Хранительница поневоле 2

Глава 1.

Темные гардины плотно закрывали окна, медные подсвечники бросали мрачные тени на стены. В комнате витал тяжелый запах алкоголя, а возле небольшого стола валялось несчётное количество пустых бутылок. Рольт, поникший и потерянный, сидел в глубоком кресле. Он непроизвольно все время приглаживал волосы и бросал вопрошающие взгляды на Лиорена и Дарка. Те же старались не подавать вида и вести себя как обычно. И все же в то же время никого не покидало чувство тревожного ожидания, в воздухе витал невысказанный вопрос, но никто не осмелился задать его вслух.

-Это я виноват,- понурив голову, обронил Рольт.

Лиорен внимательно посмотрел на него, на удивление трезвым взглядом и покачал головой. Только этого ему и не хватало. В последнее время проблемы сыпались одна за другой, и ему как никогда нужен рядом близкий друг и советник. После исчезновения Марии, Рольт с Дарком словно сошли с ума, погрузившись в пучину горя. Её гибель, а в душе правитель был уверен, что она мертва, сильно повлияла на его друга. Никто и никогда не мог и подумать, что в этом каменном сердце могут быть такие чувства. Лиорену было искренне жаль девушку, но как правитель он в первую очередь думал о своём королевстве. Использование магии и исчезновение Марии повергло всех в шок, а предатель, воспользовавшись этим, успел ускользнуть через телепорт. И все это произошло в буквально считаные мгновенья, в зале, в котором до этого считалось невозможным использовать магию! Противник оказался не только умён, но хитёр, сумев обойти все запреты, даже те, что представлялись невозможными. Его сила была неимоверной. Не многим под силу сломать охранный контур, при этом оставив достаточно силы на телепорт. Зная противника, Лиорен был уверен, что это только начало и если в ближайшее время они не остановят его, будет много смертей.
- Хватит! Ты ни в чем не виноват,- попытался он очередной раз образумить Рольта, но тот и на этот раз был глух к его словам. Ничто не могло повлиять на Рольта и даже угроза отречения от клана не возымела должных результатов. Он оставался безучастным ко всему и только снова и снова повторял, что виновен.

- А будь все проклято!- Рольт с досадой пнул бутылки, и те со звоном и дребезгом покатились по полу.

Дарк подняв мутный взгляд, посмотрел на него.

- Наберись терпения.

"О, наконец, здравая мысль",-подумал Лиорен.

- Наберись терпения?!- возмущенно прорычал Рольт, подскочив с кресла. - Целую ходу я ждал и что?? Её нигде нет, она пропала. Даже Азариас не смог найти её. Открой глаза, и пойми, она умерла.

- Хватит!- стукнув по столу, прорычал Дарк. - Она жива, я знаю.

- Знаешь? Откуда? У вас ментальная связь, но ты хоть раз слышал её? Нет. А может ты её видел или чувствовал?

От его резких язвительных слов, которые били хуже, чем кнут, Дарк опустил голову и упрямо повторил:

- Пока я не увижу её тело, я буду верить, что она жива. Вспомни, что сказал Азариас, что в этом мире её нет ни живой не мертвой.


- И ты считаешь, что от этого мне должно быть легче?!- закричал Рольт.- Что ты понимаешь?

Дарк взвился с кресла, молнией переметнул через стол и, повалив Рольта на пол, навис над ним и зло прорычал:

- Посмотри на себя, ты думаешь, что только ты её потерял? Да кто ты такой для неё? Муж, отец? Она моя сестра и мне больно, так больно, как будто каждое мгновенье в мое сердце вонзается нож. Но я терплю, потому как знаю, что если её нет в нашем мире, то существует маленький шанс, что она жива. И я буду держаться за него и молить богов, чтобы это оказалось правдой. Если ты её любишь, то должен радоваться и верить. Вера - это единственное что осталось. А теперь возьми себя в руки и помоги своему правителю найти того выродка, кто посягнул на твою любимую. И если ты этого не сделаешь, а будешь сидеть и киснуть, то знай, ты её недостоин. Она бы этого не одобрила. Мария борец и хотела остановить его, так иди закончи то, что она начала.

Лиорен сидел и тихо радовался. Этот оборотень ему нравился все больше и больше, он сумел не только найти подходящие слова, но и достучаться до него.
***************
Жизнь странная штука. В одно мгновение кажется, что все закончилось, и от неё остались лишь одни осколки, как от фарфоровой чашки, которую можно склеить, но между тем ты точно понимаешь, что она никогда не будет прежней. Именно так я чувствовала, очнувшись в больнице. Разбитая, потерянная и напуганная, не сознавая где правда, а где ложь. Неужели все, что я испытала, мир в котором была, всего лишь придуманная реальность моего больного сознания? Как теперь провести грань между всем тем, что было и настоящим.

Медсестра сновала между приборами и моей постелью, что-то измеряя, проверяя, при этом, не переставая радостно щебетать, действуя на нервы. Мне же хотелось одного, спрятаться от всех, забиться в норку как раненый зверёк, побыть в одиночестве, и хорошо все обдумать. Она, словно птица - говорун, несла какую-то чушь, к которой я не больно то и прислушивалась. Все мои силы уходили на то, чтобы выдержать и не расплакаться, но это давалось с трудом, хотелось вгрызться в подушку и завыть во весь голос. Пускай это был сон, но для меня он был реален, и горечь утраты давала о себе знать.

Как бы я ни была сломлена, вбежавшие родители вывернули все наизнанку. На их лицах был написан шквал эмоций: растерянность от происходящего, усталость от мучительной неизвестности, радость от того, что я очнулась и беспокойство за меня. Мне было важно только одно - они рядом со мной! Мама бросилась ко мне, рыдая во весь голос, при этом все время заглядывала в глаза, стараясь не упустить момент, если мне станет плохо. Отец был более сдержан, но и он вцепился в руку бульдожьей хваткой, боясь потерять меня. От них я узнала, что пропала три месяца назад, превратившихся для родителей в бесконечные дни ожидания и надежды. Они умолчали о том, что перенесли за это время, но я не слепая и заметила: новые морщинки в уголках глаз, подрагивающие руки у матери и седые виски у отца. Смерть ребенка для любых родителей это сильный удар, но неизвестность порой бывает ещё хуже. Каждый новый день они встречали с надеждой на чудо, вскакивали от любого звонка, ожидая услышать приятные и столь долгожданные новости. А я даже не помнила, что со мной случилось, единственное, что жило в моем затуманенном мозгу - это воспоминания о другом мире. Однажды я читала, что человек может блокировать неприятные воспоминания, тем самым защищая себя от них. Неужели это то, что произошло со мной? Насколько была страшна реальность, если я заменила её на выдуманную сказку? И так ли я хочу знать, что случилось? От мыслей, что копошились в моей голове и от фейерверка чувств по отношению к родителям меня прорвало и я расплакалась. Мама, крепко прижав к себе, успокаивала, поглаживая по голове как маленькую, а я рыдала и рыдала. В палату вбежала медсестра, вытолкав в шею родителей, вколола мне успокаивающее и я, наконец, провалилась в сон.

Последующие дни были достаточно однообразны. Обход врачей, проверки медсестер, бесконечные анализы и тихие перешёптывания медперсонала. Нам они ничего не говорили, но было видно, что они что-то скрывают. Лечащий врач, Павел Анатольевич, время от времени начинал пристально смотреть на меня и пытался завести разговор по душам. Я таращила глаза и отвечала односложно, чем, в конце концов, умудрялась свести беседу на нет. Желания разговаривать не было, да и что я могла сказать? Память ко мне не вернулась, а признаваться в том, что я помню только другой мир, не хотелось. Это то же самое, что признать себя сумасшедшей, а я не хотела попасть в психушку.

Родители, чувствуя неладное, не желали оставлять меня ни на минуту, дежурили днём и ночью. Они мучились, боясь снова потерять, а я тяготилась. Нет, не их присутствием, а своим состоянием. Все время вспоминала Рольта и Дарка и тосковала. Мои вымышленные герои заняли в сердце слишком много места и отрывали от реальности. В один из таких дней ко мне наведался посетитель.

- Добрый день. Меня зовут, Анатолий Владимирович Боженко, я лейтенант полиции. Вы в состоянии дать показания? - спросил он.

Этот Анатолий Владимирович был молодым мужчиной лет двадцати пяти. Несмотря на то, что он был старше меня, мне он показался совсем несмышленым мальчишкой. Хотя после мужчин, с которыми я столкнулась в своём сне, каждый будет казаться несостоявшимся. Показания? Что я могу рассказать, если сама ничего не помню? Но, если не соглашусь, придёт снова, так зачем тянуть.

- В состоянии, но боюсь, что сама мало чего помню. А если быть точной, то совсем ничего.

- Ничего, мы попробуем,- приободрил он меня. - Ваши родители подали заявление, что вы пропали около трех месяцев назад. Вы помните что произошло?

- Нет.
- Вы с друзьями поднялись на гору и что дальше?
- Они ушли расследовать местность, а я осталась. Последнее что помню, как зашла в небольшую пещеру и поскользнулась.
- А потом?
- Ничего. Пришла в себя только здесь, - сухо ответила я.
- По показаниям ваших близких, три месяца назад вы были,- он закашлялся, покраснел и добавил,- довольно полной. А когда вас нашли, вы были без сознания, с поломанными рёбрами и худой. Что произошло за это время? Мне кажется, что вы знаете больше, чем рассказываете!

- Послушайте! Все что я знаю, я вам рассказала.

Лейтенант досадливо поморщился. Когда он изучал это дело, ему оно показалось простым и незатейливым. По показаниям, речь шла о молодой девушке, пропавшей без вести, не имеющей плохих привычек и склонностей. Вырисовывался портрет тихой домашней серой мышки. Узнав, что она очнулась, он поспешил её проведать, надеясь получить ответ на множество вопросов и первым раскрыть дело. Что и говорить, Анатолий был амбициозным человеком и поставил себе цель быстро подняться по карьерной лестнице, но для этого ему нужен был успех в этом деле. Направляясь в больницу, он не сомневался, что сможет найти с пострадавшей общий язык, обычно девушки легко шли с ним на контакт, а такая должна была быстро растаять от его внимания.

- Вы знаете,- доверительно произнес он, наклоняясь поближе,- иногда у жертвы появляются чувства к похитителю и они пытаются защитить его.

- Повторяю еще раз ( для особо глухих...), - зло процедила я.- Я ничего не помню. Я понимаю ваше желание раскрыть преступление, но ничем не могу помочь.

Мужчина недовольно смотрел на неё - все складывалось не так, как он ожидал. Девушка оказалась не так проста, и если в начале разговора она была безучастной, то теперь изменилась. Её лицо застыло, словно окаменело, а взгляд стал колючим и злым. Наблюдая это странное превращение, он оцепенел. На долю секунды ему показалось, что её зрачки стали вертикальными, как у кошки. Сердце на мгновение замерло от страха, он зажмурился, а открыв глаза, обнаружил все как обычно. Показалось, с облегчением решил он. И все же нужно хорошенько на неё надавить.

- Молодой человек, я думаю, вам пора,- заявил папа, который вошёл в палату и услышал наш разговор.

- Ну, что ж, не буду вас больше беспокоить,- сказал лейтенант, продолжая под микроскопом разглядывать меня. - Если что нибудь вспомните, звоните. Номер телефона у ваших родителей.

Он ушел, а во мне клокотал ураган злости. Вот сволочь! За мой счет пытается выслужиться и отхватить лавры героя. Нет, не получится!

- Маш, ты чего такая злая?- озабоченно спросил папа, поглаживая по голове.

-Пап, я домой хочу, - жалобно призналась я, уткнувшись ему в плечо и вздыхая родной запах.

-Маленькая, ты должна выздороветь.

- Не могу я здесь больше находиться. Забери меня домой, пожалуйста,- всхлипывая, попросила я.

- Ох, родненькая, ты как маленькая,- заметил он, поглаживая по голове.- Ладно, я поговорю с врачами, а ты потерпи. Договорились?

Согласно кивнула, радуясь, что он не стал ничего больше спрашивать.

Я лежала в палате, изнывая от скуки. В приоткрывшейся двери появились надувные шарики в виде сердечек и милых розовых собачек, а вслед за ними показался белый плюшевый медведь с меня ростом. Мне с трудом удалось рассмотреть за всем этим виноватое лицо Ольги. Ну конечно, кто еще может так эффектно появится в моей палате?? Только моя подруга.

- Привет,- тихо сказала она, стоя возле кровати и не решаясь подойти. Чувство вины было написано у неё на лице большими буквами. Ольга всегда жила во власти своих впечатлений. Если радовалась, то сияла как новый медяк, и её радость была ощутима и передавалась другим как виральная инфекция. Но, если она вбила себе в голову, что в чем-то не права, то сама же и поедом ела. Видно сейчас, именно тот случай, когда во всех моих бедах она винит себя.
- Я не заразная, - сказала я, не зная, что нужно говорить в этих случаях и как можно по-другому прекратить это неловкое молчание. Брошенной мной фразы хватила и она, всхлипывая, бросилась ко мне.

- Машенька, прости меня, это я во всем виновата,- запричитала Ольга, вцепившись в меня двумя руками.

- Во всем, это в чем?- решила уточнить я.

-Если бы не мои глупые идеи, ты бы никогда не пошла бы в горы.

-Так ты признаешь, что они глупые?- лукаво спросила я, вспомнив наш спор. Я утверждала, что все это ерунда, а она с ослиным упорством твердила обратное.

- Ты была права, но мне очень хотелось в это верить. Я знаю, это глупо и по-детски, но я надеялась и загадала для нас желания.

- Даже так. Для нас?

- Ну, что тут такого?- нахмурилась и сразу помрачнела она. - Я твоя подруга и была уверена, что ты не станешь загадывать желание. Для этого много ума не надо, достаточно было пару раз услышать твои высказывания и увидеть твой скептический настрой. А мне так хотелось, чтобы ты была счастлива, и я решила для нас двоих. Теперь-то я знаю, ты была права. Это обычная легенда для туристов, а я как маленькая повелась и потянула всех за собой.

- А ты уверена, что это не правда? - спросила я, сама удивляясь себе.

- Конечно. Посуди сама. Я загадала, чтобы ты встретила настоящую любовь, - и, разрыдавшись, добавила, - а ты получила вот это. Если бы я знала, то никогда, слышишь, никогда не поднялась на эту чёртову гору!

Я успокаивала Ольгу, а перед глазами стояло лицо Рольта. Вот такую шутку проделала со мной судьба, решила во сне сделать встречу с любимым. Неужели это все, что я заслуживаю? А может... Нет! Моя шизофрения прогрессирует с каждым днём. Все, хватит! Отвесив себе мысленную оплеуху, я запретила себе думать об этом.

- Так, прекрати рыдать, скоро затопишь. Лучше пойди, поищи мою одежду, надоело валяться в больничных тряпках.

Мне было плевать, во что я одета, но по опыту знала - если хочу успокоить Ольгу, то лучше ей дать какое либо поручение. Лёжа на кровати, я равнодушно наблюдала, как она бегает вокруг, открывая и закрывая ящики. На меня навалилась апатия. Я была рада родителям и подруге, но не могла унять щемящую боль в груди. А если брать во внимание, что я страдаю по несуществующим личностям, то моё психическое состояния вряд ли можно назвать стабильным.

- Держи, - крикнула Олька и кинула в меня одежду. Подхватив свой любимый спортивный костюм, я быстро скинула больничную пижаму и натянула его. Это было странное ощущение. Ткань приятно грела, напоминая забытое чувство о доме, навевая уют и покой, но с другой стороны он висел на мне как мешок, и выглядела я как девочка переросток, влезшая в одежду старшей сестры.

Ольга воскликнула. Вот только на её лице было не восхищение, а ужас.

- Боже, Машка, что с тобой сделали! Тебя пытали?!

- Не говори ерунды, - отрезала я.- Не понимаю, чем ты не довольна? Ты же мне дырку в голове сделала, утверждая, что я хорошенькая и нужно только похудеть. Теперь как видишь я худая и что плохо на этот раз?

- Не разыгрывай из себя дурочку!- возмущенно сказала она.- Да, я хотела, чтобы ты похудела, но не таким варварским способом. Я понимаю и уважаю твоё желание не говорить о том, что произошло, но прошу тебя об одном. Не надо играть и делать вид. Мы прекрасно понимаем, через что тебе пришлось пройти. Сейчас я уйду, иначе, боюсь, наговорю тебе кучу гадостей, о которых буду потом жалеть. Но хочу чтобы ты знала, если тебе нужно дружеское плечо или просто захочется поговорить, я всегда свободна для тебя. В любое время дня и ночи, тебе требуется лишь одно - позвать.

Она ушла, а я уставилась в одну точку вспоминая её слова. В одном Ольга была не права, я не играла в дурочку, а скорее чувствовала себя ей. Они правы, что злятся, на их месте я бы вела себя так же. Как бы мне не хотелось их расстраивать, но я действительно ничего не помнила. Единственной реальностью для меня были мои сны, но о них я не готова рассказывать, не сейчас.

- Почему грустим?- спросил лечащий врач, заходя в палату.

- Здравствуйте, Павел Анатольевич. Я не грущу, а просто медленно, но верно схожу с ума от бездействия.

- Хм...- промычал он, изучая мою больничную карту. - Как ваша память, вы что-то вспомнили?

Я покачала головой.
- Не переживайте, я думаю это защитная реакция. Со временем все станет на свои места. Ну что ж, думая моя новость вас обрадует. Вчера ваш отец спрашивал, когда вам можно пойти домой. Так вот, я считаю, что вас можно отпустить, но с одним условием, - сказал он и серьёзно посмотрел на меня. - При любых малейших изменениях в самочувствии или если вы что-то вспомните, вы сразу свяжетесь со мной. Кроме этого, я хочу, чтобы раз в неделю вы приходили на медосмотр.

- Зачем? - удивленно спросила я.

- Дело в том,- замявшись, произнёс он. - У вас нетипичный анализ крови, скорее всего это аномалия, но мы должны быть уверены.

- Доктор, а вы уверены, что мне ничего не грозит?- забеспокоившись, спросила я. Вдруг он что-то утаивает и я чем-то больна.

- Абсолютно. В истории случались случаи, когда кровь отличалась, это обычная генетическая аномалия. Редкое явление и на моей двадцатилетней практике единственное, но одно могу сказать точно - вы здоровы! Собирайтесь, а я сообщу вашим родителям.

В скором времени за мной приехал отец. Он долго извинялся за маму, которая не смогла прийти, так как была на работе, но я его успокоила. В конце концов, я не маленькая и конвой мне не нужен. Мы ехали молча. Папа бросал на меня беспокойные взгляды, а я с жадностью смотрела вокруг.

Нелепо, но все ощущалось мной иначе. Шум машин, высотные дома, казалось, все это я не видела очень давно и уже успела позабыть.

Отец, подхватив меня под локоть, довел до самой квартиры. Затем, вручив ключи, долго объяснял как маленькой, что ему нужно ненадолго вернуться на работу.

- Пап, ну что ты, в самом деле? Я прекрасно разберусь сама.

Пристально посмотрев мне в глаза, он кивнул, соглашаясь со мной, а может со своими мыслями.

- Я подожду, пока ты не закроешь дверь. Давай иди!- подтолкнул он меня вперед.

Я же только покачала головой. Эту фразу я в последний раз слышала, примерно лет десять назад. Тогда это был своего рода ритуал. Папа уходил на работу и всегда стоял за дверью, прислушиваясь к тому, как я её закрываю. Сейчас его чрезмерная опека смешила и одновременно печалила.

Дом. Только человек, который долго отсутствовал, может в полной мере оценить заново найденный дом, тот уют и спокойствие что он несет. Мне казалось, что я вернулась из дальнего путешествия, и прошло намного больше чем три месяца. Зайдя в кухню, я вдохнула ароматы, витающие в воздухе. Мама всегда чудесно готовила и эту любовь передала и мне. Запахи, маленькие подушечки на диване, детские поделки, которые были с любовью разложены на декоративной полочке, все это делало простую и обычную квартиру - особенной. Это был мой дом. Я вновь и вновь прошла по комнатам, трогая руками давно забытые мелочи.

Зайдя в ванную комнату, умылась и решила побаловать себя ванной. Набрав воды, добавила пенку и опустилась в горячую воду. Блаженно зажмурившись, я откинулась назад и расслабилась. Удивительно, но после больницы даже маленькие и такие каждодневные вещи умиляют меня. На кухне я игралась с чайником, включая и выключая его, а от туалета пришла в восторг. Мной двигал первобытный интерес, словно я пробыла очень долго вдали от цивилизации и успела забыть, что такое современные удобства. С удовольствием намылив голову шампунем, я раз за разом вдыхала аромат цветов. Пролежав долгое время, выскочила и, завернувшись в большое мохнатое полотенце, направилась в комнату. Открыв шкаф, вытащила подарок Ольги - душистый крем для тела. Обычно я им не пользовалось, но после больницы мне захотелось не только смыть грязь, но и убрать больничный запах, который казалось все еще витает вокруг. Выдавив на руки крем, я стала втирать в кожу, не узнавая свое тело. Удивительно, но оно было не только худым, но и мускулистым. Я подскочила к зеркалу и уставилась в отражение. О боже!!!

В зеркале отражалась я и в тоже время не я. Я ошиблась, назвав себя худой, нет, скорее поджарой и жилистой, но самым странным было не это. Между ложбинками грудей был искусный рисунок в виде знака бесконечности с головой дракона. Я протерла глаза, боясь, что все это игра моего воображения, но он не пропал. Наколка в точности совпадала с амулетом возврата, что создал для меня дракон. Как это возможно?!!

Съехав на пол, заскулила от отчаянья и надежды. Мускулы, амулет, сны... все это было на самом деле и значит, я не сумасшедшая. Хриплый смех вырвался из моего рта, отскочил от стен, и огласил комнату. Это было больше похоже на истерику, чем на радость. Как такое возможно?! В том мире я пробыла полтора года, а здесь прошло всего три месяца. О боже, но если это правда, то как же Мегги? Без моей энергии она умрет! Месяц, прожитый здесь, равносильно полгода там. Господи, только не это! Что же делать, что мне делать? - раскачиваясь взад вперед, шептала я. Они там, а я здесь и не знаю дороги назад. Назад!? Но разве я не стремилась вернуться на Землю? О чем я только думаю! Я запуталась и не знала, чего хочу. Разрывалась на части от тоски и горечи по всем тем, кто остался там, но в тоже время не представляла, как я оставлю тех, кто находится здесь. Родители с трудом перенесли разлуку со мной, и я не вправе делать им больно. Господи, как тяжело! Почему жизнь - такая трудная штука, и каждый день мы стоим перед выбором? Мой выбор был сложным, на одной чаше весов был тот мир, а на другой этот. И в каждом из них были те, кого я безумно любила. Как ни крути, кому-то будет больно. Мне захотелось спрятать голову в песок, как страус, и пускай кто-то другой решает за меня. К сожалению, я прекрасно осознавала, что это должно быть только моим решением.

Вместо радости от пребывания дома, почувствовала обречённость и странную, непреодолимую тоску. Мне всегда казалось, что я с легкостью вернусь обратно и все забуду - или почти все. Оказалось, не все так просто. Сердце разрывалось, рвалось назад. Здесь я чувствовала себя чужой.

Черт, почему так тяжело! Звучит смешно, но только там я чувствовала себя живой. Справлялась с трудностями, боролась и имела близких людей. Жизнь была непредсказуемой и частенько сложной, но однозначно интересной. Какая альтернатива у меня здесь? Все настолько предсказуемо, незамысловато и противно до тошноты. Окончу университет, стану врачом и буду работать в больнице. А вечером возвращаться в пустую и холодную квартиру, маяться от одиночества и ностальгически вспоминать Рольта, кусая локти, что не осталась с ним. Или со временем найду неплохого парня и по принципу "стерпится - слюбится " буду с ним жить, растить детишек, а ночью рыдать в подушку, вспоминая его. От такой перспективы хотелось выть и лезть на стены. В разлуке у меня, наконец (лучше поздно, чем никогда), открылись глаза и я поняла насколько он мне дорог. Не зря говорят, что имеем - не храним, потерявши - плачем. Душа рвалась к тому, кого полюбила всем сердцем.

Приняв решение вернуться, я задвинула подальше мысль о том, как все объясню родителям и усиленно тратила время на поиски информации. Перелопатив интернет "вдоль и поперёк", нашла много интересного. Фильмы, книги, игры, секты, гипотезы - все и ничего, что могло бы мне помочь. Время текло, а я топталась на месте и не имела не малейшего представления, как попасть обратно. Беспокойство о Мегги не оставляло меня ни на секунду, а лица Рольта и Дарка все время стояли передо мной. И если по Дарку я скучала, то по Рольту просто сходила с ума. Стоило закрыть глаза, как видела его как живого, чувствовала его пряный запах, казалось, только протяни руку и он будет со мной. Вновь и вновь пыталась дотянуться до него, но лишь хватала пустоту. Прийти в себя после таких видений было трудно и болезненно. Да и как это может быть легко, если знаешь, что любимый потерян навсегда, а мне уготовано одинокое существование. Боже, почему я такая дура?! Неужели так трудно признаться, что любишь? Зачем мучила себя глупыми вопросами и прятала свои чувства, потеряв драгоценное время? Все! Если найду способ вернуться, то больше не будет раздумий и недомолвок между нами. Я честно признаюсь ему в своих чувствах, и плевать на наши различия с высокой колокольни.

Злая и угрюмая металась по квартире как птица в клетке, а обеспокоенные взгляды родителей еще больше выводили из себя. После происшествия они обращались со мной, как с фарфоровой куклой, боясь нечаянной фразой причинить мне боль. Мы все усилено делали вид, что ничего не произошло. Как и раньше собирались на поздние посиделки на кухне, в которых обсуждали всех и все, и только одна тема была под негласным запретом - мое исчезновение. С родителями у меня всегда было взаимопонимание, даже в подростковом возрасте между нами не было проблем. Мы всегда составляли одно целое, такой маленький семейный механизм, в котором каждая шестерёнка была взаимосвязана с другой. Но сейчас, несмотря на нашу попытку вести себя как обычно, у нас пропала та легкость общения, что всегда была. Ложь с моей стороны и их чрезмерная попытка защитить меня создали между нами стену, и идиллия была нарушена. Я отдалилась, ушла в себя, ещё больше чувствуя свое одиночество и бесполезное существование. Они пытались найти утешение друг в друге, закрыть глаза на мои причуды, считая, что со временем все вернется на круги своя. Но я-то знала, что ничего не вернется, я стала другой! И не только эмоционально, но и физически. Не смотря на то, что магии в этом мире нет (а я пыталась это выяснить неоднократно) то, что даровал мне Дарк, осталось при мне. Я была сильнее, быстрее и при сильной злости у меня менялись глаза и вытягивались когти. Скорее всего именно эти различия повлияли на мой анализ крови и так удивили врачей. Хорошо хоть я могла себя контролировать и не боялась, что меня кто-то увидит. Это подарило надежду. Ведь если я еще частично оборотень, то наша связь существует и вероятно я смогу услышать Дарка. К сожалению, и тут меня ждало разочарование. Не помню, сколько я делала попыток, пытаясь мысленно докричаться до него, но ответом была гнетущая тишина. Сидя на кровати и поджав по-турецки ноги, я топила свою грусть в коробке с мороженым.