Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа

Глава 7, в которой говорится о глюках, зеленом берете и особенностях шекспировского театра

Зайдя в комнату за сценой, она плотно закрыла дверь и только потом, так же по-итальянски, тихо и требовательно спросила:

— Что ты видел, Дон?

Дон замялся. Конечно, Фильке он доверял. Как себе, ну да. Только некоторые вещи и себе-то доверять не хочется. И вообще, что тут скажешь? «Знаете, мадонна Феличе, мы репетировали, а потом у меня случилась галлюцинация, и я увидел Виолу»? Или, что еще хуже: «Мне кажется, что наш Киллер похож на девушку, и я на эту девушку пялюсь, как Ариец на Лизку». Нет уж, спасибо, не стоит, его глюки — это его личные глюки. И точка.

В конце концов, и так понятно, что делать: надо ее нарисовать. Всего лишь. Хочется — значит надо. Или слепить. Но сначала все же Поц. Вот это в самом деле проблема, и не только для них с Киллером. Если Поц продолжит в том же духе, то и сама Филька не оберется проблем. Так что про Виолу он говорить не стал, хоть что-то не сказать Фильке было странно, трудно и как-то неправильно.

Выслушав про вчерашнюю засаду и сегодняшние улыбочки Поца, Филька кивнула и пообещала с Поцем поговорить. Затем несколько мгновений смотрела на Дона, словно что-то хотела спросить, и вдруг передумала.

— Надо доверять себе, Дон. Всегда. Себе, а не тому, что кажется правильным и очевидным.

Неужели сама догадалась про глюки? С нее станется. Иногда кажется, что мадонна Феличе знает все и про всех, даже то, чего люди сами про себя не знают.

Филька ему улыбнулась, получилось чем-то похоже на улыбку Виолы — глюки, брысь!

— Нарисуешь — не забудь мне показать. — Подмигнула и показала жестом на дверь, мол, свободен. И уже в зале, опередив Дона на шаг, хлопнула в ладоши и объявила, что после перерыва Орсино и Цезарио свободны.

Неожиданно радостно отреагировал Ромка. Обернулся к Дону, — до того он что-то экспрессивно втолковывал Киллеру и Арийцу, — просиял, явно хотел что-то ему сказать, но его остановила Филька, подняв ладонь.

— Саша, Марат и господин режиссер остаются на последний час репетиции.

Ромка опять погас, кинул обиженный взгляд на Дона и почему-то на Киллера.

Черт, да с чего Ромку так колбасит?! Все уже, пора выходить из образа!

Дон было шагнул к нему, чтобы отвести в сторонку и напомнить, что вживаться в роль до сноса крыши — не лучшая идея. Но помешал Поц.

Подошел к самой сцене, перекосил морду улыбкой.

— Мы, это, тоже в спектакль хотим. Интересно, — выдавил Поц.

Димоно-Колян за спиной Поца синхронно кивнули и что-то буркнули.

Дон едва не сел где стоял. Поцаны предлагают зарыть топор войны? Просятся в спектакль после того, как Арийца назначили Оливией? Значит, понимают, что и им могут дать девчоночьи роли?

Или Поц что-то задумал? Судя по глазам, ему самому нож острый это примирение.

А неважно. Даже если и задумал, даже если это — всего лишь перемирие, пусть! Худой мир лучше внезапных нападений, но что им ответить? Не откажешь же, оскорбятся на всю жизнь. Но и соглашаться... Поц любую роль загубит, какой из него актер? Может, взять их в стражу и придворные? Отличные роли без слов.

Дон уже шагнул вперед, собираясь дипломатично предложить Поцу роль капитана Антонио, но внезапно вперед вылез Ромка, хмурый и злой как черт.

— Нет! В моем спектакле вы играть не будете!

Дон мысленно выругался. Как не вовремя ему встряло! Никогда не лез вперед батьки, а тут — нате вам! Все поперек! И ведь не скажешь, что идиот, поздно, да и не при Поце показывать раскол в рядах.

Поца окончательно перекосило, Димоно-Колян набычились, и позади Дона тоже сомкнулись ряды. Он спиной почувствовал, как за ним встали Ришелье с верным гвардейцем Витьком, а Киллер придвинулся к Арийцу и положил Дону руку на плечо. Все это заняло не больше секунды, но ее хватило, чтобы всем стало раз и навсегда понятно: мира, дружбы и жвачки не будет. А будет драка, причем прямо сейчас.

— Миша, иди-ка сюда, — резким до зубной боли и настолько же ласковым голосом велела мадонна Феличе, прекращая драку в зародыше. Пока до Поца доходило, что вот прямо сейчас он при всем желании не сломает шею ни Дону, ни обоим предателям, ни наглецу Ромке, она тоже подошла, как ни в чем не бывало улыбнулась, потрепала Дона по плечу и продолжила: — Идите обедать, перемена скоро закончится, а у вас еще биология. Не вздумайте прогуливать!

— Прогуливать? — Киллер за спиной неестественно хохотнул. — Фелициата Казимировна, да мы бы никогда!

Филька царственно проигнорировала реплику, продолжая глядеть на Поца. Под ее взглядом он быстренько завял, сгорбился и пошел, куда ему указали — в ту же комнатку за сценой.

— Так мы тоже пошли? — уточнил Кир де Ришелье. — Биология у нас.

— Сначала обедать, — напомнила заботливая Филька, еще раз потрепала Дона по плечу и ушла откусывать голову Поцу.

В столовую они пошли всей толпой, даже Витёк и Ариец.

А ведь Витька они взяли с собой впервые, подумалось Дону. Уже третья неделя, как он по сути в семье, а вместе ни разу даже не обедали, не говоря уж про «пивка попить» или «в киношку сходить». Непорядок. Да и пополнение семьи Киллером толком не отметили.

А тут еще Ариец.

Что с ним делать?

Ладно, Витек — он еще в прошлом году на тренировках у Сенсея к Ришелье тянулся. Рядом с Поцем держался только потому, что одноклассники.

Но Ариец...  Он все семь лет, что Дон его знал, глядел Поцу в рот и не делал ни шагу без его позволения.  А тут — нате вам, переметнулся в стан врага, да еще с этой девичьей ролью. Это ж позор на всю жизнь! Для поцанов — все равно что повесить себе на лоб табличку «лицо нетрадиционной ориентации». Как-то с трудом верится, что Ариец добровольно подставился.