Холод. Сага. Часть 5. Игры осени

Эпилог

ЭПИЛОГ

Мы все выбирали, но нами играли,

И мы почему-то решили, что сами,

Чужими руками плетя оригами,

Ломая мосты, доберемся до рая.

Мы с их голосами бродили по краю,

И резали руки об острые грани,

Спеша мотыльками, тонули в тумане,

Летели на пламя и стукались лбами.

Скрипели зубами, рыдая, вставали,

Но все же бежали вперед за мечтами,

Из круга страданий мы выбрались к раю,

А кто был Богами, стал грешными нами…

* * *

Ну, значит, так и договорились, - Холод и Вован встретились с Доцентом в глубине Бицевского парка на одной из скамеек, - вас убрали со всех баз, так что, кто хочет, может начинать жить заново. Шанс есть, - усмехнулся Доцент и протер очки.

- А почему именно мы? – усмехнулся Холод.

- Ну, скажем так – у нас сошлись интересы. А потом, мы несколько ограничены рамками закона, и поэтому иногда приходится прибегать к некоторого рода помощи. Так что вы можете жить, как пожелаете. Чистые документы с вашими настоящими именами вам передадут. Хотя, как я понимаю, они ни всем из вас и нужны. Единственное, на счет японского паспорта придется немного подождать. И еще. На счет гражданки Наумовой старшей. Ее выпустят из тюрьмы, но вернуться в Россию она не сможет. А все имущество господина Наумова возвращено его законной наследнице, согласно завещанию. Кстати, не считая вот этого неприятного нюанса, чартерная компания работает довольно-таки неплохо. На вашем месте я бы поставил туда толкового управляющего. Тем более на одних рейсах на Кубу из Испании сейчас можно неплохо заработать. Уже всерьез поговаривают об отмене американских санкций. Ну, я думаю, - поднялся Доцент, - мы все решили, так что, надеюсь, до свидания, - он протянул руку, пожимая которую, Холод понял, что она довольно сильная.

- Ну что, Вован, поехали дела дорешаем?

Холод с Вовой быстро зашагали по осенней аллее в противоположную от Доцента сторону.

* * *

Вован втолкнул Андрея Николаевича в старую столовую давно закрытого пионерского лагеря. Остальные несли тяжелые сумки с деньгами.

- Всё, Иуда, мы все сделали, - посмотрел на старика Холод.

- А кто б сомневался. И мне даже не интересно, как вы это сделали. Коля, отсчитай оттуда, сколько Абраша брал. А остальное ваше. Мне чужого не надо.

- В смысле? – не понял Холод.

- Ваше, - как отрезал Иуда и кивнул парням, которые подхватили под руки обмякшего от страха Андрея Николаевича, - и это ваше, - он кивнул в сторону вошедших в столовую Марка с дядей Геной и Снежком, - хорошие гости. Душевные.

Марк подбежал к Тее и обнял ее, с размаху уткнувшись носом в живот.

Снежок не спеша подошел, всех обнюхал, сел себе на хвост и задней лапой почесал за ухом.

- Ну все, бывайте, - Иуда подмигнул Марку, - а с тобой мы обо всем договорились.

Потом он, как будто что-то вспомнил и повернулся к Холоду:

- А с тобой давай чуть-чуть покалякаем.

Они вышли на осенний воздух. Иуда глубоко вздохнул и повернулся к Холоду:

- Люблю я осень. Когда не холодно особливо. Ну вот, племяш, познакомились мы с тобой плохо, так что давай разойдемся хотя бы по-хорошему. Я зиму не люблю. Слишком много в моей жизни елок было, и под каждой дед Мороз злой прятался. Кстати, а почему тебя Холодом зовут? У тебя ж имя человеческое есть. А то вся жизнь с погремухами.

- А у тебя чё, нет?

- Так это имя, - усмехнулся Иуда.

* * *

1951 год. Зима. Коми АССР. Колония строгого режима.

- Смотри, Иуда, завтра подрываем. До железки дойдем, а там на товарняках до большой земли. Смотри, не перетрухай. Не передумал?

- Не передумал, - парень поджал губы и отрицательно помотал головой.

Тогда он еще не знал, что Язь берет его, как «корову». Так обычно опытные заключенные берут с собой в побег первоходка, чтобы, когда совсем тяжело будет, и желудок будет сворачивать от голода, съесть его по кусочку, продляя себе тем самым жизнь.

Он никогда не забудет ту ночь. Прошла неделя, как они ушли в бега. Они обессилили, пили талый снег и жевали хвою сосен. А этой темной ночью Язь приставил к его горлу заточенную ложку, перемотанную грязной веревкой. Он не знал, откуда взялись силы, но он выбил ее из рук Язя и схватил того за горло. Он тряс его до тех пор, пока что-то не хрустнуло в его шее, и Язь не перестал хрипеть.