Хозяйка Тихой долины

Ты тихо встанешь у окна,

Хозяйка Тихой долины

Глава 1

Ты тихо встанешь у окна,

Зачем ему ведьма?

Пустельга хохотнула смертельным пророчеством, и конь под рыцарем возмущённо всхрапнул — нервно заржал в ночи, а эхо передразнило, исковеркало, разрыдалось. Ветер в ответ завыл в узкой горной долине, заставил усталого одинокого всадника склониться в седле, похлопать коня по чёрному боку. Ночь. Звёзды в тенях плетут призраков…

Рыцарь поёжился от ледяного порыва, сбил снежинки с подбитого мехом плаща и шепнул:

— Давай, Рэм. Я тоже с копыт валюсь. Почти добрались.

От покрытого инеем лица рыцаря в стылый воздух вертлявыми призраками улизнули тонкие клубы пара. Конь заржал, возмущенно ударил копытом о камень, а Севериан скользнул взглядом по теряющейся в свете звёзд заброшенной каменистой тропе, поднял глаза к чёрному силуэту донжона старой крепости на далёком уступе и посулил:

— Ещё дюжину фарлонгов, приятель. Овёс. Чистая вода. Стойло... Ведьма... Как думаешь, Рэм? От неё живыми можно уйти?

Конь фыркнул в ответ. Устало побрёл вдоль обрыва, а рыцарь съёжился под меховым плащом — холод собачий. Тихая долина — проклятое место: у самых снежных шапок вершин. Даже голодные волки сюда не заходят, что уж говорить о тайных посланниках короля.

Пытаясь согреться, Севериан погрузился в воспоминания прошлого лета. Тогда хорошо было: понятно, тепло, правильно. Сквозь ночную тьму перед внутренним взором мастера королевской стражи проступило широкое поле, солнышко памятью тела припекло сквозь промёрзший доспех, и рядом… рядом перешёптываются боевые друзья, бабки боевых скакунов в высоких волнах травы, предвкушение в жарком ветре. Севериан плотней укутался в плащ от ледяных порывов с горы, вспомнил ласку летней долины. Нежный шёпот листвы. Настырное жужжание надоедливого шмеля. Лавину степных всадников у горизонта… и боевой азарт, согревая, стремительно растёкся по жилам рыцаря как прошлым летом. Как давно это было? Долина цветов тем летним утром тревожно вздрогнула от воя горна, прыснула в синеву воробьями из пушистых кустов, и конный строй колыхнулся — откликнулся на зов горна. Стремена тогда впились в подмётки сапог: податься вперёд, перчаткой дёрнуть удила — Мгновение! — и напряжённый Рэм срывается в галоп по росе. Разве в мире хоть что-нибудь сравнится с шёпотом лезвия о поясное кольцо? Тёплый ветер в лицо. Галоп отдаёт ударами в бёдра. Барабаном выбивает торопливый ритм сердце. Взмах меча. Звон железа. Вопли врагов. Голова противника под мечом. Это ли не победа?.. А вечером… Вечером веселящее пиво, нежная селянка-красавица на сеновале. Веселье. Смех. Не это ли счастье? Мир. Улыбки. Тепло...

Зачем королю эта ведьма понадобилась?

Ледяной порыв с сонной горы пробрался под плащ, и Севериан начал постукивать зубами от холода. Под снежными шапками гор. Без сна третью ночь. Один. К ведьме с тайным высочайшим посланием. В проклятую Тихую долину. Зачем королю ведьма? Они бывают вообще? Три дня назад Севериан не спросил суверена, потому что волю короля не обсуждают, её доносят. Если придётся — мечём.

Копыта верного Рэма застучали по доскам моста, и Севериан очнулся от грёз: неужели добрался? Спохватился: мост опущен. Почему? Почему опущен? Ночь на дворе!

Рэм побрёл по промёрзшим, бу́хающим под подковами доскам, а крепостные ворота заскрипели в темноте, распахиваются… И вокруг никого.

Рем замер у вратной решётки, всхрапнул, и решётка поползла вверх, пробрала нутро надрывным скрипом: будто демоны бездны когтями заиграли на трясущихся в страхе цепях. А Рэм оживился: ударил копытом, заржал — почуял жильё, овёс. Много овса! Боевой конь три дня глотал пыль и щипал чахлую травку в снегу Тихой долины.

Рэм дёрнул ухом, всхрапнул и усталым аллюром втащил рыцаря в тесный двор старой горной крепости. Эхо копыт о брусчатку раскатилось во тьму, и… демоны их раздери, Тьма шевельнулась!..

А Севериан насторожился: «Здесь вообще есть живые? Ведьма всё-таки существует? Легенды не врут?»

Рыцарь покрутил головой. Решил, что видит в тусклом свете звёзд силуэт стражника и устало сморщился по привычке: «Если есть стража, почему не жгут факела? Почему не окликнули? Местный мастер стражи-то где?.. Темнотища, будто глаза дёгтем залили…»

Конь тоже встревожился: заржал, закрутился во тьме, и Севериан схватился за рукоятку меча. Крикнул:

— Мир вам! Гонец его величества! — вцепился в поводья, потянул их, пытаясь обуздать Рэма, но верный конь взвился на дыбы, саданул копытами стылый воздух, и протяжное ржание слилось с лязгом опускающейся за спиной вратной решётки.

И никого вокруг.

Тишина.

…Тьма...

Паникующий конь.

Севериан осадил Рэма. Рявкнул смутному силуэту:

— Гонец от его величества!

Силуэт стражника растворился во мрак.

— Как? Куда? — спохватился Севериан. — Неужели бессонные ночи играют с воображением? Протёр ледяной перчаткой слезящиеся от ветра глаза, пригляделся: нет стража. Нет… Привиделось?..