Хозяйка маленькой пекарни

Глава 1

Снежная пустошь - дикий край, расположенный в северной части земли был полон чудес и загадок. Долгими ночами я мечтала отправиться туда вместе с матерью. Вот только судьба сыграла со мной злую шутку. Пока я сладко спала в своей постели матушка уехала, забрав с собой младшего брата, а я осталась на попечении двух старух. Фактически на правах служанки. Долгое время я писала ей письма с просьбой забрать меня к себе, но мои мольбы так и не были услышаны. В один ненастный дождливый день я вдруг отчетливо поняла, что матушка больше никогда не приедет и я навсегда останусь здесь – за великой стеной. В этот миг я ощутила пустоту в душе и поняла, что беззаботное детство закончилось. Мне нужно было выжить в этом жестоком мире. Среди интриг и предательства, где ни на кого нельзя было положиться кроме себя самой. Постепенно я свыклась со своим одиночеством, а потом стала принимать реальность такой какова она и была.

Тетушки постоянно были всем недовольны. Ворчали, шикали на меня и даже пару раз не обошлось без затрещин. Но я терпела их придирки понимая, что иного выбора просто нет.

И все бы ничего если бы не старший сын одной из них – Гилберт Фаркхорт. Он стал моим кошмаром наяву. Постоянно преследовал. Он ненавидел меня всей душой, впрочем, так же как я ненавидела его самого. Вздохнула с облегчением, когда его забрали на военную службу. Мысленно молилась о том, чтобы никогда больше не видеть его противного одутловатого лица.

Едва забрезжил рассвет, над моей кроватью зажглась тусклая лампа. Резкий требовательный звонок раздавшийся в коморке из кухни заставил подскочить на месте и тысячу раз пожалеть о том, что я до сих пор еще осталась жива.

Тетушки считали, что мне не стоит сидеть без дела. Они решили отправить меня на кухню. Виданное ли это дело! Моя мать благородная сира, и если бы она взяла меня с собой, то я не знала бы горя и слез. Но мать отчего-то посчитала что так будет лучше. А возможно просто не могла поступить иначе. Сколько раз я задавала себе вопрос: «Почему же так вышло?». Видимо Боги отчего-то прогневались на меня.

Надеюсь хоть когда-нибудь, но я смогу увидеть родных еще раз.

Одеваю на ноги истоптанные до дыр башмаки и измятое платье, с пятнами на подоле. Иду на кухню сонно протирая глаза, на ходу заплетая на голове тугую косу. Кухарка сует мне в руки пустое ведро и толкает в спину, чтобы я не задерживалась. Падаю на колени, содрав до крови кожу на одной из них. Всхлипнув, прикусываю от обиды губу и с трудом поднимаюсь с пола. Под общий ехидный гогот беру в руки ведро и выхожу из кухни на улицу слегка прихрамывая. Обида жжет сердце сильнее чем боль от содранной коленки. Мать если бы была рядом со мной никогда бы не допустила подобного.

Внезапно мое тощее тельце обдает ледяным холодом, и я с досадой понимаю, что забыла накинуть на плечи теплую шаль. Пока ходила за водой пальцы на руках и ногах ужасно окоченели. Я их почти не чувствовала, настолько они замерзли. А вокруг ни души, только я одна. Обиженная всеми сирота при живой-то матери.

На кухню захожу, стуча зубами от холода. Ставлю на пол ведро и протягиваю ладони к горячей печи, пытаясь хоть немного согреться. Пальцы начинает покалывать и потихонечку оживать. Не могу сдержать блаженного вздоха, почувствовав жар печи на озябших конечностях, но расслабляться было рано.

- Замерзла Марисса? - с сочувствием в голосе произносит старик.

В ответ слабо киваю и внезапно замечаю, как хмурится толстая кухарка.

Старый дворник единственный человек в этом доме кто по-настоящему сочувствовал мне.

- Скажешь тоже, Марис-са, - фыркнула недовольным тоном кухарка, взмахнув грязной тряпкой в мою сторону. – Зови ее теперь просто Риской, как мы все зовем. Чай не благородная дама, а помощница на хозяйской кухне.

- Она еще ребенок, - слабо заикнулся старик, да только его мало кто собирался слушать.

- Тю, - смерив меня придирчивым взглядом протянула с усмешкой кухарка. – Шестнадцать лет отроду, а ума еще не набралась. Да я в ее годы уже была старшей помощницей на кухне. А дочку свою в семнадцать родила. Нашел мне тоже дитя.

Прикусив губу от досады, я пристыженно отвернулась. Не моя вина была в том, что я жестоким образом была брошена в чуждый мне мир. Меня не растили быть кухаркой на хозяйской кухне. Я должна была стать госпожой и управлять слугами. А теперь без устали драила глиняные почерневшие от копоти горшки и старалась запомнить рецептуру белого хлеба, о котором в моем положении теперь можно было только мечтать. Единственное чему я радовалась так это тому, что я умела читать и часто брала без спроса у тетушек старые книги. Несмотря на то, что меня могли за это высечь. Когда была хоть одна свободная минутка я занималась чтением книг. Этим я отличалась от тех, кто работал на кухне внизу.

В чтении я находила некоторое успокоение и продолжала мечтать. Мечтать о том, что однажды я выберусь из этого ужасного дома и обрету свободу. Стану тем, кем сама захочу.

Так продолжалось несколько лет…

Я изменилась стала сильнее, привыкла к тому что меня называют Риской. Я научилась выживать и скалить зубы, когда это было необходимо. Никто не связывался со мной из слуг и не стремился обидеть, зная, что за обиду я здорово отомщу.

Несмотря на то, что на кухне мы работали наравне, я не нашла там друзей и держалась от служанок особняком.

Хоть и жила здесь уже несколько лет, трудилась исправно, но даже обычная прислуга держалась от меня поодаль, понимая, что я чужая для них. Была чужой тогда, осталась такой и теперь.