Холод. Сага. Часть 5. Игры осени

6 глава-4

Холод потом часто вспоминал, как сам боялся этой встречи. Тея по телефону все время путалась, и говорила то Я, то МЫ… Ох, каких "МЫ" он себе тогда напридумывал. Он как сейчас помнил этот разговор. Вернее, не разговор, а ее монолог. У него чуть сердце тогда не выпрыгнуло, и он не мог слова произнести, боялся, что голос предательски задрожит. Он старался не думать о том, что это чудовище могло натворить, и благодарил высшие силы за то, что с ней ничего плохого не случилось. «Потерпи еще немного, моя девочка, я уже еду, я тебя больше никому в обиду не дам»… но вместо этого получилось сухое «Я уже еду»… Он гнал по трассе, как сумасшедший, пока Вова не возмутился и не сел за руль сам, что называется объяснив на понятном, что если он сейчас их обоих угробит, то спасать его подругу будет некому…

А потом он вспомнил, как Марк, проснувшись на следующее утро после его приезда, потянул к нему свои маленькие ручки, а он прижал палец к губам, кивнув на спящую Тею: «Тссс», и, завернув малыша в одеяло понес на кухню, где Вова уже пек свои неизменные блинчики. Он сел на диван, посадив Марка к себе на колени. О чем разговаривают с маленькими детьми с такими серьезными глазами? Он до сих пор не может привыкнуть к их похожести. И вдруг малыш проводит ладошкой по его лицу и говорит: «Я знаю, кто ты». Он удивленно вздергивает бровь, а мальчик, как ни в чем не бывало продолжает: «Ты мой папа»…и видя его недоумение, слезает с коленей и бежит наверх, шлепая маленькими босыми ножками по холодному дачному полу. Возвращается с альбомом и снова забирается к нему на колени под теплое одеяло, а он растирает горячей ладонью маленькие пятки. Вова берет из рук Марка альбом, открывает, и они оба замирают, удивленно переглядываясь. На всех рисунках один сюжет. Он… Он на крыльце… Он проснулся с утра и улыбается, потирая глаза. Он за кухонным столом. Он курит у окна… Целый альбом… и вроде он, а вроде и нет. Ее глазами. Так вот почему она полюбила его. Таким она его увидела и запомнила. Боже, если бы только все это знать тогда…

***

 

Их машины подъехали к загородному дому с большими железными воротами. Владлен не задавал вопрос – почему он здесь. Где Холод, там и он. За ним он теперь готов шагнуть даже в ад. В «холодном» аду теплее, чем его, безумном… Странный все-таки человек. Сложный. Владлен никак не мог понять, ради чего он так сорвался. Вова очень сумбурно рассказал о каких-то людях, забравших брата девушки… Ерунда какая-то. Холод и девушка? С его-то булыжником вместо сердца? Владлена до сих пор иногда передергивало, когда он вспоминал, что они творили, и этот стальной взгляд, который гипнотизировал и прожигал саму душу. Раньше ему казалось, что это вообще не человек, а Демон какой-то без души, без чувств и без сердца.

Ворота открыл Вова, пропуская машину. Ну и где он? Неужто все-таки девушка? Владлен усмехнулся, но тут же словно подавился на вдохе и замер с открытым ртом. Тряхнув головой, он попытался зажмурить глаза и снова открыть. Нет, не показалось. По дорожке от дома шел он, собственной персоной. На его лице расплылась довольная улыбка, а стальные глаза были теплыми и… добрыми? Он шел, неся на руках мальчишку лет пяти-шести, его лицо скрывал капюшон толстовки, который Холод бережно поправил и снова улыбнулся, взглянув на ребенка. Мальчик повернул голову и посмотрел на приехавших людей, при этом крепче обхватив Холода за шею. Некстати вспомнилась «Немая сцена» из «Ревизора». Даже по-бурятски невозмутимый Баир присвистнул – сходство было поразительное. В том, что Холод держал на руках своего сына сомнений ни у кого не было, и только дядя Гена хитро улыбнулся, почесав за ухом своего белого бультерьера. Старый хитрец явно что-то знал…

- Вот я тоже, когда их рядом увидел чуть не упал. Прикиньте, расклад. Он и сам-то не знал, - быстро прояснил ситуацию Вова, - Марк, ну че ты как маленький у папки на руках сидишь? Иди, знакомиться будем. Это хорошие дяди, они будут тебя с мамой защищать, - Вова протянул руку мальчику, которого Холод поставил на землю.

Оглядев их всех, Марк подошел к Снежку, присел на корточки и, совершенно не испугавшись, протянул руку и потрепал пса за ухом. Все напряглись. Пес был своенравный. Хоть и не кусал никого, но трогать себя кроме Гены и Холода никому не позволял. И тут произошло что-то невероятное. Собака сделала шаг, лизнула ребенка за нос, и, взглянув на Холода, улеглась на землю, положив свою морду мальчику на кроссовки. Пес признал маленького хозяина.

А Холод стоял в стороне, как ни в чем не бывало и улыбался. Невероятный человек. Или все-таки есть сердце? Кто же та, что сумела так его изменить?

 

***

 

Тея помнила, как заснула на коленях у Холода. Несколько бессонных ночей, полных волнений и переживаний дали о себе знать. Но проснулась она на кровати, накрытая любимым старым клетчатым пледом.

Откуда-то снизу она уловила запах блинчиков. Такие пекла по утрам их домработница, когда они жили на даче. Она завернулась в плед и спустилась вниз.

Вова, надев на себя фартук, стоял у плиты со сковородкой. Кровь на полу была затерта, а Вова улыбался и напевал себе под нос свою любимую «Кокоджамбо».

- Где Марк? – испуганно спросила Тея.

- А где «доброе утро»? – улыбнулся Вова и кивнул в сторону окна, - вон, с пацанами мяч гоняет.

Тея выглянула в окно и застыла от удивления. Марк действительно гонял мяч вместе с Холодом и еще какими-то тремя парнями. Между ними, весело повизгивая и виляя хвостом, бегал белый бультерьер, а на скамейке сидел тот самый старичок в спортивном костюме и курил.



Отредактировано: 13.04.2020