Хлеб

Хлеб

- Ну, оп! Давай,давай,Ванька! - Крякнув, Петро закинул мешок с зерном на плечо. Ванька, шустрый десятилетний мальчуган, подтолкнул мешок отцу, вытер рукавом сопли.

- Мне тут стоять, бать?

-Стой, смотри, чтоб мешки не уперли, - Петро зашагал к товарняку.

Поезд состоял сплошь из цистерн с мазутом. На одной из них кипела работа: четверо мужиков подавали мешки,обливаясь потом на ташкентской жаре, двое укладывали их аккуратно под цистерной и обвязывали веревкой. Увидев Петра, они замахали ему руками, мол, быстрее, быстрее! Он, согнувшись под тяжестью зерна, прибавил ходу.

Паровоз, словно дождавшись, когда закрепят последний мешок, дал длинный гудок. Петро подсадил сына, залез сам на соседнюю от мешков платформу, поерзал, устраиваясь поудобнее.

- Успели, - подмигнул он Ваньке.

Ванька, болтая ногами, смотрел на старого узбека в драном халате, который молча уставился на мужиков, сидевших позади цистерны.Постояв, узбек сплюнул и зашагал прочь.

Поезд понемногу набирал ход.

-Докель едете? - обратился к Петру сбитый мужик с торчащими во все стороны усами.

- До Царицына, - белозубо улыбнулся Петро.

- И я! - Мужик протянул руку. - Николай. Ну, а ты, атаман? - Обратился он к Ваньке. Ванька застеснялся и заболтал ногами еще сильнее.

Остальные мужики предпочли не знакомиться, лишь изредка вступая в разговор. Да и что говорить? Цель у всех была одна: довезти мешки с зерном, кровью и потом заработанным в Ташкенте, до дома.

Свои три мешка, лежащие поверх остальных, Петро стерег как мог. Николай смеялся и говорил, что на ходу не украдут, но он упрямо не сводил с них глаз. Смотрел-то Петро на мешки, но видел жену, оставшуюся в Царицыне с тремя малолетними детьми. Этот год чуть было не свел всю семью в могилу - неурожай в Саратовской губернии повлек за собой голод, болезни и смерть. Петро с женой и детьми из Николаевской слободы перебрался в Царицын, откуда планировал уехать в Ташкент, поближе к хлебу,которого, по слухам, там было в достатке. Но вагоны шли в Среднюю Азию переполненными, билетов не было, а на товарный куда с маленькими детьми? Вот и взял Петро старшего сынишку и поехали они вдвоем в Ташкент, заработать хоть немного зерна. Теперь возвращались, и три мешка радовали глаз отца большой семьи.

Поезд мерно отсчитывал версты, убаюкивая работяг. Николай задумчиво курил. Паровоз, видимо, кого-то пропуская, замедлил ход. Как только он остановился, Николай полез на соседнюю платформу проверить, не оборвалась ли где веревка

- Не нравятся мне эти брызги, - смахнул он ладонью мелкую каплю мазута с мешка. - Цистерна не закрыта, что ли?

- Накрыть нужно, - Петро задумчиво попинал зерно.

Спрыгнули с вагона, но поиски не удались: недружелюбная азиатская земля была абсолютно голой.

- Может, до машиниста доскочим? - предложил Петро, но тут поезд медленно тронулся. Один из соседей,приоткрыл мутный пьяный глаз, отвернулся и захрапел.

- Эхохо, - укоризненно покачал головой Николай.- Плевать им на все, ишь ты!

По соседнему пути на всех парах пронеслись вагоны для перевозки скота, сплошь забитые людьми.

- А этих куда? - Спросил Петро.

- Как куда? На прифронтовые работы, знамо дело.

- Так отсель вроде не брали никогда?

- Теперь по новому указу всех берут. И азиатов, - Николай похлопал Петра по плечу. - Вишь, Петя, война. Оттого и голод.

- Голод от неурожая, - хмуро ответил Петро.

- Нда...

                         ***

- Эй, охрана, спишь, что ли?

Петро вскинул голову. Ох, и впрямь уснул, следя за мешками.

-Эх ты, соня! - Улыбался Николай.- Вон, скоро Царицын!

Петро вгляделся вдаль, но кроме ряби от солнца, ничего не увидел.

- Да вроде ра...- Но договорить он не успел: поезд словно споткнулся, после чего резко дернулся.Цистерна ухнула и из нее выплеснулась большая лужа мазута, разом накрыв черной пленкой мешки с зерном. 

- Хлеб... -  Прошептал Петро.

Шлепнув губами, он медленно завалился на бок. Сквозь пелену в глазах и жгучую боль в груди до него донесся далекий голос Ваньки:

- Бать, ты чего это, а? Бать!

И другой, непонятный:

- Да у него никак приступ!

                             ***

Ванька сидел рядом с лежащим отцом, мысленно умоляя поезд ехать быстрее к доктору. Ванька не знал, что Петро уже умер, как и не знал, что через год наступит революция и гражданская война, что через двадцать пять лет его призовут на фронт, что после войны его родную Николаевскую слободу затопит Волга и городок перенесут в другое место...Ничего это Ванька не знал. Он просто молился, чтобы поезд ехал быстрее.