тоже усомнился в ее теории, поэтому не включил в учебный курс, но, — поспешно добавила Дашка, — книга была написана в тысяча восемьсот двадцатом году! Почти двести лет назад! 
— Леонорой? Этой самой?
— Этой самой! — торжественно заверила Даша.
— Точно не тезкой?
— Леонору знают все уважающие себя маги, как одну из самых старых ведьм Академии. Есть, конечно, и старше, но их немного и они предпочитают вести уединенный образ жизни.
— Ага, а здесь она прямо таки в центре толпы. Я, кстати, даже голосов учеников не слышу.
— У них же траур. 
— Ладно, идем, осмотрим комнату Аниты? — предложила Воронцова. — А, кстати, сама Анита, точнее, ее тело, где?
Даша пожала плечами и первой направилась в коридор.
Комната умершей девушки была светлой и просторной. Вдоль стен, оклеенных вересковыми обоями, стоял изящный белый гарнитур. Книги, шкатулки, безделушки занимали почти все полки книжного шкафа. Одежда, разложенная аккуратными стопками, источала тонкий аромат лаванды. На толстом ковре еще остались лежать сброшенные у кровати тапки, а из-под подушки выглядывал уголок записной книжки. Казалось, девушка ненадолго отлучилась и вот-вот вернется. 
— Как-то неловко копаться в ее вещах, — выдохнула Лера, двумя пальцами вытаскивая блокнот.
— Поверь, до нас здесь все осмотрели не один раз, — выдвигая ящики небольшого секретера, отозвалась Даша. 
Воронцова открыла записную книжку. Из нее выскользнул сложенный вдвое листок тонкой, почти прозрачной бумаги, и плавно опустился на ворс ковра.
— Записка, — поднимая и разворачивая его, сообщила Лера. — Хм: «Верни то, что украла». Судя по всему, Анита что-то стащила.
— Или у нее стащили, а она знала вора и собиралась ему написать, — предположила Даша. — У нее столько всяких вещиц, одних украшений третья шкатулка.
— Почерк не ее. Вот дневник, точнее, дневник ее снов. Почерк мелкий, острый, с наклоном вправо. Здесь же, на листике, буквы ровные, округлые и крупные. 
— Ну, если она что-то украла, то с момента ее смерти, владелец мог уже вернуть свою собственность. Бесполезно здесь копаться, — Даша оставила в покое секретер и, пробежавшись взглядом по книжным корешкам, вытащила парочку: — Пойду, пообщаюсь с ее подругами.
— Ага, — вслед закрывающейся двери, кивнула Лера, — а я еще тут поищу.

В дневнике, как Лера ни надеялась, ничего полезного обнаружить не удалось. Сны девушки оказались обычными, крутились вокруг Школы и местных событий, и, как для будущей ведьмы, выглядели до неприличия бессмысленными и бестолковыми. Единственной примечательной деталью был повторяющийся в разных вариациях сон о неком молодом человеке. Иногда он уезжал на поезде, и Анита бежала за ним вдоль перрона, иногда она приходила к его дому и подолгу стояла у запертой двери. Но несколько снов были более радостными: они вместе гуляли, ходили на каток, он знакомился с ее родителями. 
«Судя по всему, Анита была влюблена», — Лера отложила дневник. 

Вернулась Даша. 
— Никто ничего сказать не может. Вернее говорят, но ничего особенного: «Со всеми дружила, все ее любили, училась лучше всех, много читала, таких как она называют «везунчиками и баловнями судьбы»». Врагов у нее не было. Единственная странность — каждую неделю, по субботам, уходила в город, одна, часа через два возвращалась печальной и запиралась в комнате. К ужину выходила веселой. 
— Можно попытаться выяснить, куда она ходила, — предложила Лера.
— Уже, — Даша устало плюхнулась на кровать Аниты, потом, вспомнив, что на ней девушка и умерла, скатилась на пол, — ее подруга, Мириам, из любопытства или обиды, что Анна не берет ее с собой, проследила. Говорит, она пришла к старому дому, остановилась напротив него, и так простояла час, глядя на окна. Потом вернулась в школу. В следующую субботу все повторилось, только Анна села в кафе напротив, просидела два часа, глядя на дом, и ушла. Шпионила она за кем-то, что ли.
— Странно. У нее и сон такой был, повторяющийся: она приходила к дому своего возлюбленного и стояла у двери. 
— Пошли, сходим, — оживилась Дашка, — проветримся.
Директрисе их желание выйти за пределы Школы не понравилось. Она измерила их холодным долгим взглядом (от которого Дашка опять покраснела) и нехотя отворила калитку. 
— Ты бы уж у нее автограф взяла, что ли, — Воронцова рассмеялась, — ей будет приятно, что ее книгу еще читают.
Отмахнувшись, Даша сверилась с каракулями на листике и решительно зашагала по незнакомой улице.

Через десять минут пешей прогулки по тихому, утопающему в зелени, городку, они пришли к названному Мириам адресу. 
— Татьянина улица, дом девять. Пришли, — Даша остановилась возле двухэтажного строения.
С обветшалых стен местами облупилась штукатурка, оголив деревянный скелет. Почерневшие от времени и дождей рамы были плотно закрыты, а окна на втором этаже завешены выцветшим тряпьем. Даша осторожно подергала двустворчатую дверь.
— Заперто. Наверное, здесь никто и не живет, стоит под снос. Рядом же нормальные каменные дома, — предположила девушка.
— Но Анита зачем-то приходила сюда, — Воронцова оглянулась. — Вон кафе, идем, может там что-то знают.
На другой стороне улочки, отгородившись кадками с цветами от проезжей части, по которой изредка проходили пешеходы, приютилась маленькая кондитерская. Девушки взяли по чашке кофе и разместились напротив дома номер девять. 
— Интересно, почему у улицы такое название странное: Татьянина? — полюбопытствовала Лера.
Даша пожала плечами.
— А потому, молодые леди, — раздался рядом скрипучий голос, — что вся улочка раньше принадлежала Татьяне.
За соседний столик, опираясь узловатыми пальцами на его поверхность, сел дряхлый старичок. Несмотря на свой преклонный возраст, он был одет аккуратно и со вкусом. 
— Татьяна была женщиной доброй, душевной, и очень богатой. Всю эту улицу она построила. В начале улицы городская больница, бывшая гимназия и сиротский приют. Так, до самой смерти она их и содержала. Потом дома врачей и учителей, она всех рядом селила. Булочная бывшая, вот, где мы сидим. А это, — старик указал на обветшалый дом, — и есть дом Татьяны. Так его здесь до сих пор называют.
— Почему же он такой заброшенный? В нем никто не живет? — убегая, спросила Даша. Она вернулась через две минуты и протянула старику вазочку с печеньем и чашку чая: — Угощайтесь.
— Благодарю, молодая леди, — старик сделал неторопливый глоток, посидел, зажмурившись и улыбаясь то ли солнцу, то ли настроению, то ли воспоминаниям, и продолжил: — Почему не живет? Живет, Луша наша. Так и осталась в нем жить после смерти Николя. Николас — сын Татьяны. Хорошим молодым человеком был, добрым, никогда в помощи не отказывал. Влюбился в девушку из приюта, Лушу. Так они втроем и гуляли везде.
— Втроем? — одновременно переспросили девушки.
— Была у Луши подружка. Они неразлучны были. Татьяна девушек сердечно принимала, но Лушу особенно любила, хотя другим казалось, зачем молодому богатому студенту безродная сирота? Когда Татьяна умерла, сердце у нее слабым оказалось, Николя собирался жениться на Луше, но не успел. Время тогда смутное было, много недовольных, гражданский переворот. Всех студентов Кейвана отправили устранять беспорядки. Целый поезд молодых людей, считайте, на фронт кинули. Луша в то время в больнице работать стала. Не успела проститься с Николасом. А на второй день после отъезда его убили в уличных беспорядках. Ей идти некуда, так и осталась жить в его доме. Да и кто бы посмел ее выгнать, если погиб он за неделю до назначенной даты свадьбы. Так она замуж и не вышла — осталась верна памяти Николя. 
— Печальная история, — вздохнула Даша. – А Луше сколько лет будет?
— Ох-хо-хо, люди разное говорят, а точно никто не знает. Я девятый десяток разменял, а Лушу помню, сколько живу. 
— Мда-а, — протянула Лера.
История загадочного дома и его обитателей никак не прояснила причину еженедельных Анитиных визитов. 
— А девушку вы здесь не видели? Светленькую такую. Приходила по субботам, смотрела на дом, — прямо спросила Даша.
— Нет, не замечал, — задумчиво покрутил головой старик.
— Может у Луши родственница была?
— Нет, нету у нее родственников. Ну, милые леди, благодарю за угощение, — старичок поднялся, и, опираясь на трость, медленно побрел по залитой вечерним солнцем улице. 
— Странно, зачем Анита сюда приходила. Может, хотела себе дом заполучить? — предположила Лера, и, встретив недоуменный Дашкин взгляд, пояснила: — Не будет же она вечно в Школе жить. А тут дом со столетней, как минимум,  старухой без наследников. 
— Может у Аниты просто странности были.

Они вернулись в погруженную в тишину и траур Школу. Здесь, сидя в вестибюле, с неприличным, для такого момента, веселым лицом, их встретил Ромео:
— Ну что, чертовки, нашли что-нибудь? — полюбопытствовал он.
Директриса поморщилась, но Измененного ее недовольная гримаса не смутила.
— Пока нет, — Даша попыталась проскользнуть мимо Леоноры.
Старая волшебница придержала ее за плечо:
— Вероятно, все ваши усилия сводятся к поиску кафе?
— Ой, — густо покраснев, девушка стряхнула две крошки, зацепившиеся на ее груди.
— Там им было определенно удобнее, — тихо прокомментировал Ромео, проводив взглядом злосчастные остатки печенья, отчего вогнал Дашу в полный ступор.
— Hominem impudentem! — гневно сверкнула глазами Леонора.
— Лени, брось, — расхохотался Ромео, — ты меня знаешь не первое, хм, столетье! Ну, раз новостей нет, не буду злоупотреблять гостеприимством.
Церемонно раскланявшись, белокурый Измененный удалился.
— Шут, — вслед ему сухо сказала директриса.
— Госпожа Леонора, — обратилась к ней по всем правилам Орденского этикета Лера, — а не могли бы вы подписать Даше экземпляр вашей книги? Она всюду ее за собой носит.
Дашка гневно округлила глаза и одарила напарницу выразительным взглядом.
— Молодым ведьмам не стоит тратить время на то, что не пользуется популярностью. Но, как вам угодно. Зайдите в библиотеку, — волшебница смягчилась и, пригласив Дашу следовать за ней, пошла вглубь здания.

А Лера вернулась в комнату Аниты. Чутье подсказывало ей, что девушка не была со странностями, а, скорее, хранила какой-то секрет, который и мог послужить причиной смерти. В комнате с момента их дневного осмотра ничего не изменилось. Немногочисленные студенты, чтобы не вызвать раздражение Леоноры, предпочитали сидеть по своим спальням, выходя в общие помещения по необходимости. 
«Анита определенно что-то скрывала, — она еще раз обвела взглядом комнату усопшей, — и, мне кажется, разгадка ее тайны все еще находится здесь».

За время учебы в Академии, Лера привыкла доверять своей интуиции. Она доверяла ей даже больше, чем любым доказательствам. И сейчас интуиция кричала, что со смертью Аниты история не закончилась. Кто-то или что-то остался неудовлетворен и в чем-то нарушено равновесие. Конечно, Лера не могла отрицать, что ей нравилось разгадывать загадки и решать ребусы, поэтому, «Дело Аниты», как она окрестила для себя задание, было не просто работой, а еще и интересной головоломкой. Так и не зная, что именно она ищет, Воронцова приступила к повторному осмотру комнаты. Она перебирала все: записные книжки с заметками, снами, списками дел (Анита, похоже, ты не доверяла памяти), одежду (слишком роскошно, как для такой аскетичной Школы), шкатулки с драгоценностями и бижутерией (какой контраст, но зачем тебе столько?), стопки книг (некоторые ты и не открывала), безделушки (и как тебе хватало терпения стирать с них пыль?). Часы показывали уже далеко за полночь, когда ей в руки попалась затертая от времени, с облупившимся рисунком жестяная коробочка. Непримечательная находка лежала в шкафу, у дальней стенки, за стопкой белья, словно ее сунули туда и забыли на несколько лет. 
— Интересно, — Лера легко открыла крышку.
Внутри кроме свернутого вчетверо пожелтевшего листка и трех почерневших серебряных монеток, ничего не было. Она достала листок и аккуратно его развернула. Чернила поблекли, но прочитать ровные строчки было можно:
«Душа моя,  Лукерья Никитична!
Спешу сообщить Вам, что вынужден, по воле Государевой, срочно отбыть на службу. Не волнуйтесь за меня, ибо нет силы, способной разлучить нас.  Даст Бог, вернусь к Вам, моя Лушенька, через несколько дней, целым и невредимым. Через друга нашего сердечного, Аннушку, в знак любви моей, передаю Вам наследие моей дорогой матушки — коробок богатства. Сохраните его для меня, как залог моей верности и любви. 
С низким поклоном, Ваш Николушка».
— Хм, — Воронцова еще раз перечла записку. — Николушка? Николас? Сын Татьяны. Пишет Луше. Ну да, все сходится. Но как это письмо попало к Аните? Анита. Аннушка. Подруга Луши.
Она и не обратила внимания, что рассуждает вслух:
— Может, Анита родственница той Аннушки? Но тогда, выходит, Аннушка не передала послание Николя? И поэтому оно осталось у нее, а потом перешло к Аните? И она ходила к дому Луши, чтобы вернуть ей письмо и эту коробочку. Похоже, совпадает. Вот только откуда в Анитином дневнике записка? Она ведь ничего не крала. Или эта записка была адресована Аннушке? Да нет, бумага не старая. Да и Аннушке сейчас, как и Лукерье, должно быть лет под сто. Не факт, что она жива. Но все это никак не объясняет, отчего у Аниты случился сердечный приступ.
«Может, стоит сходить в тот дом еще раз и навестить Лушу?», — засыпая на рассвете в своей комнате, подумала Лера.

Утро началось со странного шума на улице: кто-то стучал по металлическим прутьям калитки и кричал. Разбуженные немилосердным грохотом, Даша и Лера вскочили.
— Что это? — Дашка первой кинулась к окну. — Какая-то старуха в черном. 
Наспех одевшись, девушки спустились в вестибюль. Несколько учениц с настороженными лицами делали вид, что ничего не происходит.
— Кто это? — спросила у них Даша.
— Местная сумасшедшая, — ответила за всех Мириам, черноглазая подруга Аниты, — уже неделю приходит по утрам, тарабанит и орет. 
— А что хочет? — уточнила Лера.
Ученицы пожали плечами:
— Откуда нам знать? Леонора не разрешает выходить к ней. 
— И что, ваши учителя ничего не могут сделать?
— Здесь всего три учительницы и директриса. Кто же с ней будет спорить?
— Ясно, — кивнула Даша. 
— Пошли, поговорим с этой старухой, — решила Воронцова.
— Нечего с ней говорить, — раздался сзади голос Леоноры, — это Луша, местная сумасшедшая. Нам сейчас только ее не хватало!
— Луша?! — обрадовалась Лера. — Она-то как раз нам и нужна! Госпожа Леонора, нам необходимо с ней поговорить!
— Не тратьте время, займитесь вашими прямыми обязанностями! Вы уже сутки здесь, и ничего не выяснили.
— Мы этим и занимаемся, — возразила Воронцова. — И мне нужно поговорить с Лушей. Здесь или в другом месте. Вы сами нас пригласили, а теперь мешаете работать. 
— Хорошо, — волшебница кивнула и, велев ученицам разойтись по своим комнатам, нехотя впустила удивленную таким поворотом Лукерью.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, приглашая на территорию Школы эту сумасшедшую, — покидая вестибюль, процедила Леонора, метнув в Лерину сторону испепеляющий взгляд.
— И что ее так рассердило? — удивилась Даша.
— Лукерья Никитична, — Лера повернулась к закутанной в черное тряпье старухе, — зачем вы сюда приходите?
Со смуглого сморщенного лица на нее взглянули два горящих желтым огнем глаза:
— Верните мне то, что украли у меня!
— Мы ничего не крали, — возразила Даша, но Лера ее перебила: — Погоди. Лукерья Никитична, о чем вы говорите? Что у вас украли?
— О, я знаю, знаю, что он здесь! Колодец богатства! Эта проходимка украла его! Но она будет гореть в аду. Вы все будете гореть в аду!
— Какой колодец? — удивилась Даша. — Здесь и двора толком нет, не то, что колодца!
— Расскажите, что у вас украли? — попросила еще раз Лера.
Старуха с минуту зло смотрела на девушек, потом, поправив морщинистыми руками съехавшую с головы шаль, успокоилась:
— Много лет назад моего Николушку, как и остальных студентов, призвали защищать резиденцию нашего Государя от банд повстанцев. Это было в тысяча девятьсот пятом году. Там его убили. Его друг по возвращении рассказал мне, что перед отъездом Николушка передал мне шкатулку. Раньше она принадлежала его матушке, а той, в день свадьбы подарила цыганка, в благодарность за то, что Татьяна Петровна спасла её жизнь. Шкатулка была не простой и называлась «колодцем богатства». Тот, кто ею владел, ни в чем не знал лишения. Николушка мой, как чувствовал свою смерть, что подарок мне такой сделал. Но, эта проходимка, которая называла себя нашим другом, а меня величала сестрицей, ничего мне не сказала. Как узнала о смерти Николушки, подалась к этим ведьмам. И подарок его прихватила. Я знаю, что он здесь. Воровки! Раньше сидели нищими, как церковные мыши, а как Анна пришла к ним, вон какую домину отгрохали. Да только не видать им счастья. Будьте прокляты, — крикнула в сторону коридора старуха. — Тьфу, на вас, морды воровские.
Девушки переглянулись. 
— Подождите здесь, — Лера кинулась в комнату, взяла найденную коробочку и вернулась: — Это и есть «колодец богатства»?
Глаза у старухи вспыхнули. Она потянулась к нему тощими руками:
— Отдай! Это мое! Подарок моего Николушки! Отдай, проклятая!
— Нет, — Лера решительно спрятала коробку в карман, — если это артефакт, то я не могу отдать его вам. Да и зачем вам в вашем возрасте богатство? Если я не ошибаюсь, вам уже больше сотни. Но вот письмо возьмите, оно действительно ваше.
Она протянула сложенный вчетверо листок. Лукерья долго смотрела на него, шамкая губами, потом взяла, и, подойдя к окну, развернула. Пока она читала, по ее испещренному глубокими морщинами лицу, катились мелкие мутные слезы. 
— Побудь с ней, — попросила Лера Дашу, — а мне надо расспросить Леонору, откуда у Аниты эта шкатулка. 
Волшебница сидела в своем кабинете и курила. В воздухе витал терпкий аромат табака, смешанный с дымом, отчего ее глаза слезились. При Лерином появлении  она не спеша погасила трубку.
— Госпожа Леонора, — начала Воронцова, — думаю, смерть Аниты может быть как-то связана с «колодцем желаний». Я пока не знаю, как он к ней попал, но это артефакт, а артефакты могут обладать и побочными действиями. Много лет назад, как сказала Луша, к вам пришла Анна, ее подруга. Она украла этот артефакт у Лукерьи…
— Тебя прислали сюда не сказки рассказывать, — внезапно разозлилась волшебница, — а найти причину смерти Аниты, и, если таковая существует, предотвратить возможные смерти. 
— Но я пытаюсь вам объяснить, что артефакт, который был у нее в комнате, мог ее убить!
Директриса торопливо набила трубку и вновь затянулась. 
— Наверное, будет лучше позвать Ромео, — поспешно выходя из кабинета, решила Лера.
Дашка сидела в вестибюле одна.
— А где Луша?
— Ушла. Сказала, что теперь знает, что Николас ее ждет, еще раз прокляла всех ведьм, и ушла помирать с миром. А у тебя как? Поговорила?
— Нет, что-то она не хочет воспринимать историю всерьез. Надо звать Ромео. Чувствую, что смерть Аниты связана со шкатулкой. Она ей владела, и умерла. Кстати, точно так же, как и предыдущая владелица Татьяна: от сердечного приступа.
— А ведь точно! — оживилась Даша.

Ромео появился через полчаса и не один. Вместе с ним пришли Эдгар и еще двое магов. 
— Неужели вы нашли «колодец богатства»? — улыбаясь во весь рот, полюбопытствовал Ромео. — Артефакт был утерян несколько столетий назад!
Лера достала обшарпанную коробочку.
— Видно, что его не раз перекрашивали. Видимо, чтобы спрятать, — изучая затертые рисунки, сказал один из магов.
— Расскажите-ка всю историю, — попросил Эдгар, обращаясь к девушкам.
Он слушал внимательно, иногда качая головой в такт рассказу. 
— Ромео, — когда девушки закончили, сказал Измененный, — бери Дашку, найдите Лукерью. Мне кажется, в ее страданиях не только Анна виновата. Если я не ошибаюсь, то придется восстанавливать баланс. Потом отправь шкатулку в лабораторию, пусть подтвердят ее подлинность. А мы пока пообщаемся с Леонорой.
— Зачем восстанавливать? — когда девушка с Ромео ушли, тихо поинтересовалась Лера. — Отдел, вроде, никогда не заботился о пострадавших от рук Орденских ведьм.
— Тут другое. Лукерья не просто пострадала. Если я прав, то Орденская ведьма изменила ее жизнь. Считай, сломала. А мы не имеем права вмешиваться и изменять жизни простых смертных с помощью магии. 
— Ну да, конечно.
— Орден не имеет такого права, — твердо сказал Учитель, — и Отдел за это отвечает.
Леонору они нашли в ее кабинете. Директриса стояла у окна и задумчиво глядела на узкую полоску полисадника, скрывавшего дом от улицы. 
— Здравствуй, Леонора, — Измененный вежливо кивнул, — слышал, вы владели артефактом, который Орден разыскивал не один десяток лет. 
— Здравствуй, Эдгар, — волшебница нахмурилась, — я к тебе обратилась за помощью, а ты, мало того, что прислал двух практиканток, так еще и обвинения мне выставляешь?
— Наши практикантки неплохо поработали, — улыбнулся Учитель. — Никто не будет выдвигать тебе обвинения, нашелся артефакт и хорошо. Но я бы хотел услышать всю историю. 
— Как угодно, — Леонора неспешно, с гордо поднятой головой, пересекла комнату и села за стол. Жестом пригласила Эдгара и Леру занять места напротив:
— Эта история началась сто два года назад. Времена тогда были беспокойные, наш, тогда еще Ковен, прозябал, ведь от Ордена помощи никакой не поступало. Однажды пришла ко мне девушка с просьбой приворожить парня. Очень его любила, а он никого кроме молоденькой медсестры не замечал. Приворот дело не хитрое, скрывать не буду, с такими просьбами к нам часто обращались. Отправила я ее, велев вернуться с какой-нибудь вещью, принадлежащей ему. Через четыре дня, вечером, она вернулась и принесла завернутую в платок шкатулку. Студента, в которого она была влюблена, призвали на службу, и он, через нее, передал эту шкатулку своей невесте. Предполагалось, что, наложив на предмет приворотное заклятье, его вернут владельцу. Но, — голос Леоноры слегка изменился, — когда я развязала узелок, то сразу поняла, что в нем было. В нем была возможность, шанс, обеспечить Ковен и развивать наше искусство. В узелке была сама Удача! Разумеется, я не могла ее упустить. Анна, та девушка, и не подозревала, какая вещь попала к ней в руки. Она рассчитывала, что вернет заговоренный предмет, и колдовство сделает свое дело. Но я не могла ее отпустить, сказала, что нужно дождаться определенного часа для совершения ритуала. Но драгоценности не могут быть бесплатными, и у каждого артефакта своя цена. «Колодец богатства» обеспечивает безбедную жизнь, однако, ровно через двадцать лет она заканчивается. Владение магическим предметом привлекательно, но чревато. Кто знал, что через два дня парня убьют, и эта глупышка решит отменить свою просьбу, чтобы выполнить его последнюю волю и передать подарок Лукерье. Я предложила Анне остаться у нас, пообещав обучить ее колдовскому ремеслу. Она стала моей ученицей, и, боги свидетели, я продлевала ее жизнь так долго, как могла. Таким образом «колодец богатства» оставался в Ковене, но без ущерба для меня. 
— Анита, как я понял, и есть та самая Анна? — уточнил Измененный.
— Верно, — кивнула волшебница. — С ее смертью артефакт остался без хозяина. Я все ждала, когда кто-нибудь из наших учеников найдет его, но он так и не притянул ничей взгляд. 
— То есть, ты готова в качестве платы за процветание Школы приносить жизни своих учеников?
— Эдгар, не надо патетики! Если бы был другой способ, я бы воспользовалась им. Без моего умения Анита умерла бы лет семьдесят назад. И ее приемнику я бы так же продлевала жизнь, насколько было бы возможно. 
— Удобная сделка, — хмыкнул Измененный. — Ну, а Лукерья? Ей ты тоже жизнь продлеваешь? Чтоб подольше страдала?
— Нет, — Леонора опять нахмурилась. — Тут я оплошала. Проглядела ведьму. Потомственную ведьму. Лукерья сирота и о своих возможностях не подозревала, хоть и пользовалась ими подсознательно. Николас, тот студент, не просто влюбился в нее, он был погружен в нее, не замечая никого вокруг. Анита намного красивее подруги, но он не видел в ней женщины, воспринимая исключительно как друга. Однажды Анна не выдержала, и пошла к дому Николаса. Не знаю, что она хотела там увидеть, но повстречала Лукерью. Мне удавалось сохранять Аните молодость, и Луша ее узнала. Она не рассказывала, что у них произошло, но с тех пор Анну как подменили. А Лукерья… Ты бы видел, в кого она превратилась. Старая нищенка, которая гонит от себя смерть. Видите ли, не может она умереть, пока не получит переданное ей Николасом послание! 
— Но ведь кто-то ее обучил, — заметил Эдгар.
— Слава богам, нет. Иначе не знаю, что бы она сделала с Анной и нашим Ковеном. Теперь, когда Отдел забрал артефакт, что будет с моей Школой?
— Леонора, будем считать, что ты, обнаружив артефакт, передала его Ордену. Академия включит твою Школу в список финансируемых Орденом, — слегка прищурился Измененный.
— В обмен на что? — прямо спросила волшебница. 
— На услугу. Не сейчас, когда настанет время. 
— С вами рискованно связываться, — вздохнула волшебница, — но я согласна. 
— Раз артефакта у вас больше нет, смертей больше быть не должно. Ты ведь боялась, что можешь быть следующей?
— Я хотела удостовериться, что от шкатулки не исходит воздействия, пока я ищу для нее новую хозяйку. Мне и в голову не пришло, что присланные тобой девчонки, вместо того, чтоб отслеживать энергетический фон, начнут изображать детективов. 
— Стареешь, — Измененный рассмеялся, — дважды недооценить людей!
— Вы отлично потрудились, — заметил Александр, когда они с Лерой вернулись в учебный городок. 
— А что будет с Лушей? — довольная похвалой Учителя, поинтересовалась она.
— Думаю, Лукерья захочет встретиться со своим возлюбленным. В этом мире ее больше ничего не держит. Анна умерла и письмо достигло адресата. Больше некого ненавидеть. Как знать, может, Николас ждет ее, в другом мире. Он ведь сам написал, что нет силы, способной их разлучить. 
— Было бы романтично, если бы не было столь печально. 
— Без печали романтика не была бы романтикой, — улыбнулся Снегов.