Хозяйка

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

Кровать была стандартного размера – поле для постельных утех. Так что я вполне свободно умещусь с другой ее стороны. Не снимая туники, тихонько опустилась на кровать. Она слегка прогнулась и Марашка открыла сонные глаза.

- Спите-спите, я только на одну ночь к вам. С краю полежу – жутко одной.

Она молча смотрела на меня. Взгляд равнодушный, чужой. Отвернулась и заговорила тихо и монотонно:

- Я родила четверых детей – трех сынов и дочку. Младшенькую… Сыны старшие померли оба, а дочку забрали за плату Гале.

- Как забрали? - задохнулась я от возмущения, - что, герцог не мог отдать чужого человека? Вы же родные для него, он Зодара братом зовет. Сестру – в рабство?! 

- Какое рабство? Замуж забрали туда. Зодар ездил – говорит  что на руках ее носит, пылинки сдувает, внучка у меня родилась. Только не увижу я никогда ни дочку, ни внучку. Ее он не отпустит, трясется над ней, а мне туда не доехать уже.

Она тяжело вздохнула и продолжила:

- Сыны померли оба, как только стукнуло тридцать годков. Проклятье у них на роду, не снимаемое. И замуж когда шла, знала, что коротким будет мое счастье. И детей рожала, сколько успела и смогла. Чтоб больше памяти о нем у меня было... дурная баба. Пресечь нужно было род, на корню пресечь. Девки... те живут и живут себе, а вот парни в тридцать мрут все. Давно уже – и не помнит никто, за что их так. Видно,такого наделал… Зодару через месяц как раз и исполнится тридцать, жду вот... Просто оденется в праздничное, ляжет и уснет с утречка в тот день. И не проснется... Все они так. Проклятый род... не нужный.

- Не может быть, чтобы не снимаемое! Всегда в противовес злому слову или наказанию есть хоть один шанс на спасение. Не знаю, заслужить его надо или просто знать. Но так просто не может быть! Наказание не может длиться вечно, совсем без возможности искупления. 

- А и есть. И знают все – что спасет. Да вот только до этого спасения не дотянуться. Надеялась я, как тебя увидела, да только напрасно.                                                                                                                 

 -Так... постойте. Пока я поняла только одно – что-то может сделать Хозяйка? Говорите уже прямо - надоело догадываться и домысливать. Все молчат, как партизаны на допросе. Говорите  уже все, как есть.

- Я-то скажу, да только что изменится? Сердцу ведь не прикажешь. Это я его погнала к тебе сегодня утром. Пригрозила, что сама пойду и все расскажу. Вот он и согласился поговорить. Слышала я, как ты его… заслужил…Не слушал мамку. Полюбил, а не открылся, говорил –  не видишь ты его, только то, что все видят – красоту его проклятую. Бабы проходу не дают, на лицо глядя, им только баловство с ним и нужно. Любая один раз взглянет – и на все готова. Боялся, что и ты так. Позвал бы замуж – пошла бы, не любя, за красивого. А не любя, не снять эту заразу. Помер бы все равно. И тебе жизнь испортил, – она тяжело заворочалась, села на постели, глядя на меня.  Продолжила:

- Хозяйка если полюбит, жизнь свою сможет разделить с любимым. Они очень долго живут – по триста, а то и четыреста годов. Но если полюбит и счастлива будет, то вдвое меньше – плата, видно, за счастье для всех есть. Проживет меньше, но зато вдвоем. Все на это идут... Мари наша прожила со своим почти две сотни и померли вместе. Рядышком легли, молодые да красивые,  и померли, как чувствовали, что пора. Стражник он у нее был, охранять ее приставлен, а они и полюбили...

Я надеялась, что ты… Он тебя увидел тогда и в дверях встал. А потом думал все, молчал… Я спрашивала – полюбил ты? А он говорит – нет, не полюбил, просто хочется защитить ее от всех и всего, беречь и хранить. Сильно ты испуганная и растерянная тогда была, а хорохорилась, улыбалась. Малая такая, худая, а вредная. Даже мне сильно  жаль тебя было. И не повелась на красоту его, вот он и понадеялся тоже, видно, что рассмотришь его за ней, увидишь. Уговорила я его в дом твой приехать. А тут второй… Тоже, как сын, мне. Пропал совсем, как дурной стал, мотался, как чумной. Знал про Зодара, сначала от тебя держаться дальше старался. И что они в тебе нашли? Малое, худое, только волосы на отличку – золотые. Так и те срезала!

Я ж хитрила, старалась тебя от герцога нашего отворотить. Не врала ни слова, но могла же и не рассказывать… Гала его, считай, снасильничала, как приехала договариваться о работе. Власть Хозяйки ей в голову ударила. Заставила при всех принять условие – с ней спать. Прилюдно он обещать должен был. Он молча потащил ее тогда, да так и таскал три года. А была бы умная… Нельзя так с мужиком... Баба должна ждать ласку, заслужить, выпросить красой своей, да еще и делать вид, что не дается. Он охотник – мужик, и не любит, когда его полюют. Да при всех… – дурная, как есть дурная. Жалеет теперь очень, полюбила его потом, все к брату его – Зодару за советом ходит, плачется, а толку? Она и ревновать его хотела заставить – не помогло. И говорила она с ним, и винилась – толку?

А что у него к тебе – не пойму я. Как приворожила. Сказала я ему – проверь, что ты на себя не похож? Проверяли – не виновата ты.

Невесту опозорил, а Галу  как таскал, так и таскает. И ты нужна... Как увидел, что Зодара ты не любишь – не стал отказываться. Тянет, говорит – не могу без нее.