Хозяин "Логова"

3

3.

Мой сон был сладким и чувственным. Я ощущала столь ценные для меня умиротворенность и защиту, медленные поглаживания спины и мерное биение чужого  сердца под ухом. Но стоило пошевелиться и протяжно вздохнуть, как тепло и нега исчезли, словно их и небывало. Зажмурившись, попыталась вернуть видение полное ощущений, но была грубо возвращена в реальность чуть хриплым:

- Уже проснулась?

- Да чтоб тебя!.. – пробурчала я в подушку.

- И тебя с добрым утром. Хотя правильнее сказать с добрым днем, - Инваго вошел в комнату, неся перед собой поднос, заставленный тарелками. – Вставай, поешь. И если не уснешь, так и быть поговорим.

- Так и быть? – повторила я и усмехнулась.  – Ты сам предложил все перенести.

- Я забыл, что ты у нас соня. Дай тебе волю, все проспишь… и даже не узнаешь, как обряд прошел, - пауза и многозначительное: - и что нас дальше ожидает.

- А что нас ожидает?.. - спросила я и была остановлена решительным:

- Позже. Садись есть.

Я безропотно поднялась и присела за столик и только после этого заметила, что жилета и пояса на мне нет, рубашка расстегнута на несколько верхних пуговиц, а штаны аккуратно сложенными лежат на прикроватной тумбе. Мой мрачный взгляд Инваго расценил правильно и тут же сделал невероятный по наглости выпад.

- Как муж я должен был подумать о твоем комфорте. Извини, если перестарался.

И как с ним теперь ругаться? Никак. Кивнув своим мыслям, попыталась встать и одеться, но мне на ноги тут же упал тонкий плед.

- Держи, если тебя моя компания стесняет.

И опять не придерешься.

- Спасибо, ты сама обходительность. - Я расправила плед, прикрыла ноги и вместо ожидаемых слов «я же муж», услышала:

- Пытаюсь загладить вину. На обряде ты должна была симулировать боль, а не испытывать ее, - признался он, накладывая на мою тарелку тушеную картошку, куриную грудку в сметано-чесночном соусе и салат с зеленой петрушкой. – Мы с Горным предусмотрели многое и просчитались, как два…

- Оболтуса, - предположила я.

- Молокососа, - не согласился он. – Мы были уверены в том, что маг нарушит ход обряда, призовет внешние силы или голыми руками попытается тебя придушить, но он поступил проще и хитрее.

Мне протянули тарелку и вилку, предложили начать с салата, но я отложила приборы в сторону и спросила:

- Как поступил? Что он сделал?

- Всего лишь воспользовался нашей глупостью и разозлил Златогривого, – как на духу выдал Дори, затем передвинул приборы ближе ко мне.

- Очень коротко. А теперь с пояснениями, пожалуйста.

- Наши законы жестоки. Каждый обряд это, по сути своей, проверка исключительно женской верности… и наказание. Провинностью могут стать не только тайные встречи на стороне, но и первый законный брак. И чем больше «провинность», тем страшнее возмездие. Именно поэтому вторые браки у нас очень редки, а если и случаются, то лишь с бездетными дамами. – Воин с сожалением посмотрел на реликвию, украшавшую мою руку и глухо произнес: – По мнению Мэнога и всех присутствовавших на обряде, ты прошла через наказание за прошлое с Уросом. Не вынесла боли, призвала Златогривого и натравила его на меня, едва обряд моего вызова сработал.

Теперь у родственничков есть еще один повод меня презирать. Грязная вдовийка – зверя натравила, но мужа не убила, вот же тварь!

- А на самом деле? – прохрипела я.

- В действительности... Вместо трех связей с хранителем, родом и мужем у тебя есть только две. Второй тебя лишали, поэтому первая не справилась с защитой. Отсюда боль. Следом пробуждение Златогривого и его нападение.

- Но я его не натравливала! Я вообще ничего сделать не могла.

- Тебе и не потребовалось, я не совсем человек, если помнишь. И посчитав меня причиной твоих мучений, он разобрался со мной как с демоном.

- Съел? – я с сомнением покосилась на еду. Чувствую, вот теперь мой аппетит совсем перебит.

- Всего лишь поджарил, - Инваго криво улыбнулся, – мне не привыкать, а вот тебе досталось.

Я сглотнула горький ком и, заставляя себя расслабиться, произнесла почти небрежно:

- Что ж, не умерла…

- Плюс, твою завесу воспоминаний потревожило, - добавил воин словно бы нехотя.

- Калекой не стала… и на том спасибо, - вновь попыталась взять себя в руки и не пырнуть му-ж-жа вилкой.

- И усыпило на несколько дней, - завершил мерзавец Дори и забрал у меня вилку. - Но! Это единственная плохая новость. А хороших намного больше. Первая – глубокий сон способствовал полному заживлению твоих ожогов, вторая – я тебя не упустил и не дал забыться на куда более долгий срок, третья – все видели, как я явился во время обряда, бросился на помощь родной жене и получил огненное крещение.

Я решительно не понимала его радости.

- И что хорошего? Теперь все думают, что я несостоявшаяся убийца.

- Пустяк, в нашем роду каждый третий мечтает убить супруга, ты не исключение. 

– Действительно, не зря же в борьбе за реликвию у вас вырезают всех первенцев.

- И не только первенцев, - воин разлил по чашкам кофе и, прихлебнув из своей, заявил: - К слову, не у вас, а у нас. Согласно бумагам ты не первый год Дори, пора бы уже привыкнуть, – не давая мне возразить, продолжил: - А плюс нападения в том, что мне не придется прятать изменения во внешности, называть себя Талликом и показывать метку имени на спине. Я умер на их глазах под огнем Златогривого. И возродился, став Инваго.

 Я покивала, во всем с ним соглашаясь.

- Да-да, отрадно слышать, но, - значительная пауза и укол: - Ничего из вышеперечисленного не объясняет твое пятилетнее молчание. Ты ведь ни одного письма не отправил домой.