Хроники кладоискателей

Глава 32. Время

Из-за высокой скорости пунктирная дорожная разметка сливалась в одну сплошную линию. Вырванные фарами участки дороги будто плыли вперёд прямо под нами. Мы ехали быстро, но всё равно недостаточно. При этом секундная стрелка на часах, напротив, двигалась с удвоенной скоростью, с каждым мгновением отнимая у моих друзей жизни.

Придорожные столбики монотонно отмеряли оставшиеся до города километры: «22», «21», «20»… Славик молчал, с непроницаемым лицом сосредоточенно глядя на ночную дорогу.

– Медленно едем! – уже в который раз заметил я, и в который раз не получил в ответ никакой реакции от человека за рулём.

Стрелка спидометра стабильно держалась на отметке «120». Встречные фары заставляли сбрасывать скорость до сотни, и в такие моменты казалось, что машина вовсе переходит на черепаший шаг.

– Не сбрасывай! Жми! – паниковал я, понимая, что с такой ездой мы точно не успеем вернуться в срок. – На газ дави! Дорога пустая! Ну!?

Славик продолжал упорно меня игнорировать. Я в отчаянии ударил ладонью по торпеде и лихорадочно стал искать способ заставить этого человека меня услышать, однако кроме экстремальных вариантов никакие другие в голову не приходили.

Город. Светофор. Красный свет. Славик жмёт на тормоз. На тормоз!!! На размышления времени нет, но, вопреки здравому смыслу, предпринимаю ещё одну попытку убедить этого зомби, переходя с истерических криков на спокойный, уравновешенный тон.

– У нас на всё про всё – восемьдесят минут. До карьера отсюда будем такими темпами ехать полчаса, не меньше. Найти ключ – ещё минут десять, если повезёт. Оттуда до места, в котором лежат деньги – пятнадцать минут езды по пустой дороге. Там нам понадобится ещё минут десять времени. Остаётся двадцать на обратную дорогу. Слишком мало, даже если на самолёте будем лететь. Не вижу смысла ехать дальше. Можешь разворачиваться.

Славик коротко взглянул на меня, затем на бортовые часы и… просто включил музыку. Он выкрутил громкость на максимум и гитарные рифы взревели так, что стёкла в машине завибрировали. Динамики рвали «Rammstein». Музыка явно была ему по душе. Он едва заметно постукивал пальцами по рулю.

Я смотрел на самодовольную рожу, на эти пальцы, на улыбку, больше похожую на оскал… и пытался понять, о чём он думает в этот момент. И тут меня осенило!

Да он же просто наслаждается! Эта ухмылка, это надменное молчание… Он кайфует от моей беспомощности! Он же просто жалкий, ничтожный садист! Жалкий, ничтожный извращенец, у которого, наверное, даже встал от моих уговоров и непрерывной мольбы! В ком я ищу сочувствия? В ком разглядел присутствие интеллекта или интеллигентности?

От такого очевидного осознания всё вдруг перевернулось с ног на голову. Я даже рассмеялся вслух, но Славик меня всё равно не слышал. Теперь он кивал в такт ритму «Das Model».

За рулём сидел никакой не бандит и даже не дворовой сявка, а жалкое, убогое создание, которое, к тому же, допустило роковую ошибку – отвлеклось на музыку.

«Гена суку твою трахать будет, а ты будешь свечку держать», сами собой всплывают в памяти слова Михалыча… Стон Вовки, когда сломанные рёбра впились тому в лёгкие… Удар прикладом Оле в спину… Возглас деда Прохора «Сынок!» и его шаркающие шаги, торопливо семенящие к калитке… Всё в один миг как будто перед глазами пронеслось. Стало душно, невыносимо жарко. Кровь в жилах вскипела. Время превратилось в густой, тягучий кисель.

Что было дальше, я будто со стороны наблюдал.

Наотмашь бью ребром ладони в кадык Славику. Попадаю запястьем, но всё равно ощутимо. Его глаза вываливаются из глазниц. Он хватается за собственное горло, багровеет и выплёвывает на руль белёсый ком слизи. Не давая прийти в себя, бью локтем в висок. Голова садиста с силой врезается в боковое стекло и разбивает его на тысячи кристаллов.

Замечаю в руке пистолет, который невесть откуда взялся. Перехватываю его руку, отвожу ствол от себя, хватаю за волосы и бью его лицом о баранку. Пистолет выпадает на пол, Славик обмякает. Рывком распахиваю водительскую дверь, группируюсь и ногами выталкиваю бессознательное тело на проезжую часть.

Гремит музыка. Выключаю. Перебираюсь на место водителя. Жму на педаль газа. Визг колёс и запах палёной резины. Смотрю на часы: 00:55. У меня чуть больше часа.

Двигатель ревёт, стремительно набирая обороты. Первый перекрёсток с «прерывистым жёлтым»… Пролетаю по главной. Второй – еду на «зелёный». На спидометр смотреть страшно, поэтому не смотрю, полностью сосредоточившись на дороге.

Проспект, ведущий к карьеру, почти пуст. Изредка обгоняю одиноко ползущих таксистов. Третий перекрёсток. «Красный»! Справа приближается какой-то грузовик с длинным прицепом. Жму на газ в надежде проскочить. Яркий свет и рёв клаксона многотонной фуры заставляют зажмуриться и вжать голову в плечи. «Всё!» – проносится единственная мысль, но спустя секунду приходит новая: проскочил…

Поворот к озеру. Сбрасываю скорость, выворачиваю руль и, с заносом, визжа шинами по асфальту, вписываюсь. Сразу попадаю на ухабистую грунтовку, машина подскакивает. Бьюсь головой о потолок, едва не ломая шею. Вдавливаю педаль газа в пол. Ветви деревьев и кустарников, плотно растущих по обочине, хлещут по лицу через разбитое окно, оставляют глубокую царапину под глазом.

Въезжаю на пляж, глушу двигатель, достаю из багажника металлоискатель. Раздеться! Надо раздеться, иначе в мокрой одежде на вокзале сразу примет первый же наряд милиции. Бегу к заливу, на ходу расстёгиваю пуговицы и змейки. Дыхание сбивается. Залив. Вижу силуэт острова посреди тёмной глади воды. Сбрасываю обувь и одежду, смотрю на часы 01:15.