Хроники кладоискателей

Глава 28. Исповедь

– Я плохой человек, Серёга. Много горя принёс людям. Ты даже не представляешь сколько.

Он сказал это и надолго замолчал. Я старался его не торопить, поэтому сидел молча и ждал, когда тот соберётся с мыслями. Через минуту он продолжил уже чуть увереннее.

– Ты знаешь, что я после школы поступил в высшее военное. Окончил третий курс, ушёл в отпуск. Сняли квартиру с девочкой одной. Ленкой зовут. Любили даже друг друга… А потом понеслось. Лето! Я весь такой по форме, деловой, естественно, на понтах… Загулял. Бухал без просыху изо дня в день. Ленка не выдержала скандалов, к родителям вернулась в деревню. Деньги быстро закончились, хозяева из квартиры чуть не попёрли. Решил на рынке подработать у азеров. Они тогда полрынка держали – цветы, фрукты, сигареты. Ну, и наркота, естественно! А на это, ты знаешь, любителей всегда хватает – разлеталось всё враз. Подъём просто сумасшедший! Сказочная жизнь началась… Каждый день новая проститутка, машину купил себе. Да не лишь бы какую, а «Мэрс». Из отпуска в училище, естественно, так и не вернулся. Отчислили. От военкомата нашего откупился, когда те на меня вышли. Ну, и понеслось… Свободу почувствовал! Участковый был азерами этими подмазан. Безнаказанность сносила крышу по полной! Стыдно вспоминать что творил, Серый… Чуть сам на иглу не подсел. Дошло до того, что уже азеры эти начали меня тормозить. Вовремя спохватился, да только чёрные уже меня к делам не подпускали. Так, по мелочи работу давали и всё. Ну, долги выбить или дань на рынке собрать с рабов.

Вовка в очередной раз вздохнул, собираясь с мыслями и похрустывая костяшками пальцев.

– А как-то под Новый год, вывезли в поля на двух машинах и предложили завалить одного барыгу. Я знал его, он на рынке с валютой шаманил, и вечно какие-то тёрки с этими азерами у него выстреливали. Я, если честно, не вникал из-за чего они грызлись, но как-то чуть не попал под раздачу к его бойцам и с тех пор тоже считал его врагом. Поставили они его на колени со связанными руками, дали мне пушку и говорят: «Стреляй». Типа, предложили вернуть утраченное доверие. Я сначала отказался. Тогда эти суки ему пластиковый пакет на голову надели, на шее скотчем обмотали и говорят: «Если не убьёшь, то мучиться будет долго. Выбирай!». Тот корчиться начал, извиваться, упал, орёт в этом пакете, визжит. Как свинья, бля… – он немного помолчал. – Я не выдержал и выстрелил.

С трудом верилось в то, что мне рассказывал мой лучший друг. Тот человек, который всё это время беззаботно шутил и улыбался. Тот человек, который когда-то кричал: «Казаки – вонючки, у маньяка жопа с ручкой!», вдохновляя дворовых пацанов идти пусть хоть и на маленькие, но подвиги. А темнота, в которой мы сидели и его искажённая выбитыми зубами дикция, и вовсе создавали впечатление, что рядом сидит совершенно чужой человек.

Вовка, тем временем, продолжал.

– Прямо в башку ему попал. Мозги по пакету разлетелись. Тот, конечно, в раз затих. Меня вырвало тут же. А эти суки посмеялись и давай подбадривать, шутить. Заплатили мне за этот выстрел столько, сколько я с роду в руках не держал. Снова наркоту мне доверили, только теперь не бегунком, а бригадиром стал. Опять бабки завелись. Короче, вернулся в дело. А делом этим всем заправляли два брата. Скоро обоих конкуренты прямо в их же офисах повесили и языки обоим вырезали. На их бабки сразу куча хозяев нашлось. Растащили всё, как крысы, а мне и ещё парочке таких же, как я, показательный суд устроили, и семь лет с конфискацией влепили. Благо, что отбирать у меня было нечего. Так, по мелочи: машину, технику какую-то… Через пять лет вышел и снова на мели. На работу устроиться просто нереально. Кто возьмёт к себе бывшего криминала с таким прошлым? Только остались ещё люди, которые помнили о моих старых «заслугах». Вышли на меня, предложили заказ – шлёпнуть одного фраера, пушку дали и времени два дня. Первую ночь не спал, пил водку, думал. Следующей ночью в подворотне завалил его. Рассчитались чётко, как обещали. Сумма порядочная. Позже появлялись заказы из других городов. Начались командировки. Оформился как предприниматель, небольшое производство открыл. Обувь люди в цеху шили, на рынке сбыт наладил. Прибыли, как таковой, не было, зато глаза любопытным замылил. Никто теперь не сомневался, что бабки зарабатываю законным путём.

– И сколько ж ты народу со свету сжил? – механическим, непослушным голосом спросил я.

– Много, Серый… Очень много. Знаешь, я даже как-то раз сосчитать попытался, но понял, что если всех одновременно вспомню, то просто с ума сойду.

– Потому и в Бога не веришь, получается?

– Не знаю, друг. Может и верю. Только если он есть, я не понимаю, как меня до сих пор на этом свете терпит и откуда у меня такой друг, как ты?

Я не отвечал. Вокруг было темно и сыро, но мне было жарко. Сердце гулко било в грудь, а Вовка всё продолжал.

– Как-то вышли на меня люди иногородние и дали наводку. Поехал. Влез в дом к объекту, а там дети. Двое. Малышня, лет по пять-семь, не больше. Заметили меня, испугались, закричали. Я буквально на секунду замешкался и бежать оттуда. Думаю: «Гори оно всё огнём! Завязываю!» А тут мне навстречу объект. Я ему «на автомате» в лоб стреляю. Следом за ним – его жена. Я и её тоже… Сзади детский крик, плач. Они видели всё!

Вовка вздохнул. Выдох вышел с дрожью.

– Ушёл. Вернулся к себе и в новостях прочитал, что убил хороших людей. У них семейный бизнес был, и практически всю прибыль они перечисляли детям, больным лейкемией. У них своих детей не было – сын умер от этой болячки, поэтому этих двух карапузов из детдома забрали. Усыновили, короче. Дети тоже болели чем-то, а те их вылечить пытались. Теперь у них шансов почти не было – слишком большая сумма на лечение нужна была. Я забухал и следующую неделю вообще не помню, как прожил. Когда в себя пришёл, узнал, что их родственники создали специальный фонд помощи этим малышам. Анонимно перечислил туда все бабки, которые накопил. Их должно было хватить и на лечение, и на безбедную жизнь в ближайшие несколько лет. Оставил всё, домой вернулся, к матери. Вот тогда уже забухал крепко... Мать умерла. Я из квартиры всё вынес, распродал за бесценок, чтобы на бутылку хватало. Каждый день ждал, что сдохну, только смерть, сука, никак не торопилась. Напивался в хлам, становился на подоконник и вниз смотрел, ждал, когда равновесие потеряю. И терял даже. Да только всё в квартиру падал, а не наружу. Хотя, один раз, всё-таки, выпал. В сугроб свалился, пролежал всю ночь на морозе до утра и хоть бы хны! Проспался, встал и домой пошёл дальше упиваться.