Высотка

Высотка

Туман, густой как молоко, окружал всё вокруг, что не зги не видно не было. Небольшая гора, на вершине которой пятеро солдат кружком сидели возле керосиновой лампы, безуспешно пытаясь согреть об неё озябшие руки. Маленький огонёк лампы слегка колыхался, давая бойцам небольшую моральную разгрузку после тяжёлого боя.

Пять бойцов всё что осталось от некогда могучего полка гренадёров. Полк держал оборону возле гор, но никто уже не помнил каких, да и помнить было некому. Каждая новая атака уносила жизни десятков бойцов, но не пулемётами или артиллерией. Враг наступал прямыми рядами буквально сминая обороняющихся. И какой бы сильный не давали им отпор, враг не отступал заставляя бойцов уходить всё выше в горы, пока от полка не остался батальон, потом рота, затем взвод и в итоге на вершине горы осталось всего пятеро солдат, всё ещё живых, но давно убитых морально.

Подпоручик Климов, с задумчивым видом, вспоминал последние бои и понимал что гонец, которого он отправил ещё три часа назад, уже не вернётся. Гора наверняка окружена и даже через такой туман гонцу не проскочить не замеченным. Климов осмотрел оставшихся у него четверых солдат.

Ефрейтор Горшов, облокотившись на пулемёт, заражал очередную ленту патронами из ящика НЗ, единственное что им удалось вытащить из последней вылазки вниз. Радом сидел Ряхин, рядовой, и на кусочке бумаги сушил об лампу намокший табак. Напротив Рахиня сидел Яшин, и пристально смотрел чтобы никто не посмел прибавить огня в лампе.

- Куда крутишь! - вскричал Яшин, когда Ряхин прибавил огню силы. - Итак НЗ на исходе, ты нас ещё и без света оставить хочешь?

Яшин убавил огонь и грозно посмотрел на Ряхина. Солдат с фамилией Пирогов, молча наблюдавший за спором, заражал винтовки.

- Да чего тебе керосину жалко, - возмутился Ряхин. - Я ж наш табак сушу, и твой в том числе. Или ты сырую труху раскурить сможешь, а еврейская морда?

- НЗ, - талдычил своё Яшин. - Нельзя.

- Угомонитесь, - вмешался Климов. - Разбушевались как лисы в курятнике, и так тошно.

Бойцы переглянулись и замолкли. И вновь тишина надавила на уши. Лишь редкие щелчки изредка нарушали её. Солдаты не хотели не о чём думать или вспоминать. Да и что там вспоминать. Как их отправили сюда и как за два или три дня боёв от них осталась лишь эта горстка. Вспоминать как их товарищей и друзей разрывало от выстрелов и как они позорно бежали бросая раненых. Никто не хотел этого помнить.

- Да, а ведь правда, сможешь? - вдруг спросил Пирогов. - Я слыхал вы, евреи, любую хитрость придумаете. Так давай, покажи как мокрую махорку раскурить можно.

Яшин гневно уставился на него. Пирогов лишь рассмеялся.

- Лучше б я тебя там умирать оставил, - зло скалясь процедил Яшин.

- Да если б не я была б в твоём лбу дырка, - произнёс Пирогов. - Уж лучше б я своего друга и верного товарища Сеньку из под того обвала вытащил. А ты бы и сам от туда вылез, он какой тощий, проскользнул бы как уж меж камешков. А вот Сенька хороший человек был, не то что ты, он бы Ряхе керосину не пожалел, потому что верный друг и хороший товарищ.

- Правду говоришь Пирог, - влез в их разговор Горшов, - в наше время без хорошего товарища никак. Скажи, Максимка? - и он ткнул локтём по пулемёту.

Тот слегка наклонился, съехав по рыхлой земле и уткнулся дулом в камень.

- Вишь, даже машина считает что лучше б Сеньку вытащили.

- Прекратить балаган. - Молчавшему всё это время Климову надоело слушать болтовню солдат. - Дайте подумать.

- Братцы табак высох, - радостно шепнул Рахин, боясь что ему это привиделось.

Бойцы тут же замолкли и стали наблюдать как Ряхин аккуратно заворачивал табак в бумагу. Его было немного, хватило всего на две самокрутки, но уж лучше это чем сидеть и спорить о том кто лучше. Прикурив от огня лампы, Рахин протянул одну самокрутку подпоручику.

- Вот Ваше бродие, угощайтесь.

Климов взял протянутую ему самокрутку, сделал две затяжки и протянул её Горшову. Остальные бойцы курили вторую осторожно, боясь уронить передавая её друг другу. Маленькая радость в их полном без исходности положении.

Вдруг раздался гул. Небо осветила красная вспышка, мелкие камешки на земле запрыгали. До ушей солдат донёсся топот сапог.

- Идут, - сухо бросил Горшов.

Климов глубоко вздохнул. Он понимал что этот бой они вряд ли переживут но всё же хотел как-то приободрить солдат. Но как он не пытался что-нибудь придумать, не было никаких мыслей в его голове.

- Приготовится к бою.

Бойцы повскакивали со своих мест, схватили заряженные винтовки, распихали по карманам оставшиеся патроны и заняли позиции. Горшов выкатил пулемёт и вставил в него ленту. Рядом с ним сел Ряхин. На другом конце вершины разместились Пирогов и Яшин. В середине же остался Климов. Достав "Наган" из кобуры, подпоручик посмотрел вниз. В тумане начали проявляться силуэты. Враги. Шли в полный рост, не смотря на то что это гора. Все как один, рост в рост. Никаких отличий, даже нельзя было отличить кто солдат а кто офицер. Лиц не было видно ибо каждый из вражеских солдат был в маске, похожей на газовую. Красные стеклянные глаза этих масок горели ненавистью, и светились ярче чем огонёк в керосиновой лампе, светившей сейчас на полную.