Холод. Сага. Часть 32. Красный Qr

Пролог

«Когда судьбы закрыты двери,

Глаза из каждого окна

Следят за каждым, словно веря

В начало страшного конца.

Считают нас, читают мысли,

Как будто зная наперёд,

Что все мы в жизни просто числа,

А вместе чей-то красный код…»

ПРОЛОГ

«Зачем носить маску,

если у тебя есть лицо?»

Москва, апрель 2020 года.

Холод огляделся по сторонам. Московские улицы опустели в один миг. Казалось, город замер в ожидании, когда на улицы вернутся пешеходы, в школы дети, на скамейки возле Большого театра влюбленные, а бесконечные менеджеры-муравьи в суетливое метро, а из него прямо в офис.

Москва замерла в ожидании того, когда жизнь закипит заново и заиграет знакомыми красками, от которых остались одинокие автобусы на Лубянке и невозмутимые такси на Охотном Ряду.

Гостям и жителям столицы оставалось только ждать, а сейчас пустая, не совсем отогревшаяся под робким весенним солнцем столица напоминала декорации театра, из которого сбежали все актеры, оставив вместо себя только звенящую пустоту.

Но несмотря на это Холоду не было страшно. Просто знакомые ему улицы были необычными и непривычными без шума и суеты. Они не гудели голосами, не пахли причудливой смесью ароматов из лёгкого флёра женских духов и исчезающих ноток жареного мяса и кофе, вырывающихся наружу из кафешек и ресторанов.

Казалось, Москва впала в спячку, но это на первый взгляд. Город просто терпеливо ждал, поставив себя на паузу от звуков шагов и шороха шин по асфальту, слушая голоса весенних птиц, которые казались сейчас оглушающе громкими. Город ждал, потому что верил, что всё еще будет хорошо, подставляя щеки домов холодному ветру и брызгам первого весеннего ледяного дождя.

«Кофейня закрыта, но не сломлена», - улыбнулся Холод вывеске на витрине заведения на Тверской, где с полгода назад по пятницам привык начинать утро с турецкого кофе. Кафешка верила, что однажды ее двери распахнутся снова и в нее вернутся люди, чтобы с улыбкой вспоминать этот апрель, с поставленной на паузу жизнью, из-за которой Москва стала совсем другой.

Конечно же всё вернётся – поток машин на Садовом, оживёт метро, которое сейчас опустело, парки и скверы наполнятся людьми, детские площадки, обмотанные пугающими запрещающими лентами, мамашами и детишками… По Москве-реке снова побегут, рассекая волны, кораблики и пароходики, а где-то на окраинах зазвенят чудом пережившие самих себя московские трамваи.

Но стоп-кадр сегодняшней Москвы навсегда останется в памяти. Он, конечно, уступит место новым делам, хлопотам, радостям и печалям...

Холод еще раз посмотрел на вывеску: «Закрыто, но не сломлено». Ждать, конечно, трудно. Ведь город, как и его люди, слишком нетерпеливый, тем более общительной Москве не слишком весело в этой тишине с поставленной на паузу жизнью. Но эта пауза всё-таки дана для чего-то. Холод задумался. Скорее всего для того, чтобы ценить друг друга и всё, что нас окружает. Главное не забыть об этом, когда тишина закончится, потому что жизнь может быть и замерла, но она не остановилась навсегда. Это всего лишь испытание, после которого люди станут лучше, или наоборот…

- Это самое… маску наденьте… надо так. Положено теперь. И это… можно на ваш кью-ар код взглянуть? – услышал Холод голос возникшего перед ним призрака полицейского сержанта в натянутой по самые уши шапке сверху и маске с нелепым желтым смайликом с высунутым наружу языком снизу.

Холод поднял воротник свитера и протянул сержанту смартфон с красным кью-ар кодом на белом экране…

- А почему красный-то? – уставился на Холода полицейский.

- А потому что, - ответил Холод.

- А… понятно, - сержант едва не взял под козырек, пропустив Холода к припаркованному у тротуара на Тверской черному «Гелику», похожему на гроб на колёсиках, - не задерживаю.