Холодная гниль

Холодная гниль

         Зима в этом году наступила раньше обычного. Нет, я конечно ее ожидал, но недели через две. Мы должны были как раз успеть прибыть в порт, сдать груз и разъехаться по домам. Конец вахты, обратно к семьям и вкусным пирогам жены. Однако заморозки ударили разом, без шанса на потепление. Образовавшееся ледяное поле, будто смирительная рубашка, заключила нас в свои объятия и не желала отпускать. На моей практике такое бывало и не раз, так что переживать не стоило. На севере нашей необъятной родины это рядовое явление. Стоит немного замешкаться с поставками и сиди жди товар полгода. Пока оттает. Мне, как капитану, в целом было все равно, что к чему. Отчитываясь неделю за неделей, мы не сбились с маршрута ни на йоту. Просто Матушка-природа решила, что сегодня не сезон. Так что, в ближайших планах было кинуть весточку на берег спасателям, добраться до ближайшей станции и разъехаться кто куда. 

         Наш корабль только сковало льдами, но ко мне в кабинет уже кто-то мчался. По одним шагам я узнал его. Правильно, мой дурной юнга, иначе и не назовешь. А я, взрослый дядька, сижу на стуле и, как школьник, молюсь что он не ко мне. Но зеленая голова врывается ко мне в кабинет и давай что-то там лопотать. Глаза навыкате, нос красный, паклями свисают волосы и еще форма криво сидит. Смотрю на него уставшими глазами и даже не знаю, что делать.

— Мы застряли. – Говорит он мне, а в глазах паника. Я чуть чаем не подавился от такой формулировки. Никакого уважения. Сижу, смотрю на него как на дурного, а он понять не может, что не так. – Как я теперь домой попаду? – И снова молчит. Смотрит своими глазищами и молчит, прям слышно, как в голове шестеренки крутятся.

— Что делать будем? – Спрашиваю я у него спокойно, а сам пытаюсь не заржать. – Походу приплыли мы с тобой, Алешка. Как оттаем, так к маме и поедешь. – Говорю это все и сам чуть не давлюсь от хохота. Пришлось даже чаю отхлебнуть побольше, что бы улыбку скрыть. А этот чуть ли не в истерику.

— Как оттаем? А когда оттаем? Там же…Мне на землю надо… – Лепечет он что-то себе под нос и голос прям дрожит. Стоит сиротливо, руки себе заламывает, носом шмыгает. Детский сад, да и только!

— Когда-когда…Вызывай землю, говори номер судна, что везем и проси забрать. – Рявкнул я на него. На него, когда кричишь, он сразу в чувства приходит. Сопли перестает жевать. И ведь работает. Он сначала подпрыгнул, потом заморгал так активно и улыбнулся. Засуетился сразу, давай бумажки все собирать, номер набирать. Увидел проблески образования даже, пока он снова не открыл рот.

— Везем трупы. – Эта фраза оторвала меня от чтения книги, и я даже поперхнулся. Как такое вообще можно было ляпнуть, не укладывалось у меня в голове. Да еще и по рации, в официальном сообщении. Немыслимо. Я отставил чашку в сторону и уставился на него со всей суровостью. Он, слава небесам, заметил, что допустил ошибку. Нервно заулыбался, ногами начал перебирать, снова хлопать своими пушистыми ресничками.

— Груз 200, груз 200. – Зароптал он быстро. – Я просто. Ошибся. Извините. Да-да. 200, все верно. Ну мертвые. Ладно. Молчу. – Он закусил нижнюю губу и уставился в пол. Все что мне оставалось, это вернуть его домой и отказаться от стажировки. Как бы я не уважал своего друга детства, сын у него был полным балбесом, к гадалке не ходи.

         Спалось плохо. Мне не хватало успокаивающих волн. Таких родных моему старому сердцу. Беспокойные, грозные, они бились о стены моего корабля, нападая и мягко обволакивая металл. В другой день, они словно ласковые овечки, бежали со мной в горизонт, то и дело переливаясь на лазурном небе. Тягучие, мутные словно рубленый снег, иногда они обнимали судно, шурша под тяжестью нашего шага. Еще Айвазовский пытался приручить эту стихию, но она, словно нечто незыблемое и неуловимое, все время утекала сквозь пальцы. Я любил свое дело душой и сердцем. Каждый день выходил на корму, чтобы подставить седую бороду навстречу ветрам. Глаза уже от старости слезились, так я многим говорил, а сам плакал, плакал от красоты океана. Ребенок мой синеокий. Оказавшись в плену льдов, я ощутил себя потерянным. Мне не хватало ласковой качки и шума ветра за железной обивкой. А еще почему-то отвратительно пахло. Словно кто-то оставил мясо размораживаться и забыл об этом. Вся каюта пропахла этим мясом, ощутимо, но без удушья. Чего нельзя было сказать о главном холле. Тошнотворный трупный запах будто впитался в металл. Словно обиженный подросток он громко заявлял о себе. Мол, посмотрите на меня! «Да, я крепкий и резкий, что ты мне сделаешь?». Прикрыв нос рукой, я пошел в сторону камбуза, чтобы кому-нибудь дать леща. К сожалению, я ошибся. Запах с камбуза мало чем отличался от того, что царил буквально на всем судне. Не было и миллиметра, куда бы это зловоние не просочилось. Уже часа через два мы принюхались и будто крысы в газовой атаке, продолжали свою привычную работу. До самого позднего вечера я искал возможную проблему, но даже проверка трюма с грузом 200, не дала никаких зацепок. Засыпая я чувствовал себя гниющим изнутри.

         Спал прерывисто, все время казалось, что кто-то наблюдает за мной. Будто пара слепых глаз стоит в углу и контролируют каждое твое движение. Внимательно изучающий взгляд то и дело скользил по моей кровати. Сначала он был опаслив, словно боялся быть рассекреченным, и именно поэтому прятался в углу, но с каждым часом уверенности в нем только прибавлялось. Жадный до деталей, он въелся в затылок и внимательно сканировал меня во время моего сна. Я чувствовал это своим телом. Чувствовал его закрытыми глазами и знал. Знал! Что он тут, где-то рядом.

         Утром не сразу смог встать, затекшая шея хрустела и ныла. Я разогрел ее руками и аккуратно потянул, старость давала о себе знать. Откинул одеяло, почесался, свесил ноги и тут же поджал их под себя. Что-то холодное и мерзкое было под ногами. Отряхнул ступню, оперся руками об матрас и выглянул за пределы кровати. На полу красовалась чудесная лужа. Мокрая, холодная и самое главное, она была внутри корабля. Я подвинулся к краю кровати и аккуратно слез в самый уголок, чтобы снова не наступить в нее. Что-то зловещее было в ее появлении, и я это чувствовал всем своим нутром. Быстро одевшись и кинув на пол тряпку, я осмотрел каюту еще раз. На потолке течи не было, по углам тоже сухо. Странная лужа была исключительно у кровати и нигде более. Пока я осматривался вокруг, то и дело бросая взгляд на эту поганую лужу, мое подсознание сыграло со мной злые шутки. То, что за мной наблюдают не было сном. Эта мерзкая лужа здесь не случайно.