Хозяйка "Логова"

4

4.

Поспать не получилось, я два часа ворочалась на койке в комнате Тимки, прежде чем поняла, что же меня раздражает. Звук - скрипящее хождение из угла в угол, раздающееся над головой. Подумав, что кому-то в кофе не хватило коньяка или что-то иное нужно, я мышкой метнулась на кухню, достала бутыль, налила от щедрот своих полную чарку и пошла на скрип. Будь я менее уставшая и сонная, наверняка бы вспомнила завет Инваго и не открыла на втором этаже четвертую дверь справа. Но так как день был тяжелым, а скрип в покоях отчетливым, я нащупала запасной ключ, укромно хранящийся на притолоке, и без стука, а так же позволения войти вторглась в выгоревшие покои.  Несколько мгновений я стояла, не совсем понимая, куда пришла и зачем, но присмотревшись к «обстановке», вспомнила и, различив у окна огромного жителя нижних чертогов, видимого лишь до пояса, вздрогнула и пролила несколько капель коньяка.

- Чтоб тебя!

Ужас рогатый обернулся, радостно оскалился во все клыки.

- О, Волчица!

- Демон… - пролепетала, срываясь от страха на шепот, с трудом удерживая чарку в дрожащих руках. – Черный.

- Коньяк! – сверкнул глазами ополовиненный ужас и очутился в метре от меня. Старый, - он облизнулся, показав раздвоенный язык. - Крепкий!

Будь моя воля, заверещала бы не хуже Алиссии, но что-то удерживало от крика, а вот от повторения нет.

- Демон…

- Коньяк, - возвестил он, принюхавшись к чарке и, не убирая сплющенного носа от напитка и от моих пальцев, вопросил: - Позволь испить?

А-а-а, что угодно, только отойди, сгинь!

Но вслух лишь истово заверила:

- Это те… вам! – и отдав «успокоительное» демону, соскользнула на пол.

- Премного благодарен, Торика ЭлЛорвил Дори! - произнес он с какой-то особенной хрипотцой в голосе.

Я не стала ждать пустую чарку назад, закрывать двери, прощаться, а тем более желать приятного сна, а сразу же на четвереньках выползла в коридор, оттуда на полусогнутых добралась до лестницы и уже через секунду полезла спать к Тимке. С ним спокойнее! Уснула без сновидений, едва головой коснулась подушки.

Утром проснулась бодрой, хорошо отдохнувшей и в своей кровати. Обнюхав и осмотрев руки и ноги, на коих не осталось следов от ползания по обугленному полу, а тем более запаха коньяка, я уверила себя в том, что все произошедшее после полуночи было сном. Но как бы ни была крепка моя вера, я все же осмотрела и чарку и бутыль коньяка, а затем, в волнении закусив губу, направилась к сгоревшим покоям и обследовала притолоку на наличие ключа.

Ключ оказался на месте! А дверь заперта!

Счастливая я осенила себя священным знаком Иллирии и не обратила внимания на медам строго вопросившую: «Что было вчера?»

- Ничего.

 Попытка уйти не удалась, Алиссия заступила мне дорогу. Растрепанная с помятым лицом и чуть хрипящим голосом, она повторила вопрос:

- Что было вчера?  

- Вы вчера устроили концерт, исполнив прекрасный романс «Колокольчика звон»… - говоря это, я постаралась не скривиться, и не поднять руки, чтобы потереть уши, засвербевшие от одного лишь упоминания.

- Это понятно. А дальше что произошло?

- Вы замолчали, - совершенно невинно представила я ее вчерашний бунт.

- И все?

Тут я не выдержала, улыбнулась:

– А да… было кое-что еще. - Алиссия настороженно посмотрела на меня и была готова услышать худшее, но я все так же миролюбиво произнесла: - Ваш супруг желал узнать, почему после романса не по следовала ария и рвался в ваши покои. Но так как двери были заперты…

- Не это! – Звезда столичного театра не понимала, почему после ее распевки, я реагирую так спокойно. Потому, схватив меня под локоток, буквально поволокла за собой, вниз. А именно в столовую, где, несмотря на ранний час, уже присутствовали люди: пять постояльцев и две мои помощницы мирно пили чай и поедали сдобу, приготовленную с вечера. При виде меня все без исключения улыбнулись, и, переведя взгляд на Тюри, поаплодировали  ей. Не громко, но слаженно.

- Браво! – прогремел басом самый крупный из мужчин торговец Сятлов. – Это было великолепно. Я прослезился! – говоря об этом, он пальцами завил рыжий ус и подмигнул скривившейся медам.

- Надо сказать, меня так же ваше пение повергло в шок, - поделился своими восторгами лекарь Томис житель Заснеженного, задержавшийся в «Логове», чтобы переночевать. – Я давно не слышал ничего подобного. Благодарю!

Он даже не постеснялся отвесить поклон, правда, не вставая со стула, что можно было расценить, как шутовство.

- И я!

- Я тоже, - подхватили остальные постояльцы, высоко оценившие ночное кофе с коньяком.

Выслушав еще несколько слов похвалы, Алиссия потащила меня в коридор близ кухни, поставила у стены, видимо, чтобы я сбежать не могла, и прошипела не хуже вампира:

- Вот! И что это было?

- Благодарность, - я старалась не улыбаться.

- За что благодарность? – кажется, она начинала закипать. Того гляди, опять устроит «изгнание баньши».

- За пение.

- Как они могут благодарить за пение?! Ведь я… я… - ее возмущение прервали тактичным покашливанием. Наше уединение несмело прервала мадам Ивир, как выяснилось вчера большая поклонница театра. Я была уверена, она, как и прочие, выскажет Алиссии свое восхищение, но хрупкая старушка превзошла даже торговца Сятлова.

- Вы сфальшивили в двух местах.

- Что?! – просипела певунья, потерявшая голос от подобной оценки. Она даже отшатнулась от меня, но не отпустила.

- Да-да, я понимаю, о таком артистам не говорят, хранят бесценную хрупкость душевного покоя. – Старушка медленно и очень плавно поправил пенсне на тонком носу, крепче перехватила толстый журнал, с коим не расставалась даже во сне, и уверенно произнесла: - Но увидев сегодня ваши сомнения, я уверилась, что молчать бессмысленно.