Хранители Академии. След Чайки

14.2

– Ого, – выдохнула Шера. – Племянница…

– Младшая, поздняя дочка сестры Левадиса, – уточнил Шеннон, даже не думавший скрывать, что слышит мысли присутствующих. – Селине тер-Риниган было пятьдесят восемь, когда она родила Лилуш. Старшие дети её к тому времени давно выросли, выпорхнув из гнезда. Через десять лет сестра монарха умерла. А Кайро вскоре сблизился с Волкано, гордясь тем, что его бывший учитель так к нему благосклонен.

С ума сойти!

– Кстати, Шимарису, – я даже дёрнулся от неожиданности, когда Шеннон обратился ко мне, – я не всех здесь читаю – только тебя. И слова прекрасной Шеры передаешь мне ты. Можешь продолжать, – бывший бог кивнул Доку, устраиваясь на диванчике поудобнее.

– А что продолжать?.. Ну, нарисовался я на горизонте юной Лил, нарушая планы старого развратника Волкано. Был я молодой, горячий, красавец (прочь ложную скромность!) – и Лил влюбилась. Как и я. Монарх дал добро на нашу связь судеб в обход воли её отца, и игнорируя интересы и множественные заслуги Волкано. Так племянница Левадиса Третьего, Лилуш ри-Атос тэр-Риниган, стала моей женой – и твоей бабушкой. Если ты хотел услышать именно это.

Шеннон кивнул, но ничего не сказал, тогда Док продолжил, печально вздохнув:

– Когда она погибла, – да-да, она участвовала в моем злополучном эксперименте с телепортом, – я был изгнан из Столицы. Хотя Волкано надеялся, что меня казнят, а Марину отдадут ему на попечение. В завещании скоропостижно почившего Кайро ри-Атоса тер-Ринигана был пункт об опекунских правах на внучку, если она окажется сиротой.

Какой скользкий тип этот Волкано!

– То есть Шеннон получается – наследник монарха?

И снова мысленная реплика Шеры не осталась без ответа:

– Да ну, какой же я наследник. У Левадиса прямых потомков больше десятка, не считая совсем мелких. Просто возродиться в том же мире проще всего в крови потомка. А в других мирах мои сценарии не сработали бы.

– Так ты получается далёкий потомок себя самого и Эвелин? – я вдруг понял, что не испытываю пиетета перед бывшим богом. Видимо, три года в одном черепе сблизили нас. А может, эта моя бестрепетность в присутствии Эр-Шара сохранилась ещё со времен, когда я был хранителем Эви, ненавидевшей его.

– Я потомок Авося, – Шеннон упорно разграничивал свою прошлую ипостась и себя нынешнего. – Тебе ли не знать, что их единственный с Эвелин сын погиб по глупости собственного отца.

Я стукнул себя по лбу, вспоминая о судьбе Нерхаша.

– Первый монарх Сейнаританна, кстати, не просто Риниган, а ещё и Эршар, – в голосе бывшего бога чудилась насмешка над самим собой, – был ребёнком сына Авося от Исихии и дочки Сандары и Хелио. Именно Сандаре – Хикари Хошино – монарший род обязан восточными чертами, от которых, впрочем, Лилуш тер-Риниган и я не взяли ничего. Кроме цвета волос, разве что.

– Погоди… – созрел на вопрос и Док, но вдруг замялся с обращением к великому внуку, словно только что осознал, что перед ним сам Безымянный: – Погодите, вы… сознательно возродились в моем внуке?

– Я сознательно возродился в одном из потомков Авося. Их, подходящих по моменту рождения, было восемнадцать. Из которых тринадцать – в семьях бездарей, носивших в себе капли крови, когда-то спасшие их от вырождения. Мог родиться и праправнуком Левадиса. Вы о нём слышали, я думаю. Монарх возлагает на него большие надежды. Но это хорошо, что я оказался сыном Марины. Она мне нравилась.

Я не удержал нервный смешок, так дико это прозвучало. Впрочем, зацепило только меня и может быть Шеру, прагматичный Док не отвлекался на мелочи вроде этой, и спрашивал по существу:

– Вы что, следили за всеми нами? Но как? Вы ведь… считается, что вы покинули мир, проще говоря, умерли, ещё пятьсот лет назад.

– Думаю, ты слышал о слепом Хансу? – вопросом на вопрос ответил Шеннон.

– Этот выживший из ума старик, первый бхаката? Это были вы?

– Это был Хансу. Он бродил по миру, знакомясь с ним изнутри, наблюдая доброту и злобу, радости и печали людей, он осознавал человечность, которой лишился Авось ещё до прихода в этот мир. С Хансу путешествовала чайка, наблюдавшая за ним. И он старался делать добро, в надежде заслужить прощение.

– «И всегда спрашивал свою птицу, хорошее ли дело совершил», – похоже, Док цитировал по памяти строки из преданий о Первом Бхаката.

– Да. Причём там прямым текстом сказано, что первым странником-бхаката был Безымянный. И одежды бхаката всегда содержат лиловый, и символ их – профиль старика с птицей на плече.

– Но, кто же мог знать, что это не красивая выдумка?..

Да уж… кто вообще мог интересоваться преданиями каких-то не от мира сего бродяг. Удивительно, что Док хотя бы их читал. Впрочем, он за свою жизнь перечитал тысячи книг.

– Пребывая в образе Хансу, я многое осознал, хотя до этого считал, что больше знать уже нельзя. А ещё я многое вспомнил. Даже то, чего, казалось, не было никогда. Я вспомнил прошлые жизни, и первую нашу встречу с Лин. Я ведь не один раз встречался с ней, вы же догадались уже?