Выстрел

Выстрел

День был серым, дождливым и очень зябким. Он не задался с самого своего начала, с первой минуты, его как будто бы прорвало, и полил дождь. Ночь кончилась, а дождь нет. Зато поднялся ветер, промозглый и мерзкий, он хотел согнать всех людей с улиц, загнать их под укрытие стен и козырьков, но…

Дождь и ветер – это не оправдание. Это не причина, по которой можно не пойти на работу или на учёбу. Промозглость улицы, промокшие ноги, воротники, поднятые до предельной возможности, быстрый шаг, невнимательный осмотр по сторонам – все торопятся! Но идут. Ветер треплет волосы, дождь бьёт без всякой пощады, лужи, на небе серые громадины-тучи, и, кажется, спасения нет.

Но Этан Роджерс себе приют нашёл. В небольшом баре, из числа тех, которые славятся отвратительной едой и скорбным выбором, в таком местечке, где бармен за стойкой может принять ваш заказ и на еду из тех немногих позиций что есть, он устроился с привычным удобством. Этан Роджерс не был завсегдатаем баров, но по долгу своей службы он умел вписываться в любое место так, словно оно ему родное. Это очень выручало! Его невзрачное лицо и такую же невзрачную фигуру не могли ни запомнить, ни описать. На него не обращали внимания, не заглядывали ему в лицо, и он сделал это достоинствами своей профессии.

Специфичной профессии наёмного убийцы.

Тут надо сделать отступление и сказать, что вероятнее его профессию следовало бы именовать как «охотник за головами», ибо корни его деятельности шли оттуда, а его нанимателем было Специальное Бюро, которое не фигурировало ни в отчётах, ни в каких-либо доступных простому смертному документах. Специальное Бюро занималось устранением тех, кто выворачивался из рук правосудия, ужом выскальзывал из капканов, бесконечно скрывался и выходил сухим изводы. Отъявленные ловкие мерзавцы были не в чести. Бюро предпочитало прикончить, заплатив один раз, чем распылять бюджеты на вечную погоню, судилища, шумиху и прикрыть издевательства прессы, что никогда не забывала уточнить про очередное оправдание суда или про недостаток улик.

Сейчас Этан Роджерс прятался в баре не только от ветра и промозглости, но и от своих мыслей. Четверть часа назад он вышел от своего прямого куратора и тот выдал ему очередную флеш-карту с заданием. Задание Этан знал и без того, имел представление и о своём «клиенте», на флеш-карте были данные о доме, графике передвижений и ворох бесполезной информации, среди которой Этан должен был отыскать нужные ему крупицы. Но уже по вздоху куратора и по краткой вводной он понимал: задание будет очень непростым. Куратор тоже не подбодрил, добил окончательно:

–Двое наших провалили миссию.

Этан коротко кивнул. Он знал правила – проваливаешь миссию, не жди, что Бюро тебя вызволит. Отсидишь как миленький, и это при том, что тебе повезет, и до тебя не доберутся подручные твоих «клиентов», не узнают о том, кто ты есть. Бюро не заступалось, его формально и не существовало вовсе, и всякий сотрудник знал: отсидеть действительно проще. Если промолчишь – есть шанс уйти на пенсию с достойным содержанием. А если нет… что ж, молись, чтобы подручные твоих «клиентов» добрались до тебя быстрее, чем Бюро.

–Виски, – мрачно сказал Этан бармену. Бармен открыл рот, чтобы уточнить о предпочтениях к напитку, но, увидев взгляд Роджерса понял, что спрашивать не стоит. Было что-то в его глазах неприятное, желтоватое.

Бармен кивнул, налил посетителю требуемое, выбрав одну из бутылок по своему усмотрению, поставил пойло перед клиентом.

Этан глянул на стакан, и подумал, что поесть тоже не помешает. С утра он не завтракал и вчера вечером отужинал лазаньей из микроволновой печи – гадость, которая осталась холодной внутри, но это было хоть что-то…

–Поесть у вас что-нибудь есть? – спросил Этан с недовольством. Бармен, привыкший ко всему, кивнул в сторону разложенного тут же, на стойке, меню:

–Пожалуйста. Закуски, бургеры, супы, горячее…

Каждый раздел о еде имел всего три-четыре позиции. Выбор был маленьким, и Этан невольно задумался, разглядывая скорбное меню.

–Если позволите, то рваная свинина с кабачками у них неплоха! – весело заметили рядом. Роджерс круто обернулся на голос, увидел моложавое, какое-то очень уж утончённое приветливое лицо…

–Да! – заторопился бармен,– это свежее. Могу порекомендовать ореховый соус или медовый…

–Пойдёт, – оборвал Этан и бармен отвернулся на мгновение, чтобы передать заказ через входящего официанта.

–Простите меня за то, что помешал, – приветливый незнакомец ощутил интонацию Этана, взгрустнул.

Роджерс оглядел незнакомца. Высокий, худощавый, одетый в какой-то мешковатый свитер в полосочку, широковатые брюки, но лицом ухоженный, опрятный.

–Вы не помешали,– Этан улыбнулся незнакомцу, – я не знал что выбрать.

–Здесь коктейли неплохие, – незнакомец как бы извинил это место, демонстративно придвинул к себе свой широкий стакан, украшенный апельсиновый долькой. – В моём виски, апельсин и корица.

Этан не знал такого сочетания и изобразил что-то похожее на улыбку, полагая, что этого будет достаточно.

–Меня зовут Сезар. Сезар Ферно, – незнакомец был удовлетворён реакцией Этана и протянул ему руку.

–Этан Роджерс.

Рука Сезара была тонкой, но при этом оказалась неожиданно крепкой, и рукопожатие было твёрдым. Как убийца Этан знал толк в твёрдости рук, чувствовал малейшую дрожь пальцев, и отметил с удивлением, что у Сезара, несмотря на его, видимо, разборчивость в коктейлях, рука не дрожит.

Наверное, что-то похожее на удивление отразилось в глазах Этана на мгновение, Сезар улыбнулся:

–Я выгляжу тонким, да?

–Ну…

–Все говорят! – весело заверил Сезар, залпом допил свой стакан и сделал знак появившемуся с тарелкой для Этана бармену, на повторение. – Но руки – это, если позволите, мой труд.

Этан очень невовремя польстившийся на блестевший жиром кусочек мяса, чуть не поперхнулся. В некотором смысле руки были и его трудом. Голова, конечно, тоже, но именно руки знали твёрдость и каждую шероховатость почти на каждом доступном виде огнестрельного оружия.