Хранитель-3. Детнош.

Хранитель-3. Детнош.

Благодарность Катерине за веру в силу любви.

Порыв ветра всколыхнул застоявшуюся августовскую ночь, пробежался по ветвям чахлых деревьев, заставил скрипнуть старые качели, поднял придорожную пыль, плюнул мелким крошевом в покрасневшее лицо тяжело бредущего человека. Тот вяло выругался, отхлебнул из полупустой бутылки, продолжив путь по ускользающей дорожке.

Он был пьян. Не тем бесшабашным легким хмелем, позволяющим порой творить чудеса, а вязким, тяжелым маревом, сковывающим движения и замедляющим восприятие.

Ему изменила жена. Впервые. Только сейчас пришло понимание того, насколько испортились их отношения за последнее время. Ушла влюбленность, сменившись обыденностью. Детьми они так и не обзавелись, пропасть становилась все шире.

Надрывный отчаянный вой прокатился над спящими домами, увязнув в вонючей подворотне. Прохожий пошатнулся, чуть не упав, испуганно оглянулся.

Позади было пусто. Только неоформленная тень, усилившийся запах опавших листьев, отголосок звука на грани восприятия. Вслушиваться не хотелось. Всматриваться тоже. Сильно захотелось убраться отсюда подальше.

Попытка ускорить шаг не удалась. Земля пошатывалась, выкидывая странные кренделя.

Ветер утих. Гнетущая тишина заполонила промежутки между темными громадами зданий, тяжело опустившись на плечи.

Крадущаяся.

Пронзительная.

Смертоносная.

Страх почти перебил хмель и по-хозяйски обосновался во всем теле. Когда сердце было уже на пределе, пришел звук. Посреди пустынной улицы раздался обиженный детский плач. Он стал последней каплей.

Бешеный бег мимо полупрозрачных вековых деревьев. 

Организм, отравленный водкой, не выдержал темпа, задаваемого сознанием. Лихорадочно ловя воздух, держась за бок, мужик остановился возле бетонной стены.

Один он пробыл недолго.

Хихиканье, прозвучавшее в двух шагах, подвигло на казавшийся невозможным рывок.

Хрипло проталкивая в глотку каждый вдох, он выгадал еще несколько минут. Все ресурсы тела были исчерпаны. Человек сполз по стволу молодого клена, понимая, что останавливаться нельзя, нужно бежать. Но бежать он больше не мог.

Торжествующий детский смех, раздавшийся над ухом, опрокинул наземь.

«Лидку жалко, как она теперь кредит без меня вернет». Тело под кленом дернулось еще несколько раз и затихло.

*

Субботнее утро началось поздно. Виктор окинул взглядом покрытый зеленым сукном стол, c расписанной пулей, пустыми пивными бокалами. Вечер удался. "Полтиничек" был разыгран весело и познавательно. Пиво было свежим, расклады интересными, а выиграли как всегда немцы. Он глянул на результат возле своего имени, весело насвистывая, направился в ванную.

Традиции пятничного префа тянулись еще с института. Партнеры менялись, но зачастую среди них оказывались Вовчик и Серж. Последний, прикупив пятую книжную точку, появлялся все реже, но вчера, забив на бизнес, таки вырвался. Прихватив с собой изумительную горбушу.

«Наша служба и опасна и трудна», - донеслось из гостиной. На мобилу Вовчик отозвался не сразу. Сонное «Але» сменилось тишиной. Через минуту полуодетый приятель столкнулся с выходящим из ванной Никитиным.

- Прикинь, утро испортили. Че-то с дядей Колей случилось. Надо ехать смотреть. Говорят что-то странное.

- Я с тобой мотнусь, не бросать же страждущего в такую рань.

*

Выйдя из морга и закурив, Вовчик ошарашено посмотрел на друга.

- Он же батиного возраста, полтинник с небольшим. А тут старик лет 80. Но это он, отец опознал. И все приметы совпадают. Что за икс-файлы, твою мать! А район, где его нашли. Спальный. Вообще херня какая-то. Народ обычно шарится толпами. А тут только утром дворник наткнулся. Ничего не понимаю, говорит. Людей никого. Даже стая кабыздохов местных как сквозь землю провалилась. Каждое утро им, говорит, кусок едова кидаю. А сегодня зову-зову. Как корова языком.

*

Прозвеневший тревожный звоночек Хранитель поначалу проигнорировал. Но с приближением вечера желание наведаться на место смерти Вовиного дяди росло и крепло.

Хм. А где обещанные толпы народу? Таких пустынных улиц в Киеве в 11 вечера Виконт не видал уже давно. Редкие прохожие вели себя, как при беспощадной бомбардировке. Не было видно компаний подвыпившей молодежи, так «украшающих» спальные районы. Даже музыка из немногих работающих кабаков доносилась как-то приглушенно. На районе было что-то явно не так.

Хранитель приподнял голову. Мысленный посыл унесся, растаяв между домами. 

«Я слушаю тебя», - раздалось в голове через минуту.

- Ты тот, кто смотрит за этой частью Города. На твоей территории что-то происходит. Я хочу знать, что.

«Это смертельная опасность. Я бороться не могу. И ты не сможешь, если не встретишь соратников. Попробуешь сам – умрешь. Оно в своем праве. Силой не сломишь».

-  Оставь иносказания. Что это?

«Я не могу тебе ответить. Прости».

*

Наступивший полдень Виконт встретил традиционно.

«Извини, брат, что вчера не пришел. Тут очень странный расклад лег. Районный загадками заговорил, что твой сфинкс. Нифига я если честно не понимаю».

Ощущение родилось не сразу. Пульсирующая тьма сменилась слепящим светом. ГОЛОД. Неопределенность, непониманием. ГОЛОД. Любовь, любопытство - страхом. ГОЛОД. Боль, бессилие - удовлетворением.

«Что это было, Кися?» Уходил из парка Виктор в сильнейшем недоумении.

*

Нежный перебор резанул по уху.

- Девушка, у вас гитара не строит, - передернувшись, обратился Виктор к симпатичной шатенке с «Кремоной».

- Прежде чем говорить про мою четвертую, посмотрите на свою пятую, - лукавый взгляд из-под челки заставил позабыть о массе важных дел.