Хроники Фемискира. Episode 2

Хроники Фемискира. Episode 2

(Хроники Фемискира. Episode 2 - продолжение Хроники Фемискира.

Технически сложно выкладывать большой материал (слишком долго загружается текст), поэтому для удобства добавления глав пришлось разбить на Эпизоды.)

ГЛАВА 50. СЕМИРАМИДА И ДИАНА

— Ты говорила,  что слепой,  если ему подать милостыню и ударить,  то он расскажет,  как разбогатеть,  – Семирамида напомнила Калипсо.

НИКОГО НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ,  ЕСЛИ РЯДОМ БЛЕСТИТ ЗОЛОТО

— Я подала нищему слепому Александру милостыню и ударила его коленом в живот,  – Калипсо искоса посмотрела на Семирамиду.

— Из нищего посыпался золотой песок? — Семирамида захихикала.

— Из нищего посыпались оскорбления в мой адрес.

— Почему же он оскорблял тебя,  Калипсо?

Он же просил милостыню, и ударить его.

— Нищий кричал,  что под ударом имел в виду легкое прикосновение ладони к его щеке,  а не мощный удар коленом в живот,  – Семирамида поджала губки. – Тогда я разозлилась,  потому что своими воплями Александр привлек внимаине крестьян на базарной площади.

Я спросила:

«А сокровища обещанные где?»

Нищий слепой Александр ответил мне:

«Найди волшебный порошок,  дунь порошком себе в лицо.

Увидишь не только сокровища мира,  девушка».

«Ты обманул меня,  Александр,  – я вознегодовала тогда. – Получил милостыню за свою сказку.

Но и я тебе отплачу той же монетой,  нищий.

За то,  что ты нечестно поступил с бедной девушкой,  я сосчитаю тебе».

«Что ты сосчитаешь мне,  девушка?» — Александр насторожился.

Черты его лица стали резкими,  а само лицо – угловатое.

«Сорок кораблей с золотом – хорошее число было,  – я начала мстительно считать. – Нужно было оставить сорок.

Когда ты у карлика забрал еще одну галеру с драгоценностями,  то стало пятьдесят.

Пятьдесят галер с сокровищами – тоже неплохо.

И восемьдесят – хорошо.

Но когда к восьмидесяти кораблям с сокровищами ты прибавил серебряную одну коробочку,  то получилось восемьдесят один.

Ровно столько крестьян сейчас меня слушают на базарной площади.

Восемьдесят один – для базара и для галер с золотом – плохое число.

Оно приносит несчастье».

«Ты обещаешь несчастье на нашу деревню?» — крестьяне поймали суть моего счета.

«Не вам несчастье,  а нищему Александру – несчастье»,  – я поняла свою ошибку и стала пятиться с базара.

В этот момент налетела буря.

Она закружила крестьянского старосту и швырнула его на вилы.

«Ведьма своим счетом принесла беду нашей деревне»,  – крестьяне возопили.

«Ведьма принесла мне беду»,  – нищий Александр по воплям не уступал толпе крестьян.

«Александр,  ты сам себе беду принес»,  – я пыталась успокоить разбушевавшихся людей.

«Крестьяне,  теперь, когда ваш староста умер,  то вас осталось счастливое число»,  – я неудачно подсчитала.

Но в меня уже полетел первый камень.

Я чудом убежала от ярости народной. – Калипсо перевела дыхание. – Убежала,  потому что у меня две ноги.

Две – для ног счастливое число.

Если ног одна,  то один для ног – несчастливая цифра.

С одной ногой я не убежала бы от крестьян и от слепого нищего Александра.

— Крестьяне разозлились не на твой счет,  Калипсо,  – Семирамида произнесла уверенно.

НА ЦИФРЫ ЗЛЯТСЯ ТОЛЬКО МАТЕМАТИКИ,  НО НЕ КРЕСТЬЯНЕ

— На что же разозлились крестьяне,  если не на мой счет? – Калипсо с недоверием распахнула глаза.

— Они разозлились,  что ты,  молодая,  красивая,  вольная,  свободно разгуливаешь по деревням и полям.

В то время как они,  крестьяне,  вынуждены с утра до вечера в поте лица своего добывать из земли хлеб.

— Крестьяне обиделись на меня? – Калипсо жалобно протянула.

— Обида – не то слово,  Семирамида.

— Но крестьяне сами могли бы свободно разгуливать по деревням и полям,  а не добывать из земли хлеб.

— Древние эламиты на глиняных табличках начертали в назидание нам,  потомкам,  что крестьянин по своему устройству мышления не может отдыхать,  – Семирамида загибала пальчики. – Крестьянин должен работать на патриция.

— Ты читала эламитские таблички,  Семирамида? – в голосе Калипсо сквозило недоверие.