Хроника нервного тика.

Часть вторая

                                                             18.(2)
    (Предвыборный штаб претендента, после новогодней речи президента, представившего неожиданно стране преемника, выглядел подавленно. Все карты были спутаны.
     Как красиво их политические противники провернули эту операцию, и главное, застали всех врасплох. А ведь ещё сутки назад, здесь, в штабе, убаюканные грамотными политтехнологами, основные бенефициары праздновали промежуточную победу. Многие уже плескались в морях и океанах, омывающих тропические страны и примеряли на себя кто костюм генерального прокурора, кто федерального министра и не подозревая, как один продуманный ход, изменил ситуацию на политической шахматной доске. 
    А телевизионные каналы, предлагали возбужденному, после вчерашней полуночной интриги, зрителю, заранее подготовленные передачи о приемнике и здорово подымали его рейтинг. 
   В противовес, на подконтрольной мэру кнопке, были предложены так называемые "консервы", то есть кинохроники записанные ранее и множество раз прокрученные.
    "Первый" ответил на "консервы" свежим расследованием о жене мэра, по выражению супруга, "талантливой "бизнесвумен". В киноленте без особых усилий проглядывалась картина бессовестного предоставления всех лакомых строительных подрядов, разыгранные постановочным тендером с компаниями-однодневками и проигранными фирме-гиганту, руководимой этой самой "бизнесвумэн".
    Как теперь вернуть из отпусков политтехнологов? Надо было срочно менять стратегию. Вся надежда была на бравого генерала, воина-интернационалиста, начинавшего своё восхождение на политический Олимп благодаря шефу, чей предвыборный штаб он в данный момент и возглавлял. 
    Документальный фильм о нем, верном союзнике престарелого претендента, анонсируемый на вечер, всегда приковывал к телевизору всех приверженцев старой системы и по крайней мере на рейтинг мог повлиять только в контексте положительном.
    Все сплотились вокруг военного и готовы были выполнять его поручения.
     -- Так что нам запускать после фильма про вас, Игорь Сергеевич? -- спрашивал один из помощников пресс-секретаря избирательного штаба.
    Генерал, понимая, что главная битва уже проиграна, тем не менее, готовился к боям позиционным и сдаваться не собирался.
     -- Покажите открытие какого-нибудь объекта, каток там, или дорогу какую, это всегда на москвичей действует! И рядом непременно, чтобы стоял наш кандидат, и показывайте его чаще улыбающимся, а то, как мне кажется, он у вас угрюмый какой-то получается! 
     -- А какой объект? Все уже показали. А те что новые, построенные талантливой "бизнесвумэн", так их и так, вон по "первому", крутят и рассказывают сколько на них денег отмыли. И так грамотно они под рассказ диктора видео монтируют, где градоначальник с кандидатом нашим обнимаются, что лучше уж не напоминать электорату! С такими союзниками и враги не нужны!
    -- Да, точно... видел я! Ну, что тогда? Запустите развлекаловку, и, вместо рекламы, в перерывах пусть деятели искусств высказываются про нас и про них! Хорошо бы ещё найти друзей детства, учительницу может...
     -- Это сколько ж лет учителке той сейчас, а ну-ка посчитай? -- встрял представитель мэра, старинный приятель бравого генерала, всегда с ним на "ты" и помнивший его ещё курсантом, -- Эх, Игорь Сергеич, тебя бы в претенденты и можно б было так раскрутить! Здесь тебе и училку можно б было разыскать и боевых товарищей, которых ты из окружения выводил и на себе раненных с поля боя выносил. Хотя, по правде сказать, никого ты ниоткуда не выносил, а вот снять картину сколько и с кем ты водки выпил, было бы электорату не менее интересно, алкоголик ты наш дорогой! А про этого нашего... Все его геройство только и крутится вокруг того, как он самолёт над Атлантикой развернул! Но ты, Семён, на всякий, порыскай среди "нафталина", -- обратился он уже к пресс-секретарю, -- может и найдёшь чего!
    -- Найдёшь, на пятую точку приключений! -- шутил помощник пресс-секретаря.
    -- Да, а на нашего конкурента вообще ничего нет, кроме официальной биографии, как будто и не жил вовсе.
    -- Вот как надо - учитесь! А то и ж, расслабились, в отпуска все кинулись! И чует моё сердце, будет у них какая-нибудь сенсация из-за морей океанов с участием наших людей: или с голыми танцульками вокруг костра, или наоборот, одетыми, как на парад в фонтане или бассейне, с дорогущим шампанским наперевес! Попомните мои слова!
    Ситуация Игоря Сергеевича напрягала. Он был загружен явно больше, чем мог протащить. В последнее время много пил, а вчера в штабе и так уже были все практически пьяны и как говорится "сам Бог велел". Но домой не тянуло. По дороге он заехал в ресторан и не дождавшись заказанного ужина здорово набрался.
    В семье все тоже было не слава богу...)
                                                        19.(3)
    (-- Зинуля тебе звонят! 
    -- Да слышала я, Гриша! А ты не догадываешься кто это может быть?
    Все время пока Зина со своим шефом и наставником уединившись от всего мира, в крохотной квартирке матери Гриши, наконец наслаждались долгожданной встречей, звонил в сумочке, забытый быть выключенным, телефон. Звонки были долгими и прервавшись на десяток, другой секунд, требуемых для повторного набора, продолжались все время, отвлекая и не давая любовникам до конца расслабиться.
    -- Возьми ты уже его, может и впрямь что-то серьёзное.
    -- Серьёзное? Что может быть у него серьезного, кроме того что он серьёзно набрался? Ну принеси... если мне не веришь... -- попросила Зина, всем своим видом давая понять, что её состояние требует больше оснований пользоваться предоставленным мгновением немного полениться.
    Он вылез из-под одеяла, и взглянув в окно на глубокие сугробы и все не прекращающийся снегопад, направился в сторону вибрирующей музыки.
    -- Да, я слушаю! -- она изменилась в лице и превратилась в лёд. Так разговаривают с людьми, которых навсегда вычеркнули из своей жизни и, возможно, это одно из последних общений. Все у них шло к разводу. Игорь, муж Зины - выпивал, и устраивал дома страшные скандалы всякий раз переходившие в рукоприкладства. 
    -- Зина у меня проблемы!
    -- У тебя они все время пока мы знакомы, что ещё? 
    Гриша слышал через микрофон (Зина имела привычку не плотно прижимать телефон к уху) о чем она говорила с мужем. 
    Сейчас в дни новогодних каникул, перед последним боем за президентское кресло, Игорь видел в водке инструмент с помощью которого он сможет восстановить свою нервную систему, ждал от нее, находясь почти в бессознательном состоянии, каких-то подсказок решения политических проблем для своего патрона. Казалось ещё немного и ответ придёт. 
    Минимум на что он рассчитывал, это должность директора ФСБ, ну а дальше, учитывая его относительно молодой возраст, и возраст шефа, разменявшего восьмой десяток, должность руководителя страны не так уж и...
   И эта ситуация с отставкой, перечеркнувшая все их планы. Думать обо всем этом без водки не было ни каких сил.)
                                                         20.
    Когда читаешь произведение автора, будучи с ним знакомым только по названию книги и именем на обложке, ожидаешь, ссудив наперёд талантом, чего-то исключительного и, желанием его, этими знаниями редкими поделиться со всем окружающим миром. 
    Написанное Азаматом, история которого во многом была Юле известна, рассматривалось под другим ракурсом. Она была за него, и готова была простить некоторые несвойственные в литературе обороты речи, ошибки, путаницу и неожиданные появления сомнительных персонажей, а так же их внезапные исчезновения. Но в общем, перечитав некоторые фрагменты дважды, в той или иной мере смысл становился более чем понятен. Увлекало. Выстроенные им в предложения слова, не казались последовательными, представлялся вариант поменять их местами, текст от этого, получался острее и интереснее. Иногда Азамат повторялся.
    Мать прививала литературный вкус дочери с детства и всегда подкидывала что-то любопытное. Не большой проблемой для неё всегда было запоминать имена героев, особенно иностранных, и, часто, дочитав роман почти до середины, Юля обнаружив деятельного персонажа, который уже упоминался в этом произведении вначале, листала страницы назад, находила и заново освежала в памяти его описание. 
    С книгой Азамата в этом отношении было все значительно проще, ибо главные герои носили имена её родителей, а любовник героини, имя того самого профессора, к которому они накануне обращались.
   "А не то ли это о чем я подумала?" -- пришла на мгновение мысль Юле, и так же быстро не оставив видимого следа исчезла: ибо отец, в отличие от литературного персонажа спиртное не употреблял категорически, а вообразить, что мать, хоть и в далёкой молодости могла иметь кого-то на стороне, вообще, требовало воображения похлеще того, утверждавшего, что столкнулось воочию с потусторонним миром. Но... Она продолжала читать.
                                                           21(4)
    (Водка помогала. После изрядно выпитого, идеи, отвергнув условности, но помня, при этом, что дело имеют с человеком военным, выстроившись в шеренгу перекликались разнообразными сценариями. Отбросив парочку дерзких, выбрана была сродни гениальному шахматному ходу, - тонкая, ситуация провоцирующая соперника на ошибку. Безусловно они клюнут, здесь подыграют, на это отреагируют эмоционально, тут бы продержаться денёк, не раскисать... На спидометре между тем сто пятьдесят! 
    Конечно же, боевые действия из памяти не вытеснялись, и сейчас под воздействием спиртного, встав в полный рост давали о себе знать. На этот раз он на мгновение ощутил себя в танке, а молоденького дворника у самого края обочины, - "духом".  
   Дворник долбил ломом о лёд, словно наводил гранатомёт и целился в танк. Времени на раздумья не было и в последний момент Игорь... Кому повезёт: духу - спустить курок направленного оружия на танк, или генералу - сбить стрелка. Генерал оказался расторопнее. Гранатомёт отскочил метров на пятьдесят, и превратившись в чугунный лом, чуть было не убил два десятка гуляющих по площади после новогодней ночи горожан, а "дух" подхваченный "кенгурятником" мощного "Ниссана", под крики свидетелей постепенно в глазах Игоря превращался в того, кем он в общем-то и был с самого начала, - в дворника...
   -- Я сбил духа на Рублево-Успенском... -- тихо проговорил Игорь опасаясь "прослушки" и почти касаясь губами микрофона трубки.
   -- Какого духа? Окстись, уж сколько лет назад вывели войска, а ты все ещё под Кандагаром со своим верным союзником - водкой!
   -- Зинуля, я люблю тебя! Выслушай меня хоть раз! Ехал по трассе, а он ломом у обочины лёд колол, ну я его и не заметил...
   Гриша все слышал и знаками требовал от Зины узнать, видел ли кто момент наезда?
   -- Думаю да, -- последовал ответ, -- в посёлке ведь было...
   -- Вот что Игорь, где ты сейчас? 
   -- В Москве, на Большой Грузинской, у зоопарка!
   -- У зоопарка? Каким образом? Неважно, немедленно бросай машину в безлюдном переулке с открытыми дверьми, бери такси и срочно домой! Дома уже позвонишь в ГАИ и скажешь, что угнали машину! Ты понял? Я тебя жду! Только не рассуждай ни о чем, делай как говорю! 
    -- Все будет нормально, не переживай, -- успокаивал Гриша начавшую паниковать Зину и, незаметно для себя, переступил черту порядочности принятую за основу "там", и так знакомую, ещё пару десятков лет назад, людям, -- никто за дворника не будет подымать большого шума!
    -- Как он очутился на Большой Грузинской? Это сколько надо было выпить! Господи, господи, ну почему это опять со мной? И почему нельзя было, чтобы это случилось через две недели, когда был бы оформлен развод! Нет, именно сейчас, когда я хотела получить частичку своего женского счастья, забыться на один день, после того, как пристроила на вечер дочку, и вот этот день должен уйти на бестолковые разборки, с человеком, который по сути для меня уже совершенно чужой... 
    Зина зарыдала.)
                                                         22.(5)
    (-- Зина клянусь, когда все закончится, я никогда больше не прикоснусь к спиртному!
     Зина молчала. Она уже давно все решила и менять ничего не собиралась. Но когда принималось решение разве могла она предугадать, что Игорь окажется в такой ситуации? Как легко было бы развестись и бросить его. Но на кого? Она всего-то пару дней назад категорически объявила о разрыве и, вот, перед ним уже бегают духи! А что его ожидает через месяц? Страшно подумать!
    Его голова была у неё на коленях и вот сейчас, наверное был тот самый главный момент в их жизни! Все было в её руках. Отвергнуть его? Тогда, судьба развела бы их по разным сторонам и определила каждому своё: ему тюрьму и в перспективе расстройство психики, ей, второе замужество, с ребёнком от раннего брака, за подающего надежды врача, известной в широких кругах клиники, её старшего коллеги и по возрасту старшего тоже.
    Она полюбила сразу. Дома пропадал диплом медицинского работника. За спиной первые семейные сцены совсем не предвещали развода. 
    Он стоял перед ней усталый, какой-то загнанный. Руки тянулись поправить на нем галстук, подобрать по моднее брюки, рубашку. Зина слушала его, человека всего себя закопавшего в науке, отдавшего душу многочисленным пациентам, и на утро уже вышла на работу. Смешная зарплата. 
    Мужа она уверяла, что ей нельзя сидеть дома, а дело вовсе не в деньгах. В первый же день у них случилась близость. По другому просто не могло быть. Руки потянулись сначала к галстуку, потом было замечено крохотное пятнышко на рубашке и... Как было не справедливо, что они встретились слишком поздно. То что она замужем, с ребёнком он узнал после того как разжав объятия любовники закурили. Он полюбил уже вдогонку и не отставал, часто опережая, удивляясь силе непонятного чувства, сильнее в разы, того, к больным. Каждая последующая встреча была желанной, ни одного случая, когда они расставались легко. 
    Но что-то остановило её. Какое-то женское чутье. Может даже не рациональное; скорее всего не рациональное...
    Впереди проглядывалось много тревог и забот вынесенных на хрупких, но сильных, женских плечах.)
                                                     23.
    -- Мамуль, привет! Как вы? Спите? -- звонила Юля.
    -- Нет, не спим. Отца жду с работы. Голос его не понравился по телефону, какой-то встревоженный. Опять видать неприятности по службе.
    -- Да поздно уже, непорядок!
    -- Надоело все Юленька, деньги есть и всего хватает, а пользоваться по-человечески не получается...
     Юля после "того света" все время собиралась узнать у матери за какие такие заслуги, отец, чрезмерно обласканный властью, получил героя россии? И откуда все взялось? Зарплата даже такая большая, депутатская, едва ли покрывала даже сотую часть той недвижимости, расположенной на всех континентах и записанной на ближайших родственников. Возможно ли было словами донести что их "там" ждёт? 
     -- Как Юленька квартирка наша? Мы были там по настоящему счастливы, и ты знаешь, парк на Яузе не застроенный благодаря нашему папе! Сколько раз, на место это лакомое прямо у реки, - покушались! 
    -- Да, здесь здорово! Лежу на диване, заказала суши из ресторана.
    -- Суши это хорошо, только не забывай что с таблетками, которые принимаешь, категорически нельзя ни капли спиртного!
    -- Знаю. Да, и вообще, когда я пила в принципе? Сейчас немного почитаю и спать!
    -- Что читаешь? 
    -- Да, так, в интернете нашла. 
    -- И кто же это? Как называется?
    -- Автор Азамат Караев!
    -- Азамат Караев? Где-то я уже слышала это имя... А о чем он собственно пишет? 
     -- Ой, да так, воспоминания всякие, не стоит! 
     Затем переборов порыв глубокой зевоты, пребывая под впечатлением прочитанного вдруг спросила: -- Слушай мамочка, а когда мы здесь жили какая была у нас машина?
     -- Джип у нас был, крутой по тем временам, "Ниссан патруль"!
                                                       24.(6)
     (Следователь, рыжеволосый малый, сплошь покрытый веснушками, оказался каким-то правильным... Все выпытывал, когда Игорь Сергеевич машину оставил у дома, как скоро обнаружил пропажу, кто может подтвердить, что видел его в этот промежуток времени. Ничего бравый генерал, лейтенанту предъявить не мог. 
     Смешно, но при наличии связей, до следователя так никто и не дозвонился.
     Как будто во всей стране был выбран один единственный гражданин и к нему применялись все написанные законы. Не, ну понятно, что ДТП со смертельным исходом всегда было сложно закрыть, но не до такой же степени, тем более, учитывая статус потерпевшего, то ли этнического узбека, то ли таджика! 
     Въедливая экспертиза обнаружила достаточно кровавых отпечатков Игоря Сергеевича в салоне и на кузове автомобиля. Свидетели аварии, неожиданно получив поддержку из самых верхов, разговорились, и признали за рулём Игоря, человека медийного, известного на этой трассе лихача. Мамаши вспоминали, как заслышав рёв мощного внедорожника, крепче хватали за руки своих детей и отходили куда подальше. 
      Предвыборная компания без основного локомотива, все время занятого следствием, встала как на красный у семафора. Перспектива очутиться в "Лефортово" была делом времени. Но уверенность, что Зина была рядом, вселяла определённую надежду.
     -- Вот что, Игорь Сергеич, -- обратился к нему на пятый день января, не молодой человек, в темных очках, вошедший в кабинет, навстречу выходившему лейтенанту, подгонявшему бумажные формальности под несомненный арест, -- вы ведь понимаете, что наезд в в состоянии алкогольного опьянения, неоказание помощи, попытка скрыться с места происшедствия и сокрытие трупа, тянут этак десятка на полтора лет! А у вас красавица жена, маленькая дочь!
    Генерал молчал.
    -- Преемник не хочет начинать своё президентство со всякого рода кумовства, -- очкастый замялся, -- с другой стороны, вы боевой офицер! Что вы такого по сути сделали? Непреднамеренное, совсем непреднамеренное преступление! Смею предположить, я смогу убедить будущего президента, что такие люди как вы, очень даже ему пригодились бы. Но от вас потребуются некоторые доказательства... преданности. Приёмник очень избирательно относится ко всему, что именуется дружбой.
    Очкастый заметил, как взгляд подследственного определив себе место где-то на краешке стола, ниже опускаться не соглашался. 
    "Однако крепкий орешек, мои подопечные обычно выше плинтуса свой взор не подымают!"
    -- И, вот что, Игорь Сергеевич! Не вздумайте выходить на связь с родственниками дворника! Они, ясное дело, предпримут попытки всякие к шантажу и вымогательству! Вы к аварии не имеете никакого отношения! Наезд совершили на вашей машине угонщики и точка!
    Сегодня же бравый генерал, спутав окончательно все карты, появился на первом канале в политической программе и проронил (десять секунд), что не хочет, возвращаться в коммунистическое прошлое и будущее России видит с молодым и придерживающимся демократических взглядов президентом. Он разжимал губы и для искушённого зрителя выглядело это, как вроде человек вставил новые зубы не вписавшиеся в его привычный образ, то ли вызывающе белые, то ли крупные, и только ещё осваивался и примерялся к неудобному прикусу.
   К шефу он позвонил. Они встретились. 
   -- Я действительно не вижу смысла продолжать эту бесполезную борьбу. -- шеф не казался мрачным, и политическая карьера его на этом, как было видно, не заканчивалась. Его всесторонний опыт безусловно будет востребован. -- На тебя я не обижаюсь, я знаю как они могут выкручивать руки. Так будет лучше для всех! Я договорился, никого из моих сторонников репрессии не коснутся, все в той или иной степени будут вписаны в органы государственного управления! Удачи тебе сынок и спасибо за дружбу!
   Они обнялись, но Игорь Сергеевич всегда будет чувствовать, что его сломали и растоптали, а он, по сути, предал близкого человека.
   А жизнь между тем продолжалась. "Стоматолог" оказался опытным, губы разжимать приходилось все чаще, "импланты" прижились и ни один из них не был отторгнут здоровым ранее организмом. Игорь Сергеевич получил должность советника министра обороны, новый дом в одном посёлке с высшим руководством страны, автомобиль с мигалкой соответствующими статусу номерами, и звание героя России.
   Следующая встреча Зины и Гриши была короткой. Она только сегодня узнала что беременна, но делиться этой радостью перед расставанием, было не уместно.
    -- Нам надо найти в себе мужество и остаться друзьями! Я не смогу его бросить, теперь, когда он поклялся, это будет выглядеть с моей стороны, как предательство по отношению и к нему, и к дочери!)
                                                                   25.
    Совершенно очевидно Азамату незачем было в Москве более оставаться. Как назвать тот временной промежуток что он здесь провёл? Мгновение, растянувшееся на двадцатилетие? 
   Встреча с Юлей неожиданно наполнила смыслом его Азамата тут пребывание. Все оправдалось.
    Он по видеосвязи позвонил домой и поделился радостной вестью. Говорил с женой, некогда такой молодой и красивой, а теперь, обмотанная посреди лета тёплыми платками пожилая женщина, поочередно представляла подросших внуков деду, знакомому с ними заочно, только по телефону. За их спинами на ярких коврах мелькали фотографии Эдика. 
    Он вспомнил как старалась держаться бодро жена, когда привезли домой Эдика и обстоятельства его смерти через призму тайны стали ей известны. Она с возмущением рассказывала селянам пришедшим почтить память, о той несправедливости, допущенной людьми в Москве, ожидая скорого ответа, и в какой-то миг казалось, что достаточно заручиться молчаливым согласием слушателей и справедливость восторжествует и с этого самого момента и до скончания земной жизни основным законом будет правда; весь изумленный мир, посчитает нужным привлечь видных учёных, поставив перед ними задачу в кратчайшие сроки вычислить формулу воскрешения невинно убиенных и, на нем, на их сыне, впервые будет применена эта практика и вдруг он оживет и все волнения и страхи останутся как во вчерашнем сне. Вот только надо предать тело земле согласно обычаям и на утро эти благие вести, достигнув их аула, разумеется, материализуются.
    Наконец он отправится домой. Сегодня же! Сорвёт со своей "Шкоды" все наклейки такси и в путь. Нет! Надо дождаться утра и ещё раз повидаться с Юлей. Наверняка она видела во сне Эдика и рассказала ему о встрече со мной. Интересно, какой будет его реакция на эту новость.
    Азамат улыбнулся.
    Ну, а то, что депутат так и не соизволил извиниться, так это Азамат переживет. Ведь по большому счёту это Азамату уже не столь важно, а извинения нужны скорее ему, генералу, потому как на "том" свете, где они встретятся, теперь Азамат в этом не сомневался, будет уже слишком поздно. 
Нет, мстить он точно не станет. Однажды и навсегда он для себя уяснил, что человеческая месть не может являться возмездием. Если ты берёшься мстить, то Господь перестаёт твоего обидчика наказывать, так как эту функцию, ты возложил на себя и почему-то решил, что у тебя это получится лучше. А если молча переживаешь своё горе, то, тут уж, твоему врагу несдобровать. Иногда будет казаться, что нет никакой кары господней, что вот - напротив, судьба одаривает твоего недруга дорогой недвижимостью, машиной, деньгами, детьми, внуками! Ан - нет, - подожди, досмотри "спектакль" до конца и ты увидишь, как все эти декорации создавались лишь для того, чтобы сыграть определённую роль в нужное время, в драме, под названием жизнь.
 И после того как Азамат изучил его биографию, ни такой уж он и гордый и смелый, каким рисует его телевидение, а скорее наоборот: трусливый, готовый предать близких ему людей при первой опасности. 
   Азамат заметил, как телевидению легко давались чудеса. Человек казавшийся в нем степенным, продуманным, честным нередко оказавшись в его машине вёл себя по-хамски, матерился, обладая крайне низким интеллектом, шутки воспринимал только те, что пониже пояса и редко дотягивал до армейских; из всех социальных групп ближе всего походил на уголовников и наоборот, люди которых телевизор показывал исключительно в отрицательном контексте, зачастую оказывались милейшими образованными людьми, подтягивая кругозор Азамата до более высоких граней.
    Наконец он покинет этот город в котором не припомнить случая когда бы с ним поздоровался прохожий. Город, в котором перекредитованное население в целях экономии утратило способность улыбаться просто так, без особого повода. Люди угрюмы, а в гаражном кооперативе есть мужчины, которых он знает двадцать лет, видел как они состарились, как выросли их дети и внуки, но они так и не познакомились и ни разу при встрече не поприветствовали даже кивком головы.
   Вот он мысленно идёт по узеньким тропинкам своего цветущего аула. Смотрит на утренний туман и в тысячный раз с удовольствием следит как появившееся из-за крутых холмов матовое солнце разгоняя молочную дымку превращается в раскалённый ослепительный диск. По вечерам приходят соседи. За чашкой чая спустя двадцать лет будут вновь выслушаны слова соболезнования. Жена по большому секрету расскажет всему аулу как Азамат повстречал девушку, которой довелось увидеть на том свете Эдика, и селяне получат новое доказательство наличия рая и ада, что ещё раз подтвердит правильность их медленной и размеренной жизни. 
   Прижмёт к груди всех внуков, трое из которых названы в память об Эдике. Уже другими глазами посмотрит на дверной проем, на любимую кружку, дерево. Со всех стен заполоненных фотографиями Эдика, повеет иным светом. Во взглядах повзрослевших детей исчезнет немой укор. Сосед "ошпаз" посмотрит другими глазами. Как же он по всему этому соскучился. Как он вообще без всего этого обходился? Как ему вновь захотелось жить. Все домой!
    Заснул он под самое утро, но проснулся все равно до того как работники автосервиса гурьбой нарушая тишину бородатыми шутками зашли в цех. Со всеми своими обязанностями Азамат справился, успел помыть машину, перекинулся словечком с Сули, предупредив его насчёт намечавшейся поездки, и если тому надобно, чтобы успел передать детишкам через Азамата гостинцев.
                                                               26.
   Не дождавшись звонка от Юли, Азамат ближе к вечеру не спеша выруливал к её дому. Припарковавшись у предполагаемого подъезда, он все же решился ей набрать. Юля ответила на звонок наверное десятый, взволновавший Азамата не меньше, чем её молчание: в трубке послышалась громкая музыка, шаги, шуршание, опять шаги, непонятный скрежет и конец связи. Последовал повторный набор. На этот раз она уже отозвалась.
    -- А, Азамат! Да слышу! Договаривались? А мне побоку, что мы договаривались! Ну - подымайся! Восьмой этаж, шестой подъезд, квартира сто четыре! Э, нет, нет, нет! Азамат, возьми бутылку вина!
   Голос и тон, несколько развязный, переход на "ты", уже не оставлял никаких сомнений - она пьяна!
   -- Юля, может не надо вина?
   -- А кто ты такой, чтобы учить меня? Скажи что денег жалко, я все оплачу! И не покупай дешевое, я пью французское марочное!
    Телефон видимо из рук выпал и Азамат до неё не докричался.
    Азамат позвонил в квартиру номер сто четыре, но открывать никто не спешил. Слегка надавив на массивную бронированную дверь, она, к удивлению последнего, легко поддалась. В полумраке коридора он споткнулся о знакомые кроссовки и, убедившись что прибыл по адресу, двинул на звук чрезмерно громкой ритмичной музыки. Так и есть, интуиция его не подвела, это была просторная кухня. 
    Юля небрежно удерживая изящную ножку бокала, сидела поджав под себя ноги на уютном угловом диванчике. Пестрый халатик с функциями своими справлялся едва ли, и все прелести, хорошо сложённой молодой девушки, обычно от посторонних глаз оберегаемые, заставляли Азамата взгляд отводить. Юля с чужими глазами, встала даже и не со второй попытки...
   -- Азамат, ты мой добрый молодец! Ничего что я тебя так называю? Как я тебя люблю! И Эдика я люблю, и тебя тоже люблю! А ты меня любишь, Азамат? Ты, нас с Эдиком, любишь?
   -- Оденься, пожалуйста! Зачем ты напилась? Я не ожидал увидеть тебя такой!
   -- Тише, -- она приложила указательный палец к губам, при этом сохраняя равновесие не без помощи Азамата, -- я за Эдика убью!
   -- Хватит Юля, успокойся! -- он вернул её непослушное тело на диванчик.
   -- Давай выпьем за Эдика! Ты не хочешь выпить за Эдика? Давай выпьем! Я за Эдика убью!
   Юля наполнила бокал вином, при этом, разлив изрядно на скатерть.
   -- Вот я свинья... подай тряпку... дай мне вон тот бокал, выпей со мной за Эдика, ну чуть-чуть!
   -- Хорошо, выпьем чуть-чуть, только обещай, что ты пойдёшь спать!
   -- Ладно, обещаю... -- заплетался у неё язык. В этот миг завибрировал телефон.
   -- Кто звонит? Почему не отвечаешь?
   Юля махнула рукой:
    -- Мама, да пошла она ...
    -- Юля, ты с ума сошла! На мать... Если будешь и дальше себя так вести, я просто уйду, ты поняла?
    -- Зачем ты вообще пришёл? -- она заплакала, из глаз полились слезы. -- Я к Эдику хочу. Я уже приготовилась спрыгнуть с балкона прямо к нему и тут ты... Давай вместе. Как там хорошо... никто тебя не напрягает, никаких обязательств! Эдик смотрит и знает все о чем ты думаешь и, прямо, на все трудные вопросы так просто отвечает. Он ангел, Азамат!
    -- Ты думаешь ему эта идея понравится?
    -- А мне по...! -- она уже оправилась от слез, подняла бокал чуть повыше и резко опустила. Случилось ожидаемое, хрустальная ножка не выдержала и раскололась. Вино вновь разлилось по столу, -- Я за Эдика убью! Знаешь Азамат, а Эдик меня трахал!
    -- Юля, как тебе не стыдно!
    -- Эдик мне жизнь спас! -- крикнула она во весь голос, но потом как-то сразу успокоилась. -- Он посмотрел и говорит давайте её назад на землю... А все ангелы называли меня сестрицей. Я его люблю! -- она уткнулась в одну точку. -- А ты, Азамат, когда меня трахать будешь? Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
    -- Юля! -- Азамат уже собрался уходить, но вдруг вспомнил её откровения касательно суицида. В голове у него творилось черт-те что. Только вчера вечером он уверял жену будто бы, получил знак послание от их сына, и вот... -- Пойдём в комнату, поспишь, тебе Эдик приснится, ну... ты ведь хорошая девочка, -- он бережно обнял её, помог приподняться и минуя коридор, завел в приоткрытую спальню, -- вот твоя кроватка! Какая умница, а теперь спать!
   -- Только с тобой, -- промолвила она, но уже не настаивая, чисто по инерции, -- я за отца убью! Кто тронет моего отца, я того убью!
   -- Хорошо, хорошо Юля, а сейчас - спать!
   -- Кто тронет моего отца, депутата государственной думы Игоря Сергеевича К-ва, я того убью!
   Азамат услышав ненавистное ему имя словно окунулся в ледяную воду и на миг остолбенел.
   -- Игорь Сергеевич К-ов твой отец? А как же арендный бизнес которым занимаются твои родители? Ты что Юля? Мне кажется ты что-то путаешь!
   -- Игорь Сергеевич К-ов мой отец! Я за отца убью! -- уверенно глядя в глаза и как могло показаться совершенно протрезвевшая говорила Юля. 
   В это мгновение снова, не вызвав никакой реакции у Азамата, однообразно завибрировал телефон. Он посмотрел на Юлю, которая успела закрыть глаза и приняв удобную позу погрузилась в сон.
   "Какой же я идиот! Как же я раньше не догадался!" -- вдруг вся картина, отказываясь умещаться в его сознании, более или менее становилась ясной, и каждый штрих, и предыдущее действие, оказывались на своём месте.-- "Теперь, конечно, понятно, почему ей захотелось вина!"
   -- Игорь Сергеевич К-ов твой отец?! Ты шутишь?
   Но ответа не последовало. Она спала.                                                
   Как все хорошо начиналось. Спустя двадцать лет явился посланник, наконец Азамат обрёл - не вечный, но какой-никакой временный покой. И вот, разрушив выстроившуюся было хрупкую конструкцию, выясняется, что она дочь того самого человека, который и разбил всю жизнь его семьи. 
   Он отхлебнул из бокала красного, кисловатого на вкус, вина.
   Возможно, таким необычным способом, бог наказывает её родителей за содеянное, и за то, что, спустя двадцать лет, раскаяние так и не потревожило их грешные души. А то что они грешные, Азамат, собиравший по крупицам все эпизоды их жизни, был уверен на все сто. Зачем он это делал? 
    Он отхлебнул ещё...
    Он сразу же отбросил предоставленный судьбой случай о котором мог мечтать всякий безбожно обиженный.
   Из глубины сознания прокралась мысль, что Юля просто-напросто сумасшедшая, а рассказы о загробной жизни, не более чем, плод её нездорового воображения. Но как же тогда привычки Эдика о которых она говорит? Как она может о них знать будучи с ним не знакомая?
   Снова появилась Юля. На этот раз абсолютно голая. На её загорелом теле не наблюдалось выделенных светлых следов от купальника, что предполагало, что в Ницце, в поместье, она загорает нагишом и, маленькие грудки, получившие порцию солнечной ласки, слившись по цвету с крупными сосками, делали её особенно беспомощной. Она стояла без тени улыбки, расставив ноги чуть пошире плеч. 
    -– Ты будешь меня трахать или нет? Иди ко мне! Почему ты не идёшь? -- Юля неловким движением руки отвела с уголков губ бесконтрольную струйку.
    -- Юля, мы ведь с тобой договорились! 
    -- Мне холодно, согрей меня, -- хитрила она, -- что ты за мужик, даже трахнуть не можешь? Говори - будешь или нет?
    -- Конечно же нет Юленька, пойдём спать! 
    -- С тобой! Договорились?
    -- Перестань, пожалуйста!
    Она немного успокоилась после чего взялась за старое и, увидев всю бесперспективность диалога с Азаматом, зашла с другого края.
    -- Ты что думаешь я не найду кто меня трахать будет? Как бы не так!
    Её с трудом стоящую на ногах занесло к гардеробу встроенному на всю длину коридора.
     -- О, моя любимая, - классно! -- Юля примеряла дубленку на голое тело и ничего не предвещало, что вот сейчас она накинув на ноги сабо, выскочит в таком виде в жаркую летнюю ночь.
                                                               27.
   Взволнованная внезапным исчезновением дочери Зинаида Аркадьевна набрала Антоше, в Ниццу, и сразу же об этом пожалела. Он ничего не знал и, как ей показалось, все время разговора был заметно холодноват и старался её дистанцироваться. 
   Да, безусловно, слухи о здоровье дочери ходили в свете не лицеприятные, а этот Антоша...
    В жутком волнении она открыла почту Юли на домашнем компьютере. Секретов, между дочерью и матерью, не было абсолютно ни каких, и они не прятали свои страницы в социальных сетях под всевозможными паролями. Возможно ей здесь удастся развеять свои волнения. 
    Из свежего сразу же обнаружилось письмо "Азамат Караев". Опять это имя, знакомое настолько, насколько и забытое.
     "Кто же это?" -- пыталась припомнить она пробегая глазами первую главу книги и, не изыскав ничего интересного, дошла до второй.
    Телефонный звонок, на фоне невесёлых мыслей, почудился зловещим и немного отвлёк. Зинаида Аркадьевна только сейчас вспомнила, что Игорь Сергеевич так и не перезвонил. После повторного не отвеченного, она написала водителю мужа, земляку, приятному парню, и вот, видимо освободившись, он набирал. Безусловно, не будь он из общества обслуги, Зинаида Аркадьевна, предпочла бы его, этому напыщенному индюку, Антону. 
     -- Семён, почему Игорь Сергеевич не берет трубку, он занят? Где вы?
     -- Он спит Зинаида Аркадьевна!
     -- Спит?
     -- Да. В машине!
     -- А что случилось? Он здоров?
     -- Посмотрите статью в оппозиционной газете?
     -- Статью? -- Зинаида Аркадьевна удивилась ещё больше, -- Ладно, посмотрю! А вы скоро будете?
      -- Двадцать минут может...
      Зинаида Аркадьевна разговаривая с Семёном, не отвлекалась однако ж от переписки, и кажется наткнулась на что-то любопытное.   
                                                              28.(7)
     (Игорю Сергеевичу, не молодым человеком в темных очках, было предложено курировать известное оппозиционное средство массовой информации. В редакции Игорь Сергеевич появлялся крайне редко, но держал на коротком поводке ведущего журналиста-расследователя. Фамилия его гремела на всю страну, но в семейном кругу, промеж собой, называли его по имени в уменьшительном, так сказать, роде - Антошкой.
      Карьера Антоши шла в гору исключительно по прихоти Игоря Сергеевича.
      Расположенная на первом этаже поселковой гостиницы, районная газета, в которой печатал свои статейки, безвестный журналист, объемом не превышала тетрадный лист. Антоша подвернулся Игорю Сергеевичу, уж неизвестно, с какой целью в этот городишко прикомандированному, и написал о генерале довольно услужливый очерк. 
    Запомнился и, опровергая слухи касательно отсутствия в стране социального лифта, постепенно превращался в бесстрашного борца с режимом. 
    Автор острых статей, разоблачая зарвавшихся политических деятелей, ссылался на источник близкий к высшему руководству страны. Именно этим "источником" и служил Игорь Сергеевич, сменив ко времени с почестями отправленного на пенсию, все того же, не молодого человека в темных очках.
   Всякая публикация вышедшая в номер была по сути готовым обвинительным заключением и герою очерка, как бы, предлагалось идти на те уступки, которые сильные мира сего ему предлагали, и проблема, оставаясь часто не выплеснутой на всеобщее обозрение, тихо, переходя в процессе на торг, подковерно решалась. 
    Все статьи Антоши не дотягивали до статуса журналистских расследований по той причине, что не имели продолжения, так как являлись чистой воды заказными и, герой передовицы, после решения своей проблемы заказчиком, получившим желаемое, интересен не был. "Расследователь" получал очередной заказ, ну а зритель, имея короткую память, не задавался вопросом, что же стало с тем коррупционером о котором трубили все бытовые приборы накануне, до тех пор, покуда в один прекрасный день находилась фамилия жулика на какой-то другой, ответственной, государственной должности.
   Антоша, между тем, рос, матерел, оглядывая богатых Московских невест, обживался в "Беляево".
   Коллеги по думе и старые друзья о деятельности Игоря Сергеевича догадывались, и старались его по-возможности сторониться. Ежедневно возвращаясь домой, перекладывал с души приставшие за день грехи, как вставную челюсть на ночь в стакан с водой, оправдывая прегрешения службой Отечеству, и казался себе порой даже бравым генералом, но при этом без друзей, с кучей обиженных им так просто, по прихоти его нового старшего начальника.)
                                                             29.
    "Ах вот ты какой Азамат Караев! Все никак не угомонишься!" 
    Зинаида Аркадьевна закрыла почту. Очевидно Юле никогда ещё не угрожала такая опасность. Этот Азамат Караев, не имея возможности дотянуться до Игоря Сергеевича, решил отыграться на его дочери. Как это подло. Срочно надо было предпринимать какие-то действия. И как на зло нет связи с мужем. Она вспомнила начальника милиции округа в котором их квартира находилась и позвонить ему посчитала сейчас самым правильным... Как он волновался, когда "домушники" вскрыли их жилище. Воры обнаружились спустя двое суток и все похищенное имущество спешно вернулось на свои места. Она потянулась за телефоном. Полковник сразу же её узнал. Не часто люди такого уровня его беспокоят. Содержанием диалога она осталась довольна, но волнение её не покидало. Все равно надо было дождаться мужа. Ехать без мигалки, только лишний раз засветиться на всех оппозиционных сайтах, которые день и ночь будут смаковать как жена известного депутата мчит по "встречке", а инспектора ГИБДД при этом, делая вид что не замечают, от нарушителя своевременно отворачиваются. 
      Спохватилась давешнего разговора с Семёном и нашла требуемую статью. 
      Страница открылась фотографией их Австрийского замка, далее шли стройными рядами узнаваемые пейзажи и строения принадлежавшие их семье по всем континентам, и крупный заголовок журналиста расследователя: "Оборотень в погонах сдаёт своих соратников за элитную недвижимость по всему миру!"
      Антоша так и остался бездарным, начиная кричать об этом с длинного заголовка и заканчивая финальной фразой. 
      Вспомнился холодок их недавнего разговора. Что же должно было произойти, чтобы Антоша, верно чующий направление ветра, отказался, можно сказать, от самой завидной невесты и пошёл на такой шаг? Заказ на Игоря Сергеевича с самого верха? Вот она причина коллективного отказа банков в пустяковом кредите. По крайней мере у Игоря Сергеевича не останется больше никаких аргументов в пользу Антоши в качестве жениха для их дочери. 
     "Оборотень в погонах"! -- Когда он надевал те погоны в последний раз? Бездарность бросалась в глаза, особенно, когда написанное было о людях близко знакомым, а сейчас, посвящённое их семье, так вообще зашкаливала. Между строк, все же, читался тот поступок Игоря Сергеевича двадцатилетней давности. 
   Но все это было следствием, а главное... В статье красной нитью упоминалось, что подмосковный замок, где они проживали на постоянной основе, стоит на участке принадлежащем министерству обороны и по документам там числится пансионат для ветеранов. О каких документах может идти речь, когда ты так близок к самым верхам? И наоборот, какие у тебя должны быть документы, чтобы ты вклинился в тяжбу с самыми сильными Мира? 
   Иногда казалось, что одной из основных задач законодателей со времён Советского Союза было создание путаницы, чтобы любой гражданин имел в документах всякие неточности: у кого-то права купленные, у другого номер на движке автомобиля перебит, не стыковки в декларации, несоответствие официальных доходов и реальных расходов, аттестаты, дипломы и вот, так вот, ничего собственно не нарушив, тем не менее ходил бы человек под статьёй, чаще административной, а иногда и уголовной...
    Но со всем этим народонаселение преспокойно живёт, а вот случись, например, кому-то из сильных, приглянуться твой земельный участок, тут уж все не стыковки на свет белый и выводятся.                            
    Что им надо от Игоря Сергеевича?
    От "бравого генерала", которого накачивали доблестью на прошлом историческом витке, осталась такая потрепанная оболочка, что подозревать в нем какого бы то ни было реваншиста, ну можно было только от недостатка ума: "человек раз предавший своего друга и соратника, всегда сделает это снова".
     В голове у Зинаиды Аркадьевны была полная каша. Вспоминался то недавний визит приятной семейной пары, после инцидента с ДТП, так восхищавшейся их поместьем, с неожиданным предложением продать его; то разговор с дочерью:
     "Ты хоть представляешь, как мы будем выглядеть в глазах общественности? Депутат государственной думы Игорь Сергеевич К-ов сдал свой мандат, продал все имущество и на вырученные деньги построил онкологический центр! Ты этого хочешь, чтоб над нами весь свет смеялся? Ну поговорю я с отцом, ну внесёт он на ближайшем заседании думы вопрос о строительстве больниц и поликлиник, ну, а как товарищи примут или нет, это уже дело, как говорится государственной важности!"
     Каша в голове в логическую цепочку не выстраивалась. Зинаида Аркадьевна включила музыку. Этот альбом она начала собирать годков эдак десять тому назад, представляя, когда все уже совсем наладится, проблемы сегодняшнего дня отойдут и, в счастливом завтра, будет много времени и, на конец расслабившись, она его прослушает. Но время шло, старые проблемы не успев завершиться, передавали эстафету новым и прослушка этих треков снова и снова откладывалась. 
     Вот кажется под эту музыку её вообще в первый раз пригласили на медленный танец. Она тогда ещё думала, что не умеет танцевать. 
     Потом был первый поцелуй, первая... нет это было не тогда и совсем под другую музыку... однако ж ощущается все, как будто было только вчера. Сила музыки... сколько надо было бы произнести слов, чтобы напомнить простой день запечатлённый фотографией на всю жизнь и вынутый из карты человеческой памяти... А музыка в две минуты все перевернула, вернув на мгновение пережитое, и не имеет в данный момент уже никакого значения во что ты одет, на чем сидишь и каков твой банковский счёт.
     Ворота поместья не спеша раздвигались и Зинаида Аркадьевна поймав себя на мысли, вспомнила: будучи ещё пионеркой, невзирая на существующий политический строй, запрещавший даже думать о роскоши в которой они сейчас жили, она, тем не менее, мечтала именно о таком доме, о такой машине, мебели, всем её окружавшим сегодня. Грезила об этом даже тогда под вот эту самую музыку, которую сейчас слушает, когда не умела танцевать, но сказать об этом никому не решалась. 
     "Как она могла бы этим обладать?" -- не унималось детское воображение. -- "Ну, не знаю, может будет отправлена в какую-то важную космическую командировку и своими действиями предотвратит катастрофу галактического масштаба и население земного шара, где, таки, коммунизм победил во всем мире, подумав, решит выделить герою, в виде исключения, дом его детской мечты и всё вот это вот, что её окружает. Ну не будет же это все, в конце то концов, принадлежать ей, в результате предательств, воровства, взяток, подлогов, так красочно и со знанием деталей описанных в свежей статейке, о человеке с которым она делит супружеское ложе! Хотя чего рассуждать? Что, то детство? Кто тогда знал, что такое настоящая жизнь? Как все просто, когда всего два цвета: красные - наши, белые - враги! Русские и фашисты! И никаких тебе оттенков!"
    -- Игорь, что с тобой? 
    Игорь Сергеевич впервые за последние двадцать лет был мертвецки пьян! Говорить с ним сейчас о чем-то, мычащим, было бесполезно и Зинаида Аркадьевна распорядившись, чтобы его подняли на верх и уложили, запрыгнула в служебную машину мужа и велела Семену включить мигалку и ехать на старую квартиру у Яузы.
                                                                    30.                                                 
     Юля выпорхнула из подъезда в наряде описываемом выше и, добежав до дороги, остановила первый же проезжавший мимо автомобиль.
     -- Юля стой! -- Азамат надев мокасины, и не найдя ключей от квартиры, просто прикрыл бронированные двери и спустившись пешком по лестнице, в лабиринте проходов разыскав наконец выход, от Юли солидно приотстал.
     -- Гуляем?! -- спросила девушка у пассажира внедорожника, крупного мордоворота, опускавшего ветровое стекло.
     -- Юля пойдём со мной! -- подоспел Азамат.
     -- Отвали, ты мне никто, чтоб указывать!
     -- Ребят извините она не в себе! Поезжайте!
     -- А ты кто такой вообще, бача? -- вмешался водитель не меньших габаритов, чем его пассажир. -- Тебе ясно сказано - отвали!
     -- Друг, она пьяная, оставьте её! 
     -- Оставить тебе, да, чурка? Счастье привалило в виде бухой телки?!
     Приятели дружно рассмеялись, после чего пассажир вышел из машины, оказавшись значительно крупнее, чем казался и нанёс уже два размашистых удара, и не будь у его оппонента армейской подготовки в школе десанта, они пришлись бы точно по адресу.
     -- Что вы творите мужики? -- к пассажиру подтянулся водитель, не менее массивный и решив, что приятель его недостаточно гибок, попробовал зайти справа. Кулаки и попытки дотянуться оттеснили азиата от внедорожника и, вот уже пассажир, оставив водителя наступать, вернулся и, приоткрыв двери, любезно усаживал девушку в роскошный салон черного джипа.
     -- Не троньте её, прошу вас! 
     Когда Азамат применял физическую силу в уличной драке он и не помнил. А сила у него имелась и даже всегда была в избытке. По молодости, редко кто осмеливался с ним связываться. Роста выше среднего, жилистый, в горячке, ему приходилось к силе этой изредка прибегать, и те к кому она была применена, выглядели после этого не лицеприятно. Но вот уже лет как сорок он все конфликты старался сводить к миру. 
    Сейчас перед его глазами, посланную ему небом девушку, двое взрослых, сильных, уверенных в себе быдловатых мужика, с наклейкой на заднем стекле джипа - "можем повторить", - увозили в неизвестном направлении, готовые над ней надругаться. 
    Какие-то секунды потребовались ему, чтобы вспомнить подзабытую технику рукопашного боя. Первое движение могло показаться со стороны смешным, неуклюжим, но второе пришлось в солнечное сплетение и покачнувшись с застывшими на губах очередными оскорблениями, соперник словно бревно подрубленное дровосеком, медленно и с размахом упал на уготованное ему на зеленом газоне место.
     -- Выпусти её! -- Азамат стоял у машины. В голосе, наряду со спокойствием, отчётливо слышалась угроза.
     -- Ты что чечмек, совсем сдурел! -- начал было пассажир, но увидев друга лежащим на лужайке перевёл взор на пару сверлящих его глаз, таких, с которыми встречаться, слава богу, пока ещё, не доводилось и намерение убить, как показалось трусоватому мордовороту, было в них, не самым последним!
     В это время к джипу подъехала машина полиции, следом ещё две. 
     -- Ваши документы! -- услышал знакомую до боли фразу Азамат.
     Водитель отдышавшись, поднимался.
     -- Что здесь происходит? -- спросил офицер. -- Вы Азамат Караев?
     -- Да, я Азамат Караев!
    На запястье у Азамата немедленно защелкнулись наручники.
     -- Мы, товарищ подполковник, ехали по дороге и нам наперерез выбежала девушка и попросила у нас помощи, вот она сидит сзади, а этот вот чурка за ней бежал, -- взялся отвечать за Азамата осмелевший водитель джипа. 
     -- Где Девушка? С ней все в порядке?
     -- Да вот же она!
     -- Подполкоаник Козлов, вы кто?! -- спросил услужливо офицер.
     -- Козлов, а тебе хреново не станет когда ты узнаешь кто я? 
     -- Юля выходи, почему ты грубишь инспектору? -- Азамат покорно выставлял перед собой руки скованные наручниками.
     -- А ты замолчи, без тебя разберёмся, -- полицейский с задержанным держал себя значительно строже.
      -- Я дочь К-ва, я за отца убью! -- Юля покидала надоевший ей салон "джипа" одномоментно с появившимся "Мерседесом", и, видимо, надеясь на повторения случая на "проспекте Мира", выбежала наперерез, успевшему среагировать Семену. -- Вот он приехал и всех вас сейчас оттрахает!
     Из широких дверей представительского лимузина, вышла вальяжная красивая женщина и Юля бросившись к ней обняла её и заплакала. 
     Женщина приголубив дочь не спеша подошла к полицейской машине, и обратилась к услужливым стражам правопорядка: 
     -- Что здесь происходит, может мне кто-то объяснить? А это судя по всему Азамат Караев? -- спустя двадцать лет она наконец вспомнила на кого он похож. Конечно же на советского актёра Талгата Нигматулина, -- И что ты ни как не угомонишься? Ведь сказано тебе было машину угнали! Ну ничего сейчас тебе, чечмек, все ещё раз разъяснят, уже более подробно...
                                                                 31.
    Через час уже возле одного из гаражных кооперативов можно было наблюдать большое скопление полицейских автомобилей и людей в форме. У широких ворот стоял с "Калашниковым" на перевес крупный детина в чёрной маске. С крутой лестницы сбрасывали вниз весь нехитрый скарб состоящий в основном из одеял и матрасов. Деревянный топчан, изобразив напоследок фигуру мельницы, не выдержав высоты, разваливаться начал, казалось бы, ещё в воздухе. Волнение, связанного наручниками Сули, вызывали оставшиеся в сторожке продукты должные быть отправлены домой с Азаматом, холодильник, телевизор и печка-буржуйка.
   У углового гаража также выстроилась охрана. Ворота временами открывались принимая и выпуская по мере надобности оперативников. Внутри старший группы в гражданском допрашивал Юру. В ходе допроса выяснилось, что в документах не числится пристройка связывающая помещения двух кооперативов, нет абсолютно никаких бумаг на функционирование автосервиса. На запястьях у Юры немедленно защелкнулись наручники. Работники автомастерской и клиенты не сумевшие внятно сформулировать своё здесь пребывание были положены лицом на пол.
  В каморке, где обитал Азамат, заканчивался обыск в ходе которого было выявлено пять единиц огнестрельного оружия, наркотические вещества, иностранная литература экстремистского толка, агитационные брошюрки, доказательства причастности последнего к запрещённой в России некой террористической организации.
  Очередь дошла до выпирающего выступа, который, как помнится, - являлся стеной гаража несговорчивого автолюбителя.
   -- Что за стена? Что за ней? -- интересовался сухо тот что был одет в гражданское.
   -- Это гараж, -- отвечал Юра.
   -- А где ворота? -- улыбнулся майор легкости с которой раскрыл хитрость.
   -- Ворота с той стороны улицы, -- пытался вразумить подвергшийся кратному унижению Юра.
   -- Ломайте! -- приказал тот что в гражданском.
   На подмогу рядовым сотрудникам полиции пришли поднявшись с пола и освобождённые от наручников работники и через пять минут в результате их умелых действий были пробиты в стене пара кирпичей. Заглянувший внутрь майор загорелся ещё сильнее и после повторного приказа работа пошла быстрее.
(******)                                                    32.
    -- Слушай-ка Эдик, а объясни не образованному, чего это люди высматривают в своих телефонах сутки напролёт? Ладно в метро или транспорте! Я вот вчера подсмотрел в Италии, как группа туристов, после того как расселась по гондолам, вместо, чтобы, как и было на протяжении веков, рассматривать небывалую по красоте архитектуру, уставилась в экраны телефонов! Что там? Неужто нечто интереснее самой Венеции? Ты сам-то в Венеции был?
   -- Не знаю! Не могу ответить однозначно, так как в Италии не был, а в Венеции и подавно!
   -- Я был в Венеции, -- встрял в разговор второй ангел, -- и сообщаю вам, друзья, неописуемое зрелище эта Италия!
   -- Когда ж ты успел там побывать братец-ангел? -- спросил первый.
   -- А это ещё в утробе у матушки нашей, до того как у неё выкидыш случился. Что скажешь, разве не чувствовал ты ничего находясь там?
   -- Все я чувствовал. Как искала средства от меня избавиться! Что только она не испробовала! Помню, когда сказала отцу, что им надо расстаться. Он хоть и врач, но про меня ему ни слова! Я даже и подумать не мог, что после этого, надо будет меня убивать. Так что, как не крути, мы с тобой хоть и по-матери, но братья! И если б она родила меня, никто тебя не стал бы зачинать!
   -- Да, я то, желанным был! Меня ждали! Я как раз и зачат был после примирения! Родители очень хотели Юлечке братца! Любой каприз матушки исполнялся. Я с ней и с Юлей всю Италию объездил, всю Европу! Кухня в Италии вкусная больно, это я точно могу подтвердить. Мне морепродукты по вкусу были, а мать до моего зачатия вообще их не ела, а после, со мной уже, все что плавало и ползало по дну моря на ура шло! А трюфелями так мать вообще объедалась. Аппетитная штука доложу я вам!
   -- Не, мне такое не снилось! 
   -- Винцо матушка тоже употребляла, но в меру, - бокальчик, редко два. Юле все больше десерты нравились, выпечка итальянская, мороженое! -- ангел призадумался, -- Не стал я ей говорить тогда, про родство наше близкое! Осталась бы здесь, сама бы все узнала, а так-то незачем ей знать!
   -- Доброе у тебя сердце, не в пример моему!
   -- Ты незаслуженно обижен! Они, понимаешь ли, сил не нашли, чувства свои сдерживать, а, чтобы скрыть стыд, - тобою пожертвовали! Видишь, как у людей все устроено, братец! Когда она к отцу моему вернуться решила, проще было тебя убить, чем, всю как есть, правду - мужу, любовнику и людям рассказать. Честным оказаться страшнее, легче..! Хоть и мать она мне, но поступок её я не принимаю. Так-то!
    -- Все не так однозначно, как отсюда видится, -- возразил ему брат, -- потом немного помолчал, обратился снова к Эдику, -- ну, так, что там в телефонах, не скажешь?
   -- Что я могу сказать? Я застал только самое появления социальных сетей! Жизнь изменилась - это факт.
    -- А в чем это изменение проявляется? -- не унимался ангел, -- Я вот если правильно понимаю котяток и собачек почему-то на небывалую высоту подняли. 
    -- Раньше когда их не было, труднее было разобраться в человеке, но после появления Интернета стало яснее! Многие сердце своё и душу отдали собачкам и уделяют им времени в разы больше, чем родному отцу или матери! И это вполне устоявшаяся и понимаемая большинством практика. Нет, ну я б ещё понял если в социальных сетях вывешивали фотографии родителей, дескать вот они мои мама и папа... - ангелу захотелось добавить в пользу родителей, вот мол, не сделали аборта, а выносили в утробе все девять месяцев, за что им спасибо, но передумал; он уже говорил много раз и теперь это было явно лишним. -- спасибо им, за то что вырастили меня и воспитали, дали, так сказать, путевку в жизнь. Но нет же, - вот вам котики, вот вам собачки - наслаждайтесь! Хотя если так взять, ведь поросята, телята и ягнята не менее привлекательны особенно в раннем возрасте! Но ими не восторгаются, их разводят совсем для других целей. Где логика?
     -- Слушай, ты неисправим! Совсем жизнь на земле не понимаешь! -- улыбнулся Эдик.
     Ангел улыбнулся в ответ, сделал небольшую паузу и воспользовавшись хорошим настроением Эдика взялся за другую тему:
     -- Как народонаселение обходилось без этого всего? Без сотовых телефонов, то есть? Как например в гости ходили, встречались?
    Эдик задумался на минуту и сразу же выдал первый подвернувшийся пример:
     -- Обо всем заранее договаривались, время секли по другому. А бывало, приедет кто-то из знакомых, а подыматься на этаж не хочется и сигналит снизу!
   Он вспомнил о времени, которое совсем скоро, забрав на небеса последних свидетелей, окончательно станет историей.
   -- По звуку двигателя машины угадывали, что приехал отец!
   -- Не представляю!
   -- Ну, да, тебе трудно представить... -- Эдик высверливал взглядом точку, освежая в памяти то безупречное время.
    -- Твои опять приходили? -- спросил ангел.
    -- Да, опять. Уже который год, каждый день и в снег, и в дождь они на кладбище. Ни дня не пропускают. Я через Юлю пытался что-то сделать, но увы, ничего не вышло.
    -- Ох уж эта Юля! Где она сейчас?
    -- Где, где?! Как и было мною предсказано: в клинике для умалишенных!
    -- Слушай, прости конечно моё невежество, я слышал отец Юли депутат, но хоть убей, значение этого слова до конца не понимаю, и, главный вопрос, почему, попав к нам, у них одна дорога, только в ад?
    -- Депутат это выбранный народом человек... А по сути получается, благодаря всяческим манипуляциям и жульничеству, проходят туда люди, которые нацелены не на улучшение жизни избирателей, а на воровство и использование своего служебного положения в личных целях.
    -- Манипуляции, это типа про Елену Михайловну, директора школы?
    -- Да, про неё, но не только. Там ещё много всяких ухищрений.
    -- Ну и что же люди молчат в таком случае? Собрались бы и выступили общим числом. В одной Москве двадцать пять миллионов между прочим проживает!
    -- Если бы! Но вся эта масса между собой разобщена! По национальному признаку, другие по религиозным! Коренной москвич недолюбливает приезжего, приезжий не любит кавказца, кавказец не любит азиата и так далее... И все это умело власть имущими подогревается. Вот и получается, когда требуется объединиться тут же и вспоминают кто какой национальности и кто какой веры. 
    -- Любопытно другое - многие в молодости утверждают, что политикой не интересуются, это не их дело, и, дотянув до преклонных лет с пустяковым диагнозом, попадают в больницу. Тут уже они начинают прозревать и видеть, как все устроено не по-человечески. И, не поверишь, они и здесь это с политикой не связывают, не считают происходящее результатом своего безответственного в прошлом поведения как гражданина, а видят в этом отдельные перегибы на местах работниками медицинских учреждений.
                                                                 33.
   -- Откуда у него вообще вся эта информация? -- следователь по особо важным делам Олег Максимович Круглов в сердцах бросил на рабочий стол папку в которой был напечатан роман Азамата Караева. Коллега, деливший с ним, сильно отдававший казенщиной, кабинет, был занят, так называемым, делом демонстрантов, не менее ответственным и интересным, но любопытство к толстой папке Олега Максимовича проявлял не поддельное, был в теме и, на вопрос, заданный так просто, в пустоту, - отреагировал.
   -- Понимаешь Олег, в такси, мы как на исповеди выплескиваем водителю все с души наболевшее... чем не готовы делиться с друзьями, предполагая, что сказанное останется за семью печатями, а с таксистом никогда больше не увидимся, и сорванное с языка, сохранится лучше всякой военной тайны. А этот твой Азамат Караев хитрецом вона каким оказался. Работал у "Охотного ряда", все около думских персонажей перевозил. С каждого по чуть и вылилось в какое досье! Один только Сергей Константинович, царствие ему небесное, любитель в баньке с проститутками попариться, постоянным его клиентом был в своё время!
    -- Что с ним дальше делать, Денис Михайлович, ума не приложу! У меня таких никогда не было! -- негодовал Олег Максимович.
    -- А что с ним не так?
    -- Не знаю! Как вести следствие, когда человек ничего не боится и никогда не врет? Ты ведь как строишь допрос? 
     -- Я то? 
     -- Ты, ты!
     -- Ну начнём с того, что по началу среди задержанных демонстрантов надо выявить наиболее активных! Тех, кто смогут своим внешним видом и правильно поставленной речью привлечь, скажем так, массы! Тех, что не подходят под этот критерий, ждут тюремные срока, кого условный, а кого и реальный, для устрашения, скажем так, электората. А то знаешь ли?! Дашь спуску - потом ОМОНа не напасёшься! А с этими, активными, начинается настоящая работа! Попутно надо запустить фоном негативное отношение к этому аресту общественного мнения, побольше фактов их невиновности, и вот уже мученик готов! Он симпатичен, принят всеми слоями общества. Тем старым оппозиционерам, использованным многократно, уже ведь почти никто не верит, и мне требуется самая малость, подвести новенького под уголовную статью! А народ все негодует: не за что мол срок впаивают! Красочно описав ему всю негативную перспективу дела, его, более сговорчивого, выводишь на разговор, тот который тебе нужен...
     -- А как быть с этим? -- перебил коллегу Олег Максимович, -- Ну подкинули ему менты пистолет, героин, тротил. И он хоть бы раз сказал, что это все не его! Проникновение в квартиру с целью ограбления? Не спорит! Попытка изнасилования? Согласен! Тянет все на пожизненное - нет возражений!
    В кабинет тихо постучав вошёл полицейский.
    -- Разрешите товарищ майор? 
    -- А, Алейников! Звезда ютьюба! Входи.
    Алейников виновато вошёл и оставив на столе Дениса Михайловича конверт формата А4, медленно развернулся и двинулся к выходу.
    -- Алейников!
    -- Да, товарищ майор!
    -- Слушай, я вот смотрел видео... а за что ты так людей на площади дубинками метелил? Как будто это граждане вражеской страны! У тебя к ним личное что-то?
    -- Нет, ничего личного, слова они обидные кричали, вот и не сдержался!
    -- Слова? Какие?
    -- Полицаи, фашисты... А это знаете мне не приятно слушать. Я такой же гражданин! У меня два деда в войну погибли. Я фашистов и всяких бандеровцев сам ненавижу! Телевизор, товарищ майор, смотрим! И дома у меня жена с ребятишками. Может удастся и их сюда... Не пойму, что здесь бузотёрам этим не хватает? Работа есть, транспорт работает исправно, свет всю ночь во всем городе на улицах горит, вода в квартире горячая, круглые сутки(!), только кран поверни, продуктов, опять же, разнообразие сплошное! Зажрались одним словом!
    -- А ты откуда сам-то будешь Алейников? Не местный?
    -- Не, не местный, из-под Пензы, сто двадцать км, на юг...
    -- Ясно... Ну что ж, ступай и старайся сдерживать свои эмоции.
    -- Есть товарищ майор!
    -- Так чего же ты? Радоваться надо, что раскрыл преступление, -- продолжал прерванный разговор коллега, -- а ты не доволен. Олег не оставляй здесь душу, не надо! Так поверхностно. Дома тебя семья ждёт! Кто он тебе, чтобы переживать?! Чурбан неотесанный! 
    Олег закурил.
    -- Сам знаю, не маленький... Скольких я... Но с этим все как-то не так... Страшно даже представить, чего нас ожидает если окажется, что Бог все таки есть!
    Олег Максимович замолчал и уставившись в папку продолжил прерванное чтение.
                                                                  34(8)
   Лидерам уличных протестов Игорь Сергеевич уделял серьезное внимание и вменял в обязанности многое. 
   Нельзя было допустить, чтобы авторитет оппозиционеров, среди просвещенной аудитории недовольных, пошатнулся. Ради этого им разрешалось критиковать власть, так же как журналисту Антоше, с благословения Игоря Сергеевича, проводить расследования деятельности коррупционеров, хоть и с именами достаточно громкими, но в реальной жизни ничего на самом верху, среди сильных мира, не значащими. 
   Во вторых уличные лидеры делали все, чтобы на протестных акциях не было наиболее активных слоёв населения, таких как обманутые дольщики, дальнобойщики, граждане преследуемые коллекторами и обременённые непосильными кредитами.
   Игоря Сергеевича любил слушать коллега по думской фракции, Сергей Константинович, начинавший уже жаловаться на здоровье, но выглядел пока ещё бодрячком и свое мнение, так же, высказывать не забывал:
   -- Вот всегда восхищаюсь, как в моем округе все до мелочей продумано с точки зрения денежного довольствия! Петров наш, имеется в виду, владелец завода, зарплату рабочим платит ровно такую, чтобы за квартиру заплатить, - тоже ему кстати, так как, все управляющие компании в городе его, - и с голоду не помереть! Ну, а если случись чего, скажем, телевизор испортился, или холодильник купить, или ещё чего не предвиденное, то милости просим в микро-кредитную организацию, которая кому принадлежит, ну-ка догадайся? А ему же, Петрову, и принадлежит! И, получается: заработную плату, которую он снизив расценки ниже плинтуса, не доплачивает, но если вдруг тебе, имеется в виду, рабочему, понадобятся деньги, - вота, пожалуйста, бери свои же, мною тебе не доплаченные, но уже под высокий процент у меня, имеется в виду, у Петрова, в банке! О, как! И, вот я, Игорь Сергеевич думаю, если эти работяги с моего округа, или с любого другого дойдут умом до этого, и на улицу выйдут, - кранты нам всем!
   -- Я как раз, Сергей Константинович, этим и занимаюсь, чтобы они Бога ради, не увидели связи между Петровыми всякими и своим проблемами и не вышли ненароком; а выходили бы сытые, шариками, так сказать, помахали, по головам не сильно дубинками получили и домой! Вроде и митинг был, и все зарубили себе на носу, что от них, от сборищ этих, толку для народа ноль!
   -- Так это, что же тогда, Игорь Сергеевич, своеобразная такая, через кредиты и наличие послушной оппозиции, разновидность крепостного права, что ли получается? 
   -- Не знаю, не знаю! Мне кажется ты много разного рода не нужной информации в интернете читаешь! Вот ты, вот, Сергей Константинович, в курсе например, как в некоторых странах граждане с высокими ценами борются? 
   -- Ну как борются, имеется в виду, собираются, демонстрации устраивают, витрины громят!
   -- А вот и нет! Митинги тоже конечно помогают, но есть путь и по-проще!
   -- Интересно, Игорь Сергеевич, вы меня заинтриговали! Как же это можно без демонстраций и митингов снизить, к примеру, цену на бензин? Ну если только на прямую линию к президенту дозвониться!
   -- Да, но у них там нет прямых линий с президентами!
   -- Ну, нет у меня ответа, Игорь Сергеевич! Не зря видно тебя на столь ответственный участок поставили работать!
   -- А вот запускают профсоюзы через социальные сети, мол, с завтрашнего дня заправляемся все строго на заправках у одной нефтяной компании! Проходит день, бизнес несет убытки, проходит два и, на третий, ценники опускаются и, привет, вот вам и нормальный прайс на топливо!
    -- Я ж говорю, Игорь Сергеевич, вы свой хлеб не зря едите! Действительно нельзя все эти социальные сети пускать на самотёк, или случится чего-то страшное, одному богу известное!
    -- Ничего не случится! Как только народ начинает проявлять недовольство ценами, мои оппозиционеры-расследователи тут как тут! Вот вам, товарищи, что мы для вас на-расследовали, посмотрите, как живут эти буржуи, главные нефтяники страны! Поглазели, побузили и ладно, - завтра на работу, ничего ведь страшного не произошло, подумаешь, на рубль бензин подорожал! Ещё не мешает показать кого-то из узнаваемых пенсионеров, артистов, дескать лежит в реанимации, хворает! Вчера привезли, врачи замерли в ожидании. И как-то неудобно, такой талант, а мы... Всего-то на рубль! А пар-то уже, того, - весь вышел! А теперь, представь, Сергей Константинович, чего бы имело место, будь у нас оппозиция не ручная, а реальная? 
     -- А что бы было? Неужели ОМОН и росгвардию на свою сторону бы перетащили? 
     -- Нет, здесь все сложнее... Как-то резко ты об этом заговорил! -- Игорь Сергеевич задумался; стоит ли затевать этот долгий разговор, но все же решился, надеясь объяснить все по возможности коротко. -- Понимаешь, ведь ОМОН и росгвардия, это те же граждане, но в отличие от сытых москвичей, им, для того чтобы быть со своей совестью в ладах, надо перестать выполнять приказы, написать заявление об увольнении, взять билет на самолёт, пролететь на нем три часа, после чего пересесть на поезд, потрястись и на нем часов шесть, выйти в райцентре и успеть на рейсовый автобус и по дороге, которая совсем не шоссе, часа полтора, а дальше, если повезёт, на попутке минут тридцать, а если нет, то пешком часа два и ты дома! И я даже не знаю, что такое надо произнести на митинге, чтобы вся эта гвардия отважилась бросить работу и вернуться в родную глубинку, которую, если по чистой случайности и посетил кто-то из москвичей, то вряд ли об этом упомянет где, а скорее от стыда за столь непрезентабельный вояж, скрывать будет от всех, до скончания века. Туда, где нет школы, закрытой годков пять тому назад, и нет больницы, которую закрыли тогда же, нанеся тем самым жителям удар по ощутимее чем резиновой дубинкой, и никто, заметь никто тогда в их защиту не выступил и не вышел. И вот, выпал им шанс вырваться из этой забытой богом глуши и, скажи на милость, кого они бьют? Тех людей, которые даже и не углядели из уютной Москвы их проблемы. Но за то, в настоящий момент, полно тех кто уповает на совесть полицейских и называет их самыми обидными словами. А они, в своё время получив безработицу, теперь, влившись в стройные ряды блюстителей правопорядка, так вот его и охраняют! Случился им, такой, социальный лифт!
    -- Выходит, Игорь Сергеевич, экономически целесообразнее всю эту армию содержать, нежели вкладывать деньги в инфраструктуру страны, чтобы эти самые молодые люди трудились на предприятиях рядом с домом!
     -- Похоже на то, Сергей Константинович!
                                                           35.
     Палата куда поместили Юлю была двухместной, но аккуратно заправленная кровать второго пациента пустовала уже который день. Появившаяся в дверях пожилая санитарка оставила на прикроватной тумбочке пару таблеток и вышла.
   События последних дней проносились стремительно не предоставляя Юле возможности остаться с собой. Сейчас она с интересом обнаруживала некоторые способности, предоставленные ей любезными ангелами и с ними, как с инструкцией на иностранном языке, помаленьку разбиралась. 
   Днём ранее она заявилась к подследственному Олега Максимовича. Олег Максимович совесть использовал экономно. Зияющие раны проблем знакомых и близких обходил ничего не значащим поверхностным взглядом
ясно утверждавшем, что он на земле совсем по другому поводу и его, сложности чужие, ни коим боком не касаются. 
   Свидание, она, невзирая на устав, строго-настрого запрещавший всякие послабления заключенным, от майора получила. После знакомства с Юлей Олега Максимовича как подменили. Дома его не узнавали. На работе коллеги понимать не желали. Дошло до того, что он написал рапорт, что Азамат Караев, не виновен. Потерпевшая от своих заявлений ни то что отказывается, но никогда их и не писала, а улики были ему подброшены штатными провокаторами и он, следователь по особо важным делам, Олег Максимович Круглов, требует подследственного ввиду отсутствия состава преступления - освободить, а самому, дать возможность заняться выяснением личностей провокаторов.
    Следователь так же пригрозил тюремным сроком Екатерине, дочери Ольги Семёновны, если та не прекратит фальсифицировать против невестки улики, и освободил девушку из-под стражи. 
    От дела Азамата Караева Круглова вскоре отстранили, и передали коллеге, делившему с ним кабинет. Денис Михайлович довёл следствие до логического завершения, суд присудил Азамату Караеву двадцать пять лет лагерей и отправил отбывать наказание в архангельскую область.
     Убедившись что наручники на Азамате защелкнулись крепко и навсегда Зинаида Аркадьевна решила всерьёз заняться здоровьем дочери. Григорий Абрамович выслушал её без энтузиазма, но возражать не решался и после не долгих переговоров, задумали Юлю положить в стационар. Выглядело это логично, так как профессор имел теперь возможность за пациенткой наблюдать. На третий день наблюдений он написал на почту своей бывшей возлюбленной все, что не решился бы сказать при встрече или по телефону.
     "А не кажется ли тебе Зиночка, что она нормальная! Что норма это когда тебе больно за то, что обидели слабого, ограбили больного, оклеветали честного? И так вот получается, что изобрели некие препараты, которые подавляют у обычного человека эти порывы! А у нас с тобой все это подавлено давно уже, с самого детства, без всяких препаратов! И в пору уже взяться фармацевтам всем миром и создать таблетки на вроде "виагры", подымающий этакую потенцию совести, и призванную пребывать ей в возбужденном состоянии, открывая путь к тому забытому с юношества миру сострадания, а на упаковке крупно вывести, дескать гарантирует "три дня порядочности и человеколюбия", "не применять с алкоголем". И вскормить этими пилюлями всех избранников народа! Ясное дело, как и все лекарства, таблетки эти, вкус имели бы не приятный, и специально обученные санитары вылавливали бы в длинных коридорах власти чиновников и, для пущей действенности, вводили бы препарат внутривенно!"
                                                         36.
    Книжные полки Москвы с недавних пор обновились политическим детективным романом популярного столичного писателя. В сюжете было все: лихие девяностые, дружба и любовь, предательства и измены, внезапные обогащениями и изящные разоблачения. Главный герой, персонаж отрицательный, оставаясь безнаказанным раз за разом сдавал членов своей команды, что позволяло ему подыматься вверх по карьерной лестнице. Жена героя была самой настоящей распутницей и в каждой новой главе, внося в роман эротическую искринку, притягивала к книге читателей эротоманов. Автор не имел перед собой задачу сильно вуалировать персонажей и читатель легко угадывал в главных героях бывшего депутата госдумы, от которого его друзья однопартийцы потребовали сдать мандат и не наводить тень позора на всю фракцию. 
   Игорь Сергеевич силу печатного слова не выдержал, и, то ли ещё от чего странного вокруг него происходившего, заработал инфаркт и в один день с бывшим следователем по особо важным делам Кругловом Олегом Максимовичем, покончившим с собой, а так же, отбывавшем наказание в исправительной колонии строгого режима Азаматом Караевым, задушенным уголовниками, суетный мир оставил и расположив свою грешную душу в том самом туннеле, полетел на встречу к ангелам.
 (*****)                                                       37.
       Игорь Сергеевич молодой и подтянутый каким был в военном училище, и верил что в одиночку завоюет мир и освободит его от всего несправедливого, внезапно появился в просторном зале заполненным такими же молодыми красавцами как и он сам. Следуя профессиональной привычке прислушивался к разговорам, поймав себя на мысли, что это ему уже не пригодится. Он с горестью на душе понял страшное: у него не получилось. Попыток больше нет. Время выделенное, чтобы все исправить, истекло. В дверях появился паренёк лет пятнадцати. Над проемом он прочитал:
     И нет звезды тусклее, чем у них, -
     Уверенно дотянут до кончины,
     Скрываясь за отчаянных и злых
     Последний ряд оставив для других
     Умеренные люди середины.
                                                      В. Высоцкий.
    "Мне точно не туда! Я эту развилку проскочил сразу после военного училища как только попал в Афган!"
    Ангелы разошлись не на шутку:
    -- Эдик я тебя поздравляю!
    -- Прими мои поздравления, Эдик!
    -- Наконец, Эдик!
    -- Эдик ты дождался, я тебя поздравляю!
    -- Эдик, вы похожи!
    -- Эдик, теперь у тебя будет помощник!
    -- Спасибо друзья! Вы были рядом и всегда меня поддерживали!
    "И здесь от них проходу нет! Этот, Эдик, вроде ангел, а тоже чурка! Хотя и Иисус поговаривают евреем был! И этот справа тоже не русский! Поскорее бы найти Сергея Константиновича, золотой человек был, и накатить с ним по стопарику!"
    -- Потерпите Игорь Сергеевич уже совсем скоро вы отправитесь к своему однопартийцу! Вы совершенно правильно заметили - вам не туда! А сейчас посмотрите по сторонам! Узнаете? Это Азамат Караев, а это его сын Эдуард! А справа это следователь по особо важным делам при прокуратуре! Он вёл персональное дело опасного преступника, для вас опасного, а для всех остальных он не был опасен! Для всех остальных граждан вы, Игорь Сергеевич, были наиболее опасным! -- ангел посмотрел на следователя, -- Вы ведь, Олег Максимович, посланы были в мир изменить его, неужели вы не поняли! Ведь вы прозрели! Вы - целый майор! Сколько всего полезного для людей смогли бы сделать? А вы?! Как только обнаружилась у вас совесть, перепугались и капитулировали! Кого же вы испугались, если с вами бог?! Неужели вы своего начальства больше боитесь?
                                                         38.
       А в Москве все по-прежнему. Вся эта масса в двадцать пять миллионов состоит из бедных, которые не любят богатых, богатые дистанцируются бедных. Христиане недолюбливают мусульман, мусульмане в свою очередь недолюбливают христиан, коренной москвич недолюбливает приезжего, приезжий русский не любит приезжего кавказца, кавказец не любит азиата и так далее... В общем непонятная ситуация...
      Однако на борту эконом класса Аэрофлота направлявшегося из Москвы в Ниццу скандал достиг кульминации. Катя учуяла от соседа по креслу, интеллигентного молодого человека, запах спиртного. Ни то чтобы он даже был, не говоря уже о том что сильный. Просто она перед посадкой на борт случайно, не подозревая что они будут лететь в одном самолёте, увидела молодую пару в баре за кружкой пива. Все бы прошло хорошо, без включённого обоняние на предельную степень чувствительности, если бы Катя не заметила, как его девушка разместилась в бизнес-классе. Выгода была куда слышнее запаха пива, и скандалистка заголосила ещё сильнее. Она требовала, ни много ни мало, высадить пассажира нарушителя, ибо это сильно влияло на безопасность полёта в целом. Сконфуженным бортпроводникам не оставалось ничего другого, как предложить несговорчивой пассажирке поменяться с девушкой молодого человека на место в бизнес-классе. 
    Вот так вот легко получив желаемое оказалась она по соседству с Зинаидой Аркадьевной и её молоденькой дочерью. Фортуна продолжала подыгрывать ибо Юлю Катя узнала сразу. Вариантов выудить из ситуации выгоду было множество и один из них Кате пришёлся по душе особенно.
   -- А вот и прорицательница наша давнишняя! Поди кого-то уже успела от грехов отвести и на вырученные деньги в Ниццу в бизнес-классе намылилась?
   Юля улыбнулась как улыбаются блаженные или душевнобольные и крепче ухватив Зинаиду Аркадьевну за кисть прижалась к её груди.
    -- В чем дело, гражданка? -- Зинаида Аркадьевна строго посмотрела на нахалку. -- Если нужны проблемы, мне не составит никакого труда создать их вам! Один звонок и вы из бизнес-класса на ближайшие пару лет переместитесь в места не столь отдаленные! 
    Зинаида Аркадьевна приподняла айфон давая понять, что настроена она серьёзно и притворить свои угрозы в жизнь, труда для неё особого не составит.
     Подвернувшаяся к случаю стюардесса наклонилась к зарвавшейся в азарте пассажирке и тихо ей прошептала, впрочем, достаточно для того, чтобы хамоватая женщина изменилась в лице и нехотя перед Зинаидой Аркадьевной извинилась.
     -- Вот так-то лучше! А что у вас все таки произошло? 
     Разговорились они рассевшись поудобнее, благо обе сидели в креслах у прохода. И Катя рассказала о той встрече.
     -- Да, после аварии у неё наблюдалось такое! Мы упустили важный момент в лечении, положившись на друга нашей семьи, профессора Гольденберга. Он уверял, что все нормально, но время было потеряно. А теперь вот лечимся у другого специалиста и, вроде как, пошли на поправку!
      Поведение Юли ни как не указывало, что она пошла на поправку. Взгляд и повадки десятилетней девочки были налицо. Она теребила за руку мать, и требовала сказать когда они будут взлетать. Во внешнем виде можно было отметить прибавку в весе. Это результат побочных эффектов от сильных препаратов и чрезмерного увлечения сладким. Она тайком от матери просила у стюардов то конфет, то колу, несколько раз посетила туалет, чувствовалось, что ей нужен уход. Относились к ней, как и принято относиться к людям с таким диагнозом. В актив новому врачу можно было записать, что во время приёма лекарств Юля забывала о "том" свете. Сон был крепким. Проснувшись, она порой не могла вспомнить своего имени, но как только приём препаратов прекращался, сразу вспоминала Эдика, ангелов. Приходилось дозы с каждым разом повышать. Прислушавшись можно было услышать из наушников рэп: