Winterschlaf

Колодези

Земля была холодной и липкой. Листья пахли гнилью. Это смерть. Она была повсюду. Она стала настолько привычной, что ты уже свыкся с этим и лишь ждал, когда присоединишься к ноябрю. Справа от меня в высокой пожухлой траве, напоминающей стрелы, валялся одеревеневший поломанный труп Ворона, сбитого при налете. Отвратительное зрелище! Посиневший, одутловатый, поеденный насекомыми, воняющий, как только ветер затихал. Черная форма с потемневшими серебряными нашивками ОВС. Враг. Мне не жалко его, мне печально. Досадно, будто он подтверждение того, что знает каждый: мы все умрем.

Отворачиваюсь и закрываю флягу, воды осталось чуть-чуть.

Колодези. Мне нужно добраться до деревни Колодези. Терренс, должно быть, уже там. Господи, пусть он будет там! Я выдыхаю и поднимаюсь с земли. Бок, простреленный Нимфой, тут же заныл от боли. Я морщусь, но надо идти. Война ― не место для жалости. Вскинув винтовку на плечо, снова продолжаю свой путь. Голод. Я не ела уже двое суток. От этого очень быстро устаю, плохо трансформируюсь. Я уязвима, как и все. Главное, не попасться никому, особенно Лису, который чутко чувствует людей по запаху ― не смогу защититься.

Под моими ногами шуршит листва и трещат палки, как бы ни старалась идти мягко, но я слаба. Я давно уже променяла скорость на осторожность. Скорей бы…

Чаща заканчивается склоном холма, с которого видно поле и лес. И там, вдалеке, где небо начинает розоветь закатными цветами и виднеется старая разрушенная башня, Колодези. Вот куда надо. Но таким темпом я доберусь туда только затемно. Если блокпост не пристрелит раньше времени.

Я выдыхаю. Из моего рта вырывается сизый легкий пар; как незаметно похолодало. Я прислушиваюсь: опасная, обманчивая тишина. Где-то вдалеке вскрикнула птица, каким-то клёкотом и монотонным треском. Хорошо! Значит, тихо всё. Можно идти… Только идти через поле. Кто увидит ― сразу пристрелит. Ну почему я Нимфа, а не Ворон? Этот вопрос я задавала с самого начала пути: обернулась бы птицей и долетела до Колодезей. Но потому и выбрали меня, что  «обертыши» всегда превращаются в огромных животных. Их используют в бою, а Нимфы годны только для разведки. Это всё было ясно как божий день! Правда, меня всегда еще бесила эта природная несправедливость, что Нимфами рождаются только девочки, а вот «обертыши» ― только мальчики. Правда, существуют гермафродиты, но они очень редки, и их я никогда не видела.

«Насколько хватит сил», — говорю я себе. И напрягаюсь, вытаскивая остатки своей энергии из солнечного сплетения. Кожа будто натягивается под шинелью, становится так холодно, что начинают стучать зубы. И только когда на макушке, поцарапываясь, волна холода останавливается, я торопливо спускаюсь на поле. Главное, чтобы оно не оказалось заминировано ловушками. Я бегу изо всех сил, понимая, что их немного и на все поле не хватит. Бок начинает болеть еще сильнее, я с вскриком хватаюсь за него, но не останавливаюсь. Винтовка слишком тяжелая, она мешает мне, постоянно сползая с плеча или долбя по макушке. Трава хоть и пожухла от осени, но все еще цепкая и вязкая ― ноги  постоянно путаются. Поэтому мои движения слабо можно назвать бегом. И всё же.

Только бы не заминировано! Только бы не было ловушек! Только бы не было Лиса!

Нога цепляется за траву, и я с криком падаю на землю без сил.

Больно! Я громко дышу. В глазах все пульсирует. Пот катится по лицу. Надо мной розовое, закатное, без единого облака, небо.

Уверена, что шуму наделала знатно. И смысл было использовать невидимость, если по шелесту травы, моим вскрикам и падению, сразу было бы понятно, что по полю бежит Нимфа? Идиотка ты, Алекса! Знатная притом… Как в тебя влюбился Терри? От имени любимого где-то внутри становится тепло и горько. Это всё, что у меня есть. Его имя и знание, что кому-то я бесконечно дорога и нужна. Он единственный, ради кого держусь за жизнь на этой войне между монархистами и нацистами, гордо именующими себя Освободителями Высших Сил ― ОВС.
Не знаю, сколько я пролежала в поле на земле, но когда решаюсь идти дальше, с удивлением отмечаю, что наступили сумерки, а спина порядком замерзла. Я поражаюсь, как за всё время меня ни разу не взяла простуда, в то время как люди косяками уходили от воспаления легких.
Неуклюже встаю, используя винтовку как опору, так и иду к лесу. Убьют так убьют, ловушка ― пускай… Хотя, если не заметили, не нашли еще, значит, дорога безопасна. Когда вхожу в лес, вокруг разливается темнота, но мне она не страшна, так как у меня, как и у многих, к невидимости есть и способность видеть в темноте. Я ― простая, стандартная Нимфа, которая оказалась в самом эпицентре событий, и от которой почему-то зависело многое. Шутка судьбы, наверное. Но, как говорил мой друг, историю делают обычные люди. И, кажется, кто-то наверху решил сделать меня точкой в истории. Ну, или не точкой, если пристрелят.

Я иду, огибая стволы деревьев, спотыкаясь о корни, справа от меня пробегает волк и останавливается. Вскидываю ружье, готовая стрелять, но хищник убегает. Странно… наверное, не голоден.

― То-то же…

Иду и замечаю, как редеет лес. Луна, будто солнце, необычайно яркая, большая. Она заливает светом впереди пустырь с разрушенной башней. Не может быть! Я сделала это! Я пришла!

Останавливаюсь и начинаю внимательно всматриваться: блокпоста нет. Хотя… Может, там тоже Нимфа прячется? Что делать? На ум приходит только одно — идти. Я молюсь, прося у Высших сил помощи, затем, взяв винтовку в одну руку, держась другой за бок, выхожу под прицел.

Тишина. Только ветер.