Хуже не будет

Хуже не будет

Вселенная создала разум, чтобы познать себя… Каждый из мыслящих несет в своем сознании собственную Вселенную… Что первично – курица или яйцо?..

Извечные темы философских дискуссий! Неразрешимые загадки мироздания. Скорее всего, человеческий разум попросту не годится для решения подобных проблем. Ведь ответом может быть нечто такое, к чему наше сознание не готово, на что оно не рассчитано. Глупо требовать от курицы, чтобы та написала поэму. Если она, выкапывая червячка, случайно нацарапает лапой хотя бы одну букву, это уже будет достойно удивления. Ну, а от яйца не стоит ожидать и такого.

Но если хотя бы попытаться представить… вообразить, что верным является и первый, и второй постулат? Что Вселенная многомерна именно степенью творящих ее разумов, которые, в свою очередь, она же и создает… Снова курица и яйцо? Или два зеркала с зажженной свечой посредине – коридор уходящих в бесконечность огней? Но кто поставил те зеркала и зажег свечу?..

Неизвестно, как у философов, но у Вадима на эти вопросы уж точно не находилось ответов. Да и волновали его такие проблемы исключительно редко, разве что в разгар очередной бессонницы. Куда чаще Вадима беспокоил иной, тоже по-своему философский вопрос: почему ему стало так фатально не везти с соседями по лестничной клетке? Особенно из смежной с его квартирой однушки. Ведь когда-то было так хорошо, так мирно и чинно! В однушке обитала пожилая супружеская пара, в двухкомнатной квартире напротив – нормальная «тихая» семья: муж, жена и две дочери-школьницы.

А потом… Сначала из квартиры напротив исчез глава семейства. Ну что ж, бывает. В любом случае, на спокойствие Вадима соседский развод никак не отразился.

Затем умер старичок из однушки. Вадиму старика было жалко, но не настолько, чтобы потерять покой и сон. Хуже в этой ситуации оказалось то, что вдову-старушку забрали к себе дети, а родительскую квартиру продали. Ее купила некая женщина для своей дочери, которая въехала в однушку с мужем и маленьким сыном. Мальчик выглядел года на три-четыре, а отцу с матерью, похоже, не было и двадцати пяти. Казалось бы, все очень мило, если бы не одно «но». Наташка, как звали молодую мамашу, пила. Бухала, что называется, по-черному. Из-за стены, как правило по ночам, частенько доносились ее пьяные вопли и плач ребенка. Папаша вскоре исчез, зато почти сразу появился новый, по имени Вова, под стать Наташке – такой же маленький, пришлепнутый, бесцветный, с оловянными глазами и незакрывающейся глоткой – как в плане поорать, так и «покеросинить». Только теперь дело не обходилось ночными концертами. Точнее, они из категории «песни» перешли на более высокий уровень – «песни и пляски». Короче говоря, Вова Наташку поколачивал. Да так, что дело несколько раз заканчивалось для нее больницей. А для Вовы, в худшем для него случае, – ночью в вытрезвителе, а то и вовсе ничем особенным, поскольку заявлений на сожителя Наташка никогда не писала.

Вадим с женой, как и другие соседи, поначалу, заслышав истошные вопли на весь подъезд, вызывали полицию. Все-таки жалко было дуру – бил ее Вова основательно, порой вся лестничная площадка была в крови, когда Наташка пыталась убежать.

«Ведь убьет же девку!» – говорили они приезжавшему полицейскому наряду, которому из враз затихавшей соседской квартиры никто не открывал. «А что мы можем сделать? – разводили дубинками стражи порядка. – Никто не открывает, а мы не имеем права ломать дверь». «Но ведь он ее убьет!» – настаивали на принятии мер сердобольные жильцы. «Вот когда убьет, тогда нас и вызывайте, – сказал им старший наряда, – тогда мы с полным правом можем туда войти».

Как-то Вадим на пару с соседом снизу попытался поговорить с Вовой по-мужски, но от одного взгляда в эти пустые оловянные глаза с белесыми свиными ресницами ему захотелось блевать, а в ответ на Вовины нелепые угрозы Вадима охватил такой гнев, что тот даже испугался; ведь он был раза в полтора выше и, пожалуй, вдвое тяжелей этого шибздика – одного хорошего удара хватило бы, чтобы Вовы не стало. А что потом? Сидеть вот за этого… вот за «это»? Ломать свою жизнь ради какой-то мрази?..

Сосед снизу был с ним полностью согласен. Они послали недомерка по известному адресу, выкурили по сигарете и договорились не ввязываться больше в это дерьмо, если даже полиции нет до него дела.

Между тем и в квартире напротив за минувшие годы произошли некоторые изменения. Светлана, как звали хозяйку, замуж больше так и не вышла, зато выскочила и съехала к мужу старшая из двух ее дочерей, которые выросли как-то совсем незаметно для Вадима. Впрочем, и общался он со Светланой и ее девчонками постольку-поскольку, на уровне «здрасте» при встрече на лестнице. Он даже не был в курсе того, что младшая из сестер, Жанна, уже два года как закончила школу и учится в университете. Ну, учится и учится, ему-то, собственно, какая разница?

А потом Вадим все чаще и чаще стал встречать эту Жанну то бесцельно бродящей возле дома, то стоящей в подъезде у окна или сидящей на ступеньке лестницы и что-то бормочущей себе под нос. Сначала он с ней продолжал по привычке здороваться, но ответных приветствий не получал. А как-то Жанна подняла на Вадима глаза, и тот в ужасе отшатнулся: в них была пустота. Не оловянная тупость ублюдка Вовы, а именно черная безумная пустота.