Хроники Аальхарна. На границе чумы

Глава 1. Враг государства

Москва, 2524 год

Войдя в дом, Инга почувствовала странный запах. Казалось, кто-то готовил что-то сладкое по старинке, на открытом огне.

Вот что за дикость? Инга никогда не понимала такого стремления Андрея к древним приспособлениям. Если тебе хочется карамель, то можно оправить запрос кухонному роботу, а не стоять, как дурак, держа над плитой ложку с сахаром. Но Андрей говорил, что он врач, а врачам надо все испытать самостоятельно.

– Андрюш, я дома! – звонко сказала Инга, проходя в гостиную, и тотчас же осеклась, увидев мужа. – Андрей!

Здесь запах, кажется, заполнял все. Каждый вдох внушал знобкую тревогу. Андрей лежал на диване, глядя куда-то в сторону экрана визора, визор был отключен, но Инга готова была поклясться, что муж что-то видит: глаза были открыты и двигались так, словно он прямо сейчас наблюдал что-то захватывающее. В безжизненно выброшенной вперед правой руке была какая-то пустая склянка.

Как только Инга ее увидела, то в груди словно бы зазвенели тысячи ледяных колокольчиков. От этого звона становилось больно дышать.

– Андрей! – Инга бросилась к мужу, опустилась на ковер рядом с диваном, встряхнула за плечо – Андрей даже бровью не повел, он грезил наяву, и Инге не было места в его грезах. – Что случилось?

Ей никогда еще не было настолько страшно. Какой-то студеный ужас нахлынул и переполнил ее, переливаясь через край души. Инга внезапно поняла, что прямо сейчас, в эту минуту, вся их жизнь меняется быстро, жестоко и неотвратимо.

Не остановить. Не удержать. Не исправить.

Что с ним? Инсульт? Или какая-то дикая болезнь, которую муж подхватил в своем госпитале? Если болезнь, то… Инга же сейчас с ним рядом, она наверняка заразилась тоже!

– Андрей, да что с тобой… – беспомощно пробормотала она. Внутренний голос подсказывал, что надо действовать – вызвать скорую помощь, она приедет через полторы минуты. Но что-то с печальной уверенностью говорило Инге, что никакая скорая помощь уже не сумеет им помочь.

Все кончилось. Их привычная спокойная жизнь с огромной, обставленной по последнему слову техники квартирой, лучшим московским колледжем для детей, выходами в свет, отдыхом на курортных планетах иссякла, словно вода в ладонях.

– Я изобрел Гармонию, – с улыбкой откликнулся Андрей, и его бессмысленно-детский взгляд скользнул по Инге и утек прочь. – Я держу все в руках… и счастлив.

Он рассмеялся, и этот странный расслабленный смех помог Инге очнуться – она отшатнулась от мужа и громко сказала:

– Телефон. Вызов скорой помощи.

Бригада прибыла к доктору Кольцову через полторы минуты: к этому времени он сел на диване и сонно замурлыкал какую-то песню. Инга смотрела на двух крепышей в белых костюмах с анализаторами в руках и с искренним ужасом думала: хоть бы это был инсульт. Хоть бы это был просто инсульт, его можно исправить в пару уколов.

А вдруг это… нет, нет, об этом даже думать невозможно, но вдруг это вино? Андрей где-то нашел вина и напился – Инга никогда не пила вина, но читала о нем и примерно представляла его свойства и действие. За употребление спиртного в Гармонии можно было схлопотать срок, но все-таки…

– Доктор, что это у вас? Лекарство? – спросил один из крепышей, осторожно вынимая склянку из руки Андрея. Тот снова рассмеялся и откинулся на спинку дивана с таким видом, что Инга окончательно поняла: это не болезнь и не вино, это конец.

– Это не лекарство, – хмуро ответил второй врач, коснувшись до склянки анализатором. – Это какое-то химическое вещество.

Врачи испуганно посмотрели на Андрея – они тоже не знали, что сейчас делать. А Андрей вдруг перестал улыбаться и совершенно серьезным тоном произнес:

– Друзья мои, я создал настоящую бомбу под нашу Гармонию. Хотите причаститься?

***

Все произошло очень быстро. Андрей даже и предположить не мог, что его дальнейшая судьба будет решена настолько стремительно и настолько цинично.

Судебных заседаний в отдельных залах не проводили уже лет четыреста – как раз с момента наступления эры Гармонии, когда преступность исчезла по определению: так, редкие эпизоды, которые неизбежны даже в просвещенное время. Отдельная комнатка в местном отделении жандармерии и минимум присутствующих – судья, адвокат и прокурор, подсудимого в магнитных наручниках и механического секретаря в расчет можно было уже не брать.

Собственно, для Андрея вариантов развития событий было всего два – исправительные работы в колониях или Туннель. Колония на Зейдне считалась очень мягким приговором, несмотря на то что смертность среди выкупавших жизнь трудом во имя Гармонии составляла ни много ни мало семьдесят пять процентов, так что в принципе можно было и уцелеть. Шансы оставались. А вот если Высокий суд впаяет вам больше пяти лет общего режима на иридиевых шахтах Кейварена, то на чудо возвращения домой можете даже не рассчитывать. Люди гибли там от лучевой болезни через месяц максимум.

Про вариант с Туннелем Андрей старался не думать, уныло перебирая в голове то, что знал о возможных приговорах. Потом и это стало тяжело, и он просто отодвинул нежелательные мысли на задворки памяти и стал вспоминать о том, как встретил Ингу в медицинском колледже. У нее были потрясающие глаза цвета бутылочного стекла – Андрей видел старинные пивные бутылки в музее и хорошо помнил их цвет – и эти потрясающие глаза вместе с кудрявой гривой пышных светлых волос могли свести с ума кого угодно.

Дальше вспоминать не хотелось. Инга и сыновья подписали отказ от него – сразу же после того, как жандармы, вызванные врачами скорой, надели на Андрея наручники. Удивительные темно-зеленые глаза смотрели устало и с печальным раздражением, словно никогда не принадлежали его любимой: в них будто бы погас дающий жизнь и тепло огонь, и осталась только усталость и желание побыстрее закончить неприятный жизненный эпизод, которым вдруг стал весь их брак. Неужели все это – отказ жены, отречение детей, осуждающие взгляды соседей, лестница в доме, по которой его стаскивал конвой, – случилось только вчера?