Я был летом

Глава 7 Соседский мальчик

Солнце окончательно завалилось за горизонт, оставляя за собой багряный шлейф. Окрашенные облака вырисовывали на небосклоне расплывчатые линии. Они тянулись до самых первых звезд, тая у молодого месяца. Тонкий серп отсвечивал белизной, но не был в состоянии осветить щебенку, по которой мы шли. Тени росли и расползались, как плющ у бабушкиного дома. Все сливалось в единое целое, становилось неприметным и вырастало в размерах.

Мы свернули с дороги и вышли на равнину. Поля с густой травой превратились в океаны. Не осталось ничего напоминающего зеленый цвет, только черная гладь. Кожа покрылась мурашками от вечерней росы. Чем дальше мы шли, тем сильнее намокали носы кед. Я не хотела жаловаться и продолжала пробираться сквозь мокрую траву.

Темнело с удивительной скоростью, и воображение разыгрывалось все сильнее. Видневшиеся вдалеке загоны казались электрическими столбами, а их проволоки превратились в провода. Деревья обратились в безмолвных великанов. Они одиноко стояли, не в силах пошевелиться. Над их головой еще изредка пролетали птицы, даря свою последнюю песню на этот день.

Мы двигались практически бесшумно, лишь шелест наших шагов выдавал нас. Подошва обуви была тонкая, и я ощущала все неровности земли. Из-за густой травы было трудно предугадать, где может скрываться ямка или маленький выступ, и я доверилась Майку, слепо шагая рядом с ним. Его рука крепко держала мою, не давая повода усомниться в том, что он не позволит мне упасть. Я впитывала его тепло, согреваясь, как снаружи, так и изнутри. На секунду я закрыла глаза и с наслаждением тех неповторимых ощущений, когда кожа касается кожи, вдохнула свежий воздух.

Его рука была такая сильная, но касалась так нежно, что я задумалась о таком простом и обыденном, как прикосновения.

Настолько разные и уникальные. Некоторые могут быть выражением близости и доверия, а другие как проявление вежливости и тактичности. Приветственное рукопожатие, дружеское объятие или невербальный способ выразить любовь — это все является важной частью взаимоотношения людей.

В голове вспыхнула недавняя сцена, случившаяся на крыльце. Пальцы грубо держат плечо Майка. Его расслабленное тело не вызывает ни грамма волнения, но в глазах Райна нельзя отыскать и долю благоразумия. Меня начало потряхивать. Я видела, как в кулак сжалась его правая рука. Сама мысль, что мог устроить старший Миллер из-за одной фразы, вводило меня в шок.

Мы остановились у ступенек моего дома.

— Ты замерзла? — Майк посмотрел в мою сторону.

— Нет. Все хорошо, — тихо ответила я и взглянула на парня — его взволнованный вид умилял.

— Даже в сумерках видно, как ты трясешься.

— Тогда давай дождемся темноты?

— Я все равно буду это знать. — Майк отпустил мою руку, и я мгновенно ощутила окутывающий холод.

Мы стояли в тишине. Небо сменило свою палитру с багряного на глубокий синий. Теперь было видно намного больше звезд. Их как будто рассыпали по всему небосклону. Некоторые из них соединялись в кучки, вырисовывая знакомые созвездия. Другие же в бесконечном безмолвии одиноко сверкали красными, голубыми или белоснежными отливами.

Мы одновременно проговорили свои имена и синхронно замолчали.

— Мне жаль. — Я решила продолжить, потому что должна была высказать все, о чем думала весь день.

— Не надо. — Майк отрицательно покачал головой, но меня это не остановило.

— Тогда наши отношения превратятся окончательно в одну большую дыру!

— Мы оба зашли слишком далеко. — Сосед запустил руку в свои каштановые вьющиеся волосы и тяжело выдохнул.

— Да. Но я дальше. Я слышала ваш разговор с Райном. Вы стояли у загонов, а я... Ох, это неважно! — Речь все больше и больше сбивалась, мне не хватало воздуха. — Я хочу сказать, что у меня был выбор. — Голос стал словно ржавая железяка.

— Эмили, — предпринял Майк еще одну попытку приостановить мои жалкие усилия извиниться. — Хватит, я понял.

Я замотала головой, в горле совсем пересохло. Мне нужно было сделать глоток воды или хотя бы отдышаться, но я продолжала говорить, как будто это маленькое наказание могло что-то исправить...

— Сказать или не сказать. По крайней мере, черт возьми, была возможность выразить свою поддержку. Но я использовала эту информацию как способ задеть тебя.

Тело затряслось еще сильнее, в голове снова и снова проигрывалась эта злополучная ссора. То, как потемнели его глаза, как на секунду дернулся кадык и сжались челюсти. У меня тогда не хватило сил посмотреть на него, так и сейчас: уткнувшись взглядом в мокрые носы кед, я не смела поднять глаза. Щеки снова пылали от стыда. Я больше не чувствовала прохладу вечера, внутри все горело. А от осознания того, что даже после тех сказанных в саду слов, он продолжает и дальше смотреть на меня все таким же мягким и ласкающим теплом взглядом, становилось только хуже.

— Эмма. — Майк аккуратно положил ладонь на мое плечо и слегка сжал.

Я прикрыла глаза и судорожно выдохнула. Даже такой незначительный жест принес успокоение. Все же прикосновения такие разные. Они могут утешать, приносить боль, одурманивать или запугивать. Как можно сделать одно и то же действие рукой с разным итогом?

— Просто хочу, чтобы ты знал. — Я слегка отстранилась от парня, и он сразу же убрал руку.

Мне все еще было не по себе от того, что Майк вот так просто прощает меня. Это казалось несправедливым. Неправильным.

— Хей, я знаю. — Друг помолчал секунду и продолжил: — А еще я знаю, что комментировал то, что не должен был.

— А я влезла в душу с расспросами про брата, — горько усмехнувшись, ответила я.

В сгущающихся сумерках было видно, как растягивается в улыбке лицо Майка, и уголки моих губ тоже начали приподниматься.

Вечер очаровывал нас своей сладостью расцветающей липы и дарил мягкую прохладу, которая исчезнет с первыми лучами солнца на следующий же день. Сумерки окутали все близлежащие пастбища с нарастающей в тишине нежностью. Воздух напитывал наши легкие свежестью и ароматом цветов. Мы стояли в тишине, упиваясь атмосферой наступающей ночи.