Хозяева Русского моря

Глава двадцатая. Морское путешествие По воле волн и ветра

На рассвете моряки бросили сети и наловили множество рыбы. Сварив уху и нажарив жирной вкусной скумбрии, они запили отличный завтрак хорошим вином и не взирая на попутный ветер взявшись за вёсла помчались на юг. Через семь часов стремительного плавания эскадра повстречала одинокий византийский дромон из Синопы, подбирающий в море пострадавших от шторма моряков с рыбаками. 

Командир корабля в звании кентарха поднялся на "Посейдон"в парадных доспехах, и был крайне любезен, не скрывая своего восхищения скоростью хода тмутараканских судов, грамотной модернизацией дромона и судовой лечебницей. В том как он смотрел на подзорные трубы и компас в руках Капитана, просматривалась откровенная зависть. 

Заливая уши Княгини лестью он уговорил её доставить два десятка выловленных им после шторма рыбаков с моряками и торговцами в Синопу, а некоторым из них оказать медицинскую помощь. Со своей стороны ромей поклялся на оружии что никогда не подымет его против рыбака или торговца из Тмутаракани.

Анастасия великодушно пошла на встречу ромею и через пару часов эскадра прибыла в Синопу, подобрав по пути ещё пятерых рыбаков. Перепуганный не на шутку её появлением Эпарх, принявший сперва этот неожиданный визит за вторжение, крайне обрадованный, поспешил приветствовать Княгиню красивыми тканями и восточными сладостями. 

По рыбацким вопросам, он пояснил что для собственных нужд в рыбе им и прибрежного лова достаточно, а к Тмутараканским рыбакам в Синопе отнесутся столь же радушно как только что отнеслись к ихним.

Также на "Посейдон" прикатили три бочки хорошего вина и пару бочонков соленого сыра. Пройдоха кок забрав у Любислава немного золота, раздобыл в городе три мешка египетского сахара, пообещав что он целый год будет носить Княгине такие сладости, что сама Императрица в Царьграде обзавидуется.  

Глупо было жалеть деньги на такое вложение, решил Кириос, учитывая что за сладости Мстислав на него точно дуться не будет. Кок вон как ловко клубникой со сливками добился хорошего настроения Княгини с Княжной, просто талантище, а они с Бранимиром в отчаяние было впали, когда Мстислав к Ярополку уехал.

Решив заночевать в Синопе, командование кораблей, выставив часовых, разрешило морякам эскадры пройтись по пропахшим рыбой, специями, пряностями и ароматами благовоний шумным рынкам города, и от души погулять в местных тавернах, а кок сказав что обидится, если его блюдам предпочтём стряпню местных поваров, вечером приготовил для офицеров "Посейдона", врачей и Княжеской семьи, просто шикарный ужин из свежих местных продуктов. 

Во время трапезы кок всё сетовал что соусы и салаты у него не столь хороши как у его племянника, хоть и по тем же рецептам делает, но не совсем то. Племянник у него в этом деле талант, с его соусами даже сваренный сапог с удовольствием слопаешь. Любислав даже заметил, что тогда его племянника вместо него с радостью на службу приму. 

После неловкой паузы кок признался, что его племянник в супах и кашах не силён, подучить надобно. А вот если бы он с ним годик в помощниках походил, да они друг у друга за это время мастерства нахватались, то вместо одного хорошего кока для флагманского корабля, было бы два отличных кока на двух дромонах, владеющих не только греческой кухней, а ещё сардинской, корсиканской, сицилийской, киприотской и сарацинской. 

Анастасия предложила ему работу на Княжеской кухне, на что кок в смущении ответил что там и так греков хватает, да и ему в море легче чем на суше. А Княгиню с детьми он всегда рад вкусненьким угостить, когда они пожелают на его корабле по морю прогуляться. 

Хорошо выспавшись и пополнив запасы, эскадра покинула Синопу и сразу же направилась в Трапезунд. Капитану донесли что вроде там видели тмутараканских рыбаков, приговорённых властями к принудительному труду, пока какой то там ущерб не возместят. Фактически к рабству.

За завтраком он и поведал всем о этой новости, чем огорчил Княгиню, повелевшую не медля приведя эскадру в боевую готовность. Северный ветер за ночь сменился на Северо - Западный и наполняя паруса кораблей, гнал грозную флотилию к Трапезунду. В порту которого стояла византийская эскадра из шести старых потрёпанных дромонов и одного нового, может год как с верфи, видимо флагмана. 

Подплывая к порту в развёрнутом боевом построении, носовой камнемёт зарядили длиннющей стрелой с запиской: 
- Анастасия, Княгиня Тмутараканская в печали от новости, что здесь в неволе содержаться подданные мои, прибыла с вас взыскать. Незамедлительно требую от эпарха Трапезундского объяснений вразумительных, иначе разнесу в пух и прах, городишко сей убогий. Жду в не терпении, ибо в ожидании томиться с детства не приучена.- выпустили её, и бросили якоря.

Пролетев по ветру свыше двухсот тридцати саженей, стрела воткнулась в конце выступающего в море причал, и сразу началась суета на берегу. Не готовые к бою дромоны начали спешно крепить на бортах щиты и готовиться выйти в море. Семь дромонов сила внушительная и почти равная эскодре, вот только двигаться им предстояло против ветра, а плеваться "греческим огнем" против ветра, сущее самоубийство. 

 Флагманский дромон ромеев подняв флаг Империи устремился к ближним ладьям, на ходу распаляя "греческий огонь" и бестолково подставляя правый борт под камнемёты "Посейдона". Залп носовых камнемётов "Посейдона" зажигательными снарядами поджег нижнюю гребную палубу. 

Гребцы правого борта тут же бросили вёсла и начали безуспешно тушить огонь. Два ряда вёсел левого борта тем временем продолжали грести, разворачивая дромон фактически на месте. Второй залп камнемётов пришелся по верхней палубе, обрекая запертых на горящей палубе гребцов на смерть от огня. 

Шесть старых дромонов, наблюдая нелепую скоропостижную гибель своего флагмана, которого несло прибоем прямиком к пристани, торопились отплыть в открытое море, подальше от тмутараканских судов и пылающего корабля.