Христич

Христич

Дверь автобуса сложилась гармошкой под шум, схожий выбравшемуся на свободу пару. По ступеням поднялся лысый мужчина, одетый в слегка промокшую под моросившим дождем, что было понятно по просветам на груди, бесцветную рубашку и кожаного оттенка шорты. Он провел ладонью по голове, пошарил в карманах и достал скомканную бумагу, которую очевидно следовало предъявить водителю, деду с аналогично богатой на растительность головой — тот в свою очередь даже не повернулся, закрыл дверь и, ругаясь, выяснил отношения с заклинившей коробкой передач, после чего направил автомобиль в сторону конечной остановки.

Практически пустой салон хоть как-то наполняли две параллельно стоящие скамейки, на одной из которых расположился солидно одетый господин в статном сером костюме — он только еще был погружен в книгу, но уже несколько раз бросил взгляд на попутчика, едва слышно постукивая каблуком. Свежеприбывший пассажир аккуратно сел, положил было руки на колени, но, поймав на себе нескромный оценивающий взгляд, быстро вскинул ноги на скамью и растянулся по всей ее площади.

Так они ехали какое-то время, но как ни пытался мужчина вновь сконцентрироваться на чтении, душа его требовала диалога. Он опустил книгу, посмотрел по сторонам и не без труда выковырял из-за воротника позолоченный крест. Ожидаемо пробудились связанные с изделием воспоминания: господин стал громко цыкать, то ускоряя темп языком, то придавая дурацкой мелодии более объемное и свистящее звучание. Наконец поставленная цель была достигнута и на порядком раздражающего музыканта обратили внимание — лысый попутчик повернул голову и молча, но в то же время говорящим кивком вопросил: ”Ну?”

— Крест мне дочка подарила. Ну как подарила, сунула в карман, когда прощались. Она его из Англии привезла, постоянно поверх блузы носила, внимание привлечь! — он слегка выпятил грудь с дурацкой блаженной гримасой — Так им кичилась, что порой в комнату будто крест заходил сначала, а потом она сама.

Попутчик, казалось, внимательно слушал, но в самом деле возможно погрузился в свои собственные глубинные думы, уложив руки за голову.

— И что думаешь? Раз приходит, так мы с женой сразу подметили: креста-то нету! Потеряла, украли? Нет, говорит, оберег мне языческий боле ни к чему, буду тренировать силу духа! Мы с матерью опешили.

Тут он подхватил со скамьи книгу и ткнул в пустую кожаную обложку указательным пальцем.

— Христич! — выпалил мужик с проблеснувшим в глазах безумием — Прочитай, говорит, в дороге Христича. Мысли твои разложит, по этим.. По полочкам! — лицо его побагровело — Хуистича!

Мизинец мужика скользнул в нос, почесал окружность и выскочил так же рефлекторно, как попал внутрь.

— Думаю, ладно, ехать все равно незнамо скока. Пошел в библиотеку, говорю, что посоветуете из этого, етить, Хрррристича? — произнося фамилию автора, он сделал характерный звук, будто собирался смачно харкнуть — А там и выбирать нечего! Не-че-го! Одну книгу написал! Одну за жизнь, а вони, будто г-хений снизошел.

Сосед отозвался в полудреме еле слышным вздохом и протянул: “Хрии-ммм”.

— Братан, ты сам-то читал? А? Шарлатана этого! — джентльмен показательно пролистал пару десятков страниц — Говорит, невозможно доказать ни одно научное утверждение! Можно, мол, мильён раз подпрыгнуть и приземлиться как ждамо, а на мильён первый подлететь до потолка!

Книга захлопнулась, и господин, резюмируя, иронично протянул: “Теооория верояятности”. Какое-то время в автобусе воцарилась тишина, слышно было лишь бурчание мотора и периодически резавший ухо скрип коробки передач, сдобренный отборным матом. Транспорт изредка подскакивал на ухабистой дороге и громко, но непродолжительно звенел, будто короб гвоздей.

— Отправил ее учиться в Манчестер, — не выдержал безмолвия мужик — так она через месяц от одиночества завыла! Говорит, там черные одни и казахи. Ну, казахи ребята хорошие, говорит, а от чернокожих пахнет. Специфически.

Последнее слово он произнес язвительно, сделал короткую паузу и продолжил.

— Да что там, даже церквушку православную пришлось поискать! В Бога она верила так, осторожно, может вообще по нужде, но нашла! Церкувшку. Даже ходила туда потом столы накрывать, по праздникам вроде — ей с этого процент делили.

Он было смутился, но в то же время почувствовал гордость за смышлёное чадо. Лысый попутчик, не меняя позы, вдруг разбавил развернувшийся монолог.

— Ты что, денег ей не отправлял?

— Отправлял! - мужик хлопнул ладонью по колену — Но вишь, сама еще смогла заработать!

Немногословный собеседник поднялся, прижался к стенке и согнул ноги в коленях так, чтобы уткнуться в них головой. Он из вежливости попытался присоединиться к диалогу, но не сумел найти достаточной мотивации.

— Ты сам-то в Бога веришь? Я раньше, знаешь, и украсть чего мог по молодости, так, ерунда. Потом остепенился: бизнес, церковь. Ну, семья. Сначала польза пришла духовная, потом практическая! Раз не могли мы никак с товарищем одним договориться, много кто с ним работать хотел. Хорошие были перспективы, очень! — он показал большой палец — Но вообще никак! Нет и все, неинтересно ему общаться, говорит! Сам будет двигаться, да и мама еще сильно болеет.

Спина у рассказчика, видимо, затекла и он скривился лицом и телом, потягиваясь и выкручивая руки в стороны.

—Ну я дал денег на лечение — он скукожился в исходную позицию и убавил тон, чуть ли не перейдя на шёпот — Помочь-то - это дело христианское. Там уж не отвертится.

Еще чуть помусолив книгу, мужик явно засомневался, будет ли он ее дочитывать, и поставил неугодное писание между ног.

— А ты о чем думаешь? А? Молчишь.

Попутчик выдержал паузу, приподнял голову и заговорил:

— Дед мой как-то ружье взял на дачу. Сказал, можно выстрелить строго перпендикулярно, так дробь обратно на макушку приземлится. Я к нему подбежал, обнял крепко, он целился-целился и пальнул.. Долго ждали, так ничего с неба и не свалилось.