Хозяева Русского моря

Глава двадцать пятая. Новые битвы

Первая эскадра Тмутараканского военного флота встречала рассвет прямо посреди моря. Чайки выспавшись на реях кораблей грациозно парили над волнами в поисках мелкой рыбёшки, а рыбацкая флотилия устремилась к берегу, чтобы спокойно на суше растянуть и починить испорченные ромеями сети.

Северо - восточный ветер наполнил поднятые паруса, и под крики чаек корабли разрезая своими килями морские волны, устремились на юг. Эскадра искала следующую флотилию, искренне надеясь что с нею всё хорошо. После обеда марсовый матрос заметил скопление чаек на горизонте, которое обычно сопровождает рыбаков во время лова.

Спустя пол часа из за линии горизонта показались мачты кораблей, и Любислав с Капитаном в трубу разглядели среди них мачты дромонов. Не долго думая я просигналил тревогу, и моряки надев доспехи, дружно налегли на вёсла. 

Три ромейских дромона наводили свои порядки на лодках рыбаков, приводя в негодность снасти и заставляя выбрасывать в море весь свой улов.

Эскадра для атаки построилась таким образом, чтобы все ладьи шли караваном, прячась от ромейских глаз за широким корпусом и огромными парусами "Посейдона", до поры до времени не показывая врагу всю свою мощь.

Завидев издалека одинокий "Посейдон" и будучи уверенными в своём численном превосходстве два ромейских дромона ринулись в бой, оставив третий измываться над рыбаками.

Не настолько быстро как им хотелось, два грозных корабля шли эскадре на встречу почти что против ветра, готовя к бою носовые установки "греческого огня". Вскоре ромеи разглядели караван из двенадцати ладей и пришли в смятение. Но было уже поздно.

По сигналу Кириоса ладьи как волчья стая, огибая слева и с права "Посейдон" устремилась к ромеям. 
Дистанция между ними и дромонами стремительно сокращалась, а смятение ромеев граничило с паникой.

Выйдя на дистанцию стрельбы камнемётов "Посейдона", расчёты меткими выстрелами объяли пламенем носовые надстройки с установками "греческого огня", и гребцы начали сдавать назад. Лучники на ладьях горящими стрелами осыпали с дальней дистанции палубы ромейских гребцов, и после десятого залпа два вражеских корабля уже вовсю полыхали. 

Византийские моряки срывали с себя доспехи с оружием и бросались в морскую воду. "Посейдон" величаво огибал пылающие дромоны, а ладьи хищной волчьей стаей словно за могучим лосем гнались за пытающимся скрыться последним ромейским кораблём. 

Окружив дромон но опасаясь мощи "греческого огня" лучники с дистанции в пятьдесят саженей спалили его паруса, подожгли палубы гребцов, и когда судно заполыхало, потеряли к нему всякий интерес.

Спасать тонущих ромеев смысла не было. По идее как союзников, военных моряков надлежало высадить в ближайшем византийском порту, но учитывая что они вели себя как пираты, это было лишнее. Пиратов в те времена было принято топить или вешать, так что честнее было вверить их судьбы морской пучине, может кто то и выплывет. 

Вернувшись к рыбакам, эскадра убедилась что ромеи не успели сильно напакостить. Пару сильно избитых моряков отправили в лечебницу, набрали вкусной рыбы и начали праздновать новую победу. 
Капитан объявил что это уже третье сражение "Посейдона" с учётом потопленного дромона в Трапезунде, и по традиции надо выбрать какой то заметный талисман, хранящий эскадру и приносящий удачу в бою.

Это должна быть реликвия, которая всё время была на корабле, и чтобы эта штука в самый трудный час могла приободрить всю эскадру. Долго думая решили что это будет флаг под которым "Посейдон" первый раз вышел в море во главе эскадры. Тогда и Княгиня была на борту, и Епископ Феофан благословил, и половину моря обошли, даже по святым местам под ним сходили. 

Флаг не долго думая сняли, объявили всем морякам что да как, и отдали Любиславу на вечное хранение. У кока нашлась не большая прозрачная склянка, в которую поместили флаг и запечатав как следует сургучом, Кириос запрятал в свой сундук.

Капитан заявил что Понт Эвксинский принял Первую тмутараканскую эскадру, когда надо и волна не так уж велика, и ветер дует откуда надо, и вообще ей чертовски везёт. Хотелось что бы и в будущем везло не меньше. Эти слова со скоростью молнии облетели корабли, и утром все моряки уже просыпались с уверенностью в завтрашнем дне.

За два дня эскадра Херсонеса уменьшилась на треть, но и дюжина оставшихся дромонов представляла очень грозную силу, а одной эскадре противостоять этой угрозе было не под силу.

Следует отметить и боевой дух византийских моряков. Понтийские воды считались византийским внутренним морем, и сюда ссылали самых худших или провинившихся офицеров. Офицеры просто измывались над подчинёнными выискивая всякие провинности, и поводы что бы не платить жалованье. Единственное, что кормили их вполне сносно, и то уже не мало.

Флот Херсонеса покровительствовал пиратам, получая с них долю, вымогал с морских торговых судов мзду сиротскую, да и зачастую просто отбирали всё что понравится. 
Если сравнивать воинские качества моряков эскадры с ромеями, это все равно что равнять сбитые в стаи кровожадных волков с зажравшимися ленивыми цепными псами, готовыми грызться меж собой по любому пустяку, и подымающими лай лишь при виде хозяина.

Безоблачная ночь предвещала тихий погожий день, и вся эскадра отлично отдохнула в слегка покачивающихся на волнах кораблях. Проснувшись на рассвете, Любислав с вахтовыми моряками встретил удивительной красоты восход, и накормив чаек огрызками вчерашнего застолья, советовался с Капитаном о дальнейшем курсе эскадры.

Одна рыбацкая флотилия должна была ловить рыбу между Синопой и Трапезундом, вот её и следовало навестить. После сытного завтрака, корабли дружно двинулись на юг, поперёк направлению ветра, помогая вёслами своим парусам. Крикливые чайки грациозно планируя над водой, преданно сопровождали эскадру в пути, ожидая вкусных останков еды и ловя мелкую рыбёшку.
 
В полуденный зной на кораблях убрали вёсла и все желающие вволю накупались в бирюзовой глади. После чего все сытно пообедали и подкормив чаек, многие дремали под навесами. Ветер же слегка накренив наши суда продолжал гнать корабли на юг.