Хозяйка моего сердца

Глава 1

Лимия

— Сколько осталось времени, Ульваз?

Вопрос остался без ответа.

Советник, покачивая лысой головой, скользнул по залу в другую от меня сторону. Его длинная мантия мягко зашуршала по темному камню, свет из окна жадно набросился на золотые нити, вплетенные в наряд старика.

Я отвернулась. Стало горько во рту, жутко захотелось пить, но времени не было посылать полумерца за Азаркой. Позже сама схожу на кухню. Все позже.

Взгляд будто прикипел к алому горизонту, расколотому тонкими белесыми линиями облаков. Веки слипались, глаза царапало невидимым песком, а нос щекотал надоедливый запах черной смородины.

Уже вторые сутки преследует.

Я устала. Вымоталась от подготовки к ритуалу. Но отдыхать нельзя — Дакрия на грани разрухи, Рохор и Элионс почти стерты в пыль. Мэмфрис на очереди, он с трудом, но еще держится.

Ялмез умирает…

Теперь мало кто воюет. Эльфы, орки, драконы и люди…

Просто. Пытаются. Выжить.

Когда я вернулась из зеркальной пустыни, куда меня запечатали мерзкие жрецы ордена, остатки орков и эльфов ютились по городам драконов и людей, что само по себе — безумие.

Разрешение браков с другими расами вызвало радость и ликование у большинства ялмезцев, перемешало население, сплотило его, но и привело к спорам за старую идею, разбоям и уничтожению однорасовых семей. Появились противоположные ортодоксальные кланы, особенно среди людей. За чистую кровь они стирали с лица Ялмеза целые города.

Кому сдалась любовь, когда вражда проникла в сознание ялмезцев вместе с сотнями поколений? С одной стороны, многостихийники и межрасовые влюбленные могли больше не прятаться от Исполнителей, что раньше прислуживали жрецам павшего Ордена четырех стихий, а с другой — перемены всегда чреваты и заканчиваются неуправляемым хаосом. Голодом. Разрухой. Бесконечными битвами за земли и вспышками проклятий нацистов-фанатиков.

Но внезапно сплотила всех общая беда, остановив вот уж на несколько лет кровопролитие. Из разрыва Черты в реальный мир хлынули полчища нечисти, мутантов и монстров. Пришлось собирать всех, кто может держать в руках оружие и отстаивать выжившие земли. Надолго ли они смотрят в одну сторону? Кто сказал, что эльфы, драконы, орки и люди не вернутся к старому, стоит только надвигающейся проблеме иссякнуть?

Видимо, скорая гибель зеркального пространства, что хранит волшебный сиал[1] Ялмеза и червоточиной украсила ночное светило, прокатилась от земли до неба, всколыхнув темные силы. Вот нечисть и полезла из всех щелей.

Если сиал падет, реальный мир затопит тьмой, а в Междумирье затянет все живое во Вселенной.

За годы, пока я была в стылом заточении, мир смешался, спутался и изменился. Люди нарожали летающих малышей с крыльями драконов, у ящеров появлялись клыкастые и зеленокожие младенцы — в будущем, которого у них, скорее всего, нет, невероятно-сильные воины. Ребенка полуэльфа легко можно спутать с человеческим детенышем: у первых ушки чуть острее, чем у вторых. А драконоэльфы оказались на высшей ступеньке магического развития: к сан’ю[2] огня им добавилась стихия воздуха — драконья искра, что в сто крат усилило их способности. Хотя природа и посмеялась — эти дети были безобразными в полетах, с недоразвитыми крыльями, не способными подняться выше метра над землей, но они были талантливы в других вещах, и, уверена, еще себя покажут. Если их не перережут в юном возрасте фанатики, конечно.

К чему в будущем приведет кровосмешение, никто не знает, а меня, откровенно говоря, это и не волнует, ведь никто из старых чистокровных магов и молодых многостихийников не способен защитить Ялмез от надвигающейся катастрофы. Теперь нельзя взять руны Жатвы и, пролив кровь магов на ритуальном камне, вернуть время вспять — остановить Пророчество.

Жатва отжила свое и уже не наполнит расколотую луну, что олицетворяет собой вход в сиал — зеркальное пространство Междумирья, не залатает зияющую брешь.

Миры на грани исчезновения.

И это — неизбежность.

Сколько магов ни убей, ни выпей их сил, легко это не остановить, взмахом волшебной палочки или ритуалом Единения зазеркальный эфир не сохранить. Ялмез, даже если чудом выстоит после скорого разрыва светила, настигнет геноцид, полная разруха и коллапс. Магия исчезнет, с трудом выживут пустые ялмезцы, потому что они не в силах будут противостоять монстрам, заполонившим Ялмез. Восторжествует роскошная, сверкающая зеркалами, гибель. И все это случится не через века и тысячелетия, а здесь и сейчас.

Расы, конечно, тайно смешивались и до Единения — падения бредовых запретов, которые придумали Жрецы, ведь у любви нет преград, нет ограничений. Я — тому доказательство! Дочь дракона и человека.

К сожалению, родители заплатили высокую цену за мое рождение: отец навсегда был изгнан из Дакрии и не смог стать наследником драконьего трона, а мою мать вынужденно сослал из дворца в Мертвую Пустошь родной отец — король Мэмфриса, а ее брату, Эмилиану, как встал на трон, ради нашей семьи пришлось много лет врать всему миру.

Это все законы виноваты! Непоколебимые, жестокие, которые не мог нарушить даже король.

Случись Единение на пару десятков лет раньше, жила бы я во дворце и горя не знала, но нет же…

Случилось так, как случилось.

Дядя Эмилиан очень любил нас с сестрой и братом, учил и помогал, но это было тяжело из-за преследований, нам приходилось постоянно скрываться и притворяться кем-то другим. Он с женой поддерживал нас до конца, я часто приезжала к ним в гости, когда Дара была в положении[3]. За десять лет свободы, пусть и мнимой, я так и не свиделась с королевской семьей. Они думают, что Лимия Метерлинк давно погибла и не станут искать, а я не хочу быть найденной. Если посчитать, с нашей последней встречи тридцать лет прошло, мы уже чужие друг другу. Дядя и его жена состарились, а их ребенок давно вырос.

[1] Другое название — эфир.

[2] Санью — средоточие магии у людей. У каждой расы Ялмеза свое название, но суть практически одинаковая. У драконов — искра, у эльфов — ахена, у орков — сплетение.