Хамелеон душ

Пролог

5 лет назад
Приют "Мосттон"

Мелисса.

Я второй час сидела на полу в комнате, закрыв руками лицо, и раскачивалась из стороны в сторону. В голове бесконечно прокручивались события того страшного дня. Прошло несколько месяцев, а я всё ещё не могла поверить, что их больше нет. Мне хочется выть от боли в груди и надеется, что так станет легче. Но не станет. Жизнь потеряла всякий смысл, разделилась на до и после, и в этом после — мне теперь нужно жить. Окончательно захватил страх и одиночество. Не могу вытащить себя из тьмы, в которую попала. Горькие слёзы катятся по щекам, оставляя мокрые следы на рубашке. В руках несправедливой жизни, я чувствовала себя жалкой марионеткой.

Мысли прервала распахнувшиеся дверь. В комнату ворвался запах утренней свежести и первого дождя, а следом за ним и истерический смех соседок. Внутри всё сжалось от предстоящего ужаса.

— О! А ты по-прежнему здесь, — бросает в мою сторону одна из девушек, сокращая расстояние между нами. Медленно опускаю руки и поднимаюсь, но не успеваю встать до конца, как она бьёт меня коленом в живот.

— Ну-ну, не так быстро, — наши взгляды встречаются, её губы расплываются в мерзкой ухмылке. — Мы как раз с девочками хотели объяснить тебе ещё раз, как нам надоело твоё унылое состояние. Строишь из себя бедную овечку, пытаешься надавить на жалость воспитателям, а нам приходится всё делать за тебя, — присев на корточки, она приподняла моё лицо за подбородок. — Тебе не кажется, что это как-то несправедливо?

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще прохрипела я. — Прошу вас.

У меня начали трястись руки, к горлу подкатил ком. От боли, которая до сих пор чувствовалась от удара, всё плыло перед глазами.

Девушки переглянусь. Я не успела больше ничего сказать: они окружили меня. Боль разлилась по моему телу с новой силой, из глаз хлынули слёзы. Я не могла кричать или не хотела. Вжавшись в позу эмбриона сильнее, всё, о чём молила, чтобы смерть пришла за как можно скорее. Избавила от мучений и подарила покой вместе с моей семьёй.

***
3 года назад

Время на часах перевалило за 4:30 утра. Я не спала от слова совсем, да и как можно уснуть, когда это последняя ночь здесь. Через несколько часов увижу Стефани, крепко обниму её и больше никогда не вспомню об этом месте. Сидя на подоконнике, я смотрела на заснеженные горы Андорры. Сейчас середина апреля, снег в горах ещё не растаял. Альпийские луга начинают зарастать травой с конца весны. Это моё любимое время года. Мы каждый год, всей семьёй, старались как можно чаще ходить в походы. Невероятно живописные места. Цветущее высокогорное разнотравье на фоне вечных снегов — никого не оставит равнодушным. Именно там, мне пришло первое вдохновение для сюжета незамысловатой, по-детски наивной короткометражки.

Вдыхая холодный запах предстоящей свободы из открытого окна, я понимала, что ничего не будет, как прежде. Нет больше той, весёлой и беззаботной девочки, грезящей поступить в киношколу, желающей жить в самом красивом городе — Париже. А на завтрак уплетать сыр «камамбер» и французский багет. Теперь, всё, чего я хотела, лишь заново научится жить.

Погружаясь в свои мысли, всё-таки прикрываю глаза, укладываю голову на колени и засыпаю.

Просыпаюсь от стука в дверь. Резко дёргаюсь. Яркие лучи солнца уже вовсю играют на моём теле. В комнату вошла воспитатель.

— За тобой пришли, идём.

Я посмотрела на неё сонными глазами, девушка нежно улыбнулась, взяла мой небольшой рюкзак и накинула мне на плечо.

— Спасибо. —спрыгиваю с подоконника.

— Так мало вещей? — удивляется она.

— Не хочу, чтобы что-то напоминало о времени проведённым здесь.

Воспитатель хмыкает и молча выходит из комнаты. Я последний раз окидываю взглядом помещение, немного медлю и направляюсь следом.

Пока иду по длинным коридорам, перед глазами проносятся все три года, что я провела здесь. В памяти то и дело всплывают ситуации, от которых хочется стереть память. Сопровождающая шагает впереди, вежливо приветствуя встречных сотрудников. Я же смотрю на них с неутолимой ненавистью. Они даже не представляют, сколько раз я задыхалась от боли, сколько слёз пролила в подушку. Они ничего не знают и даже не догадываются о том, что здесь происходит.

— Боже! Как я рада тебя видеть, — живо отзывается Стеф и душит объятьями.

— Я тоже, но давай поскорее уедем отсюда, не хочу больше здесь находиться.