Хандра

___

Алексей Детуш

Хандра

Роман-наваждение

Проснулся. В комнате темно, не понятно еще утро или уже ночь. За окном в темноте падает снег, большие рваные хлопья освещают воздух, отражая на всю улицу свет одинокого фонаря. Зимой всегда темнота и в человеке тоже темно и холодно. Лег обратно в нагретую кровать, накрылся одеялом, подоткнув все его уголки под себя. В этом тепле можно еще ненадолго уйти от себя, пригревшись, не думать ни о чем. Но проснувшуюся ото сна голову уже тяжело надолго обмануть, отказывая ей в возможности думать, она все равно победит тебя. Эти минуты отрешенной теплоты – лучшие минуты дня, они сладки и вожделенны как последние мгновения перед эшафотом, только ты, каждый день идя на него, никогда не сможешь дойти. Вот, уже начал думать, выделываясь метафорами, вот и кончилось сладкое забвение – пора вставать. Больше всего по утрам мерзнут кисти рук и ступни, только недавно разогретые сонным теплом кровати, они тут же обмерзают и заставляют всего тебя тоже холодеть. Идешь в ванную, подходишь к раковине, омывая лицо холодной водой, потом еще раз, не забыв щедро обдать холодом водопровода теплые уши, именно это заставляет окончательно проснуться, руки удивительным образом согреваются, а за ними и ступни приходят в чувство, прекращая покрываться мурашками. Вот и начался твой новый день, как бы ты этого не хотел. Сейчас жизнь окончательно повалила тебя на лопатки, захватив все твое сознание, разбомбив его тяжким грузом мыслей, желаний и воспоминаний. Стою, жарю яичницу на давно немытой сковородке и завариваю кофе в грязном стакане, съев все это по привычке, можно бы помыть посуду и прибраться, но зачем? Действительно надо, но не сейчас, еще успеется.

*******************************************************************

Поглядывая на часы, я оделся и вышел на улицу, торопился не опоздать на работу. Шёл по привычному маршруту через узкий проулок к широкому бульвару, но вдруг осознал, что уже больше недели прошло с тех пор, как я уволился с этой паршивой работы. Легкая грусть и задумчивость окутали душу. Так всегда случалось, когда по ошибке выходишь ранним утром. Но весьма скоро это сменилось радостью и воодушевлением от осознания того, что не провалялся снова до обеда в постели. Проснувшись пораньше утром, всегда ощущал свою жизнь не такой жалкой, а себя не таким никчемным. Сел на лавку и поглядывал на торопящих по улице вереницей людишек. Цепочка за цепочкой, как рабочие муравьи, они бежали за очередной монеткой для своего муравейника. Так я и думал, сидя на лавке, пригретый солнцем. Достал сигаретку и закурил, затеняя солнце густым дымом, прохожие смотрели на меня брезгливо и враждебно, ведь я не влез в их цепочку, торопясь в никуда, а праздно и даже пошло развалился в стороне. Через двадцать-тридцать минут все люди уже скрылись и на улицах остались лишь старушки с детьми, да всякие пьянчуги и разного рода безумцы. Один показался вдали улицы, таких сразу выдает странный вид, неряшливая одежда, а главное взгляд: он у них пустой, отсутствующий, но при этом умело рыскающий. Этим взглядом они выискивают тех, у кого можно что-то попросить и, что не менее важно, тех с кем можно завести беседу. Топчущийся походкой, выглядывая из-под козырька кепки, он направился прямо к моей лавке.

- Извините… Доброе утро, сигаретки не найдется?

- Да, конечно, - ответил я с легким воодушевлением. Я всегда отвечал вежливостью на вежливость.

- Большое спасибо… гм, - покручивая сигарету в руке, говорил мой новый знакомый, присаживаясь рядом.

Проявить вежливость – это, конечно, неплохо, но теперь он уселся рядом и отвязаться от него будет не так просто. Легко предугадать, как он сейчас начнет рассказывать всякие небылицы, а может и какой-нибудь философский бред о жизни, а в конце обязательно попросит денег, непременно попросит, и я уже не смогу отказать.

- Ты наверняка подумал, что я какой-нибудь сумасшедший бродяга-попрошайка, не так ли? – подкуривая от протянутой ему зажигалки, вдыхая дым и покашливая, говорил незнакомец. Я смущенно улыбнулся, но не дав мне ничего ответить, он достаточно бодро продолжал: «Денег я точно не попрошу, их у меня полно, а вот сигареты ни одной, их мне не дают.»

- Кто же может не давать простую сигарету человеку, у которого полно денег? – заинтересовавшись, ухмыльнулся я.

- Моя жена и мой врач, говорят при саркоме легких мне нельзя курить, а я думаю пошли бы они к черту, если вся моя голова уже облысела, - сняв кепку, он блеснул своей прекрасной, морщинистой лысиной, - то, что толку бросать сигареты. Я к вам только и подошел от того, что увидал, как вы сладостно выпускаете дым в небо. Сидите тут себе на скамейке преспокойно и не бежите никуда как все эти… с 9 до 6, с 9 до 6, с 9 до 6, с 9 до 6, с 9 до 6, а потом напьются до беспамятства, проснутся в понедельник и давай по-новой… шуруй… ну сволочи, ей богу, не люди. А вы, сразу думаю, человек хороший.

- Хороший человек…кхм…забавно вы говорите, очень забавно. Сколько вы хотите? - доставая помятый кошелек, сказал я.

- Ну вот опять, не верите. Поубавьте цинизм, жалко на ваш кошелек ободранный смотреть, меня за нищего принимает, а у самого копейки и только.

-На, держи,- незнакомец протянул из большой пачки несколько тысяч, - за такой запретный плод не жалко,- выдохнул последний дымок догорающей сигареты.

В одночасье рухнувшая самонадеянность вышла из меня внезапным, прерывистым смехом. Жизнь явила себя с неожиданной стороны там, где я этого не предполагал.

- Не подумайте, я не над вами, я от неловкости так смеюсь, вроде как обидел вас своими копейками, но деньги не буду брать.

- бери, бери, мне не жалко, а тебе пригодятся,- настоятельно сложил ему в руку деньги,- чем такой хороший человек занимается в жизни?

- Я пишу роман и больше ничем решительно не занимаюсь.

- Я так о вас и подумал. А о чем роман?

- О смерти само собой.

- О, это исключительно прекрасно. Вот моя карточка, а теперь мне пора идти, пока меня не начали искать эти гады.