Вызов. Книга вторая

Будущее. Глава 27

Soundtrack - Boom Boom Ba by Metisse

За двенадцать часов до наступления нового года я курила на заднем крыльце Джонсов, наслаждаясь последними минутами тишины этого суматошного дня.
Новогодний, точнее, предновогодний обед у Кимберли стал доброй традицией для нашей большой семьи. Тридцать первого декабря все мы - Вуды, Дэвисы, Джонсы - собирались за столом в её доме. После торжественного обеда родители обычно забирали детей к себе, а к вечеру либо сюда, либо к нам с Майклом съезжались друзья, чтобы с пиццей, пивом и наполовину прожаренным на морозе барбекю встретить Новый Год. 
Частенько празднество заканчивалось под утро. Мы с Ким любили это время, когда стены сотрясались от храпа наших подвыпивших мужчин и тех гостей, что не смогли уйти домой. Сидя посреди бедлама в гостиной, из пластиковых стаканчиков мы потягивали какой-нибудь заранее припрятанный дорогой напиток. Ёлка мигает огнями, за окном темно, на полу - ковер из серпантина и конфетти, а впереди - целый год…

- Лив, твою мать, что ты сделала с моей подливой?!
От резкого вопля Ким я едва не поперхнулась дымом. Сигарета полетела в жестяную банку из-под печенья, которую Пол, покуривая втайне от жены, хранил под старой пластиковой ванной. 
- Господи, Кимберли, я чуть концы не отдала! Зачем же так орать? – прокашляла я, вваливаясь на кухню. Стоя у плиты и яростно орудуя ложкой, Ким пыталась спасти источающую невыносимый запах гари подливку.
- Какого чёрта, Ливи?! - бушевала подруга. - Я же отправила тебя уменьшить огонь. А ты что сделала? Спалила всё к чертям собачим! - В отчаянии схватив ковшик с безнадёжно испорченным соусом, Ким с размаху бросила его в раковину. - Теперь придется есть мою фирменную новогоднюю оленину с чертовым Хайнцом! 
Стоя посреди кухни, я растеряно наблюдала, как Ким с остервенением драит пригоревший ковшик. Неожиданно она в сердцах бросила щётку и повернулась ко мне. Судя по выражению её лица, кое-кого ожидает приличная трёпка. 
Так и оказалось.
- Что, чёрт возьми, с тобой вообще происходит? – заорала подруга. - Из Сиэтла вернулась сама не своя. В день рождения Эбби вроде всё наладилось, а в Рождество опять ходила словно обкуренная. И так всю неделю. Со мной почти не разговариваешь. В подготовке новогоднего обеда не участвуешь. Что происходит, в конце-то концов? 

Происходит то, что Дилан Митчелл вернулся в мою жизнь. 
Он знает об Эбби и знает, что я два года её скрывала. И, может быть, сейчас это уже ни столь важно, но ещё Дилан знает, что я его люблю. А я, в свою очередь, знаю, что он взял тайм-аут, и именно поэтому вот уж седьмой день не могу ни на чём сосредоточиться.
Я провожаю взглядом каждую проезжающую машину. 
Я снимаю трубку после первого звонка.
Я слежу, чтобы мой телефон всегда был заряжен. 
Я жду возвращения Дилана. В том, что он вернётся, сомнений нет, но вот с каким решением вернётся – вопрос. Я строю разные предположения, и в самых ужасных из них он приезжает и попросту забирает у меня Эбби. Конечно, я успокаиваю себя, что Дилан не такой человек, что он любит меня, и никогда не сделает ничего подобного; не причинит мне боль. Но, чёрт побери, я же сделала! Я причинила боль мужчине, которого люблю. И что теперь он должен чувствовать ко мне? Остались ли вообще у него какие-нибудь чувства? С каждым днём, в который Дилан не приезжал, уверенность в этом таяла.
Я полагала, что он вернётся немедленно и сделает именно так, как грозился: закинет на плечи и увезёт. Нас всех. Потом мы вместе будем во всём разбираться. Своё совершенно незрелое - детское, по сути - желание подчиниться тому, что скажет и сделает он, взрослый и сильный мужчина, я оправдывала тем, что устала быть одна, устала быть ответственной. Я хотела стать ведомой. Но чтобы вёл меня именно он.
Позже я ужасно сердилась на себя за эти мысли, считала их проявлением слабости. Непозволительная роскошь - сбрасывать со счетов жизнь других людей, так или иначе вовлечённых в то, что породила моя ложь и последующие за ней поступки. И я помнила слова Дилана о том, что сейчас это касается не только нас двоих – мужчины и женщины, но и детей. Вспоминая, что он сказал о моём сыне… Даже одно то, что Дилан подумал о Максе, наполняло моё сердце смутной надеждой, что всё будет хорошо. 
Я никогда не отрицала возможности появления в моей жизни другого мужчины, но не предполагала, что это произойдёт так скоро - когда дети ещё маленькие. Как этот человек будет к ним относиться? Смогут ли они поладить? Найдёт ли он к ним подход? Не решит ли в какой-то момент, что не стоит брать на себя ответственность за двоих детей, тем более – чужих. Но пока он будет определяться, мы можем привязаться друг другу, и тогда разрыв станет болезненным для всех. Поэтому я и не торопилась слушать Ким, когда она заводила «подумай-о-себе» разговоры. В действительности же, моё сердце навсегда было поделено между двумя мужчинами, а осколки и крохи, которые остались от этого деления, - какой нормальный человек захочет ими довольствоваться?
Поэтому сейчас, стоя под обвинительным и беспокойным взглядом подруги, я молчала. Одно дело знать, что Дилан вернётся, а другое – предполагать, чем станет для нас его возвращение.

- Ну, чего ты молчишь, Ливи? - голос Ким смягчился.
- То и молчу, что нечего сказать. Со мной всё в порядке. Просто всё это так выматывает, знаешь? Праздники. Благотворительные поездки. Приёмы. Балы-ы… - Я пыталась отшутиться, делая паузы между словами и манерно протянув последнее.
- Шикарные платья. Мужчины в смокингах, - подхватила Ким. - Изысканные блюда, названия которых Стив до сих пор не может вспомнить. Ах, оставьте! Прикоснувшись к высокому, я больше не могу заниматься какими-то подливками! 
Она картинно заломила руки и неуклюже провальсировала по кухне. 
Я засмеялась и крепко обняла подругу:
- Не сердись на меня, пожалуйста! Я просто очень устала за этот год. И прости за соус. 
- Да ладно, проехали, - вздохнула она. - Просто, когда ты замыкаешься в себе, я очень пугаюсь. Не хочу больше видеть тебя разобранной. Как тогда.
Мы обе знали, что Ким говорит о первых месяцах, прошедших после гибели Майка. Но тогда я была «разобрана» потому что не знала, как жить дальше; надо было всё брать в свои руки, учиться рассчитывать только на себя. Сейчас же появился тот, кто готов разделить со мной все заботы, и «разобраность» моя теперь другого свойства.
Все эти дни я будто ждала приговора. Верховный суд моей жизни решает, что будет дальше. Я вовсе не ассоциировала его с Диланом, хотя, если придерживаться юридической терминологии, именно он выступал на стороне присяжных. Но окончательное решение всё-таки принимает не Дилан. И, если честно, я не могла отделаться от ощущения, что оно уже вынесено; приговор зачитан, и мы оба его исполняем. Наша встреча, наша ночь, Эбби, смерть Майкла, моя книга, знакомство с Эллен, бал, приезд Дилана – это звенья одной цепи, которая вот-вот замкнётся. 
- Всё в порядке, Ким. Правда. Не волнуйся за меня. 
- Не буду, - буркнула она. - Да и некогда мне. Надо что-то решать с олениной.
- У меня есть клюквенный сироп. Можно сделать соус. Оленина с клюквенным соусом – очень даже изыскано!
- Изы-ыскано! - передразнила меня Ким.
- Ох, только не начинай снова вальсировать! 
- Ладно, вали за своим сиропом. - Ким вернулась к отмыванию ковшика. – Хоть какой-то толк от тебя будет.