Я и мой секретный муж

Пролог. Великобритания. 17 февраля 1801 года

Мне страшно до безумия. До колик в животе. До нервной тряски рук. Моя мама, Ванда, готовила меня к этому столько, сколько я себя помню. Но мне вовсе не становиться легче. Я в последний раз прохожусь пальцами по волосам. Мама затемняет их басмой. Они рыжие по факту и ведьм у нас давно не жгут, но старый-старый страх, передавшийся матери от её прабабушки, всё еще заставляет нас прятать свою косвенную сущность. Мы не ведьмы, но толковые и хитрые травницы. Неплохо умеем варить зелья от различных болезней или для них, а так же манипулировать мужчинами. Первое нам нужно было для заработка, второе – для защиты. Только так и пережили давние смутные времена. Производили не больше трех дочерей от разных женатых мужчин, сторонились людей, жили в лесах. Моя мама – четвертая дочь когда-то известной едва ли на всю страну Урсулы-предсказательницы. И единственная выжившая из её детей. Что поделать? Остальные умерли от голода.
Смерть матери и сестер сильно повлияла на мою маму. Ванда очень захотела большего, чем судьбы травницы, прячущейся в лесах с риском умереть от голода. Её мама не успела передать ей свои знания, Ванде пришлось восстанавливать всё это заново, даже ездить по стране и учиться у других травниц. К тому же у неё был достаточно интересный и логичный план. Выйти замуж за бедного дворянина и родить от него трех дочек. Их научить мастерству и выдать замуж уже удачнее и их. Поскольку она хотела дожить до того, чтобы увидеть личное счастье своих дочерей и внучек, вышла замуж она рано – в тринадцать, соврав Марку, моему отцу, что ей шестнадцать. Впрочем, не думаю, что для него этого имело хоть какое-то значение. Марк Норфин, барон Стимус, был третьим обладателем этого титула, не имел ни богатств, ни древности титула и не котировался никоим образом на брачном рынке среди дворян. А среди крестьянок он не котировался из-за разной длины ног и огромной заячьей губы. К маме он пришел ради того, чтобы она передала ему зелье опаивать женщин, но она предложила свою кандидатуру в жены. Ему тогда было уже тридцать два и женщин он, к тому времени, так и не познал. Потому согласился без особых раздумий. Мама забеременела очень быстро и родилась я. А потом, не смотря на действия моей мамы – Калеб, Стефан и Марк младший. Отец, теперь уже пропивал своё состояние, не смотря на теперь уже наличие жены и детей. Денег вечно не хватало и Ванда снова приближалась к своему самому пугающему состоянию – бедности и голода. И она стала потихоньку травить моего отца. У неё вышло сделать это за полгода. Никто не удивился смерти пьющего и больного Марка и титул передался Калебу. Мне тогда было всего пять и я не расстраивалась, нет. Отца я не любила – не за что было. Я нечасто видела его трезвым, он не уделял нам внимания. А теперь думаю, может, его смущало того, что он женился на простолюдинке?
Но теперь это не имеет значения. Мама, прекрасно разбираясь в мужской душе, вскоре вышла замуж повторно. Не за дворянина – за юриста и толкового управляющего поместьем. И через пару лет приступила к отравлению и его. Вот за Руфуса мне было обидно. Мама делала всё, чтобы не понести от него, тем временем настаивая на том, чтобы Руфус учил моих братьев. Меня же учила она другому – мастерству травницы. И тому, как полгода свести в могилу даже самого крепкого из мужчин. Именно такой у нее и был план. От меня требовалось буквально пару браков на страшных или старых дворянах. Но не бедных. Эти деньги пойдут ей, мне и братьям. Со смертью третьего супруга я получу всё его наследство.
Мне тогда было восемь, но я уже четко понимала, что травить мужчин, какими они не были бы, не смогу. И если она собралась забирать деньги, то пусть травит их сама. Помню, как она рассмотрела на меня внимательно, и кивнула. И вот, спустя десять лет, я стою перед мутноватым зеркалом и смотрю на свое отражение.
Роберт думает, что мне пятнадцать. Ему же семьдесят шесть. У него уже есть шестеро детей от двух предыдущих жен, но ему всё еще мало. Мама вела двое переговоров параллельно. С самим Робертом, бароном Траусом и его старшим сыном и наследником – Дадли. Тому было пятьдесят, он уже сам был дедом и считал, что его отец на этом свете задержался. И он был согласен заплатить нам, если при том Роберт умрет в течение года, после нашего союза. Он даже внес нам значительную сумму заранее. Настолько значительную, что она уже перекрыла все наши долги. Впрочем, как я думаю, Калеб и сам бы справился с тем, что бы их оплатить. Брат был толковым лордом, не смотря на юный возраст, прозорливым, вдумчивым и шустрым. Никто из братьев не унаследовал уродств отца, как внешних, так и внутренних. Их можно было бы даже назвать красивыми. Я же была будто копией матери. Она только красила мне волосы и бровь в стойкий черный цвет, что при серых глазах и белой коже смотрелось эффектно. Свои же волосы она оставляла рыжими.
-Мы с Дадли решили сделать одну небольшую хитрость,– сказала мама задумчиво, поправляя мне платье.
-Какого рода? – уточнила я.
-Ты заметила, что я не появлялась перед Робертом вживую?
-Разумеется. Ты сказалась больной.
-С целью того, чтобы облачиться как твоя служанка. Я преступлю к его отравлению немедленно. Но спать тебе с ним всё равно в одной постели придется.
Я несчастно выдохнула. Мама пообещала мне сделать обезболивающую и снотворную настойку, но я не была уверена, что она не поможет. Уж слишком сильно я нервничала. К тому же пить её придется украдкой, во время свадебного пира.
-Всё будет хорошо, Сина. Мама рядом, – отозвалась Ванда и обняла меня, замечая, как меня бьет дрожь. Я всегда считала несправедливым то, что именно мне, слабой девушке, судьба была добывать богатства для семьи подобным отвратительным образом.
-К тому же теперь, ты сможешь использовать настойку, чтобы не заводить детей. И спокойно встречаться с Оскаром, можно даже не таясь.
Я невольно покраснела. Девушкой я была взрослой, и на Оскара, нашего конюха, засматривалась давно. Но никак нельзя было допустить соития до первого брака. Приходилось строить из себя непонятно что. Вроде как и не против, а вроде как и потерпеть надо. Но, думается мне, конюх меня прекрасно понимал и терпеливо ждал, чтобы стать моим любовником. А всё, что позволяла себе я – смотреть как он в летнюю жару протирает и кормит наших четырех лошадок, будучи без рубашки. У него такое рельефное тело и такие завитушки на груди! Так бы и зарылась в них пальцами.
Я невольно расслабилась и размякла, предаваясь откровенным фантазиям. Мама заметила мою улыбку и произнесла:
-Вот и держи мысли об Оскаре всю церемонию. Твоё лицо преображается, когда ты думаешь о нём. Возможно, ты влюблена.
-И предпочла бы заключить брак с объектом своей влюбленности, а не со стариком.
Мама обошла меня и принялась деревянной щеткой с конским ворсом расчесывать мои волосы.
-Оскар не дал бы тебе и четверти того, что есть у тебя сейчас, не говоря уже о том, чтобы дать тебе столько, сколько даст Роберт и будущие мужья.
Мама, конечно, была права. Оскар был беден, словно церковная мышка, и не амбициозен, раз работал на нас. И пусть я почти научилась всему, что знала мать, много я не заработаю этим ремеслом. А значит, надо реализовывать мамин план. Она в последний раз обошла меня по кругу и убедилась, что я красива. Да и с чего бы мне быть страшной? Мама давно готовила и мои мозги, и моё тело к своему плану. Я хорошо катаюсь на лошади и знаю теоретическую часть постельных игр. Прежде всего, как удержать мужчину своими действиями в постели, как ускорить наступление его наслаждение и как сделать так, что бы при соитии было тебе не больно. Еще, конечно же, я умею считать, читать и писать, и знаю латынь. Для себя мне хотелось бы выучить французский, но я собиралась сделать это во время своей недолгой супружеской жизни.
-Нам пора, – отозвалась мама. Она отстранилась от меня и направилась к двери – открывать. Она выпустила меня первой, склоняясь в реверансе, и я смело вышла в коридор. Священника пригласили в замок, потому что мой будущий муж страдал подагрой. То есть у него болели ноги и он не мог много ходить. Я знала примерно как это лечить – больше двигаться, меньше есть соли и пить воды, но я не собиралась этого делать. Да и к тому же была удивлена, что он с такой болезнью желает жениться.
Я проследовала в большой зал. Народу было немного, не так и многим оказалась интересна свадьба старого развратника и юной девушки. Но, разумеется, это меня не волновало. Оскар. Вот и всё, о ком я думала. Я даже не слушала речей священника, поняла, что мне надо отвечать только по осуждающим взглядам людей вокруг.
-Онемела от плохой перспективы, – услышала я шепоты позади.
-Я согласна, – отозвалась я. И нас поженили. Теперь я баронесса Траус. Я взглянула на мужа. Разгульный образ жизни плохо на нем отразился. У него денег наверняка хватало на поверенного, который и занимался его хозяйством. Глупости! Они всегда крадут. Как будет время, надо будет посмотреть сводки хозяйственной деятельности, может быть, Дарси заплатит мне больше, если я выявлю факт воровства.
Тем временем Роберт обернулся к гостям.
-Пируйте, пока есть возможности, – заявил он и посмотрел на меня. – А тебе предлагаю не есть много. Тебе еще пригодится полупустой желудок.
Взгляд его холодных голубых глаз пугал меня больше, чем будущее действо. Барон взял меня под руку и повел к столу.
Фраза про полуголодный желудок адресовалась только мне. Сам он поглощал рябчиков в собственном соку, так, будто это были крекеры, я же налила себе немного расслабляющего зелья в вино и легко выпила. На голодный и истерзанный переживаниями желудок, оно сработало еще эффективнее. Я даже смогла получать удовольствие от дудочного менестреля, приглашенного на мою свадьбу. Это быстро заметил Роберт, подхватил меня за руку и поволок в спальню, даже не дожидаясь традиционного провожания жениха и невесты.
Он запер нас плотно. Не понятно чего боясь. Что убегу я, или что прибегут к нам? Я же быстро оглядела комнату. Большая. С уютным камином, деревянным шкафом из липы и огромной кроватью с пологом. Здесь было деревянное кресло в тон, и шкуры медведя на полу. Лён в качестве постельного белья. Свежие циновки. И явно мама занималась декором. Повсюду была развешана лаванда и чувствовался запах мяты. Успокаивающие растения, способные усыпить.
Теперь уже муж бросил меня на кровать, сам начав раздеваться. Я только теперь и обратила внимание на его наряд. Темно-синий бархатный костюм с рукавами фонариками. Это модно для молодежи, но Роберт явно себя стариком не считал. Я наблюдала, как он нервно растеривает пиджак на многочисленных завязках. Его предки получили титул за военные действия. Поскольку Роберт, даже теперь, высок и широкоплеч. У него голубые глаза, высокие скулы и прямой нос. По молодости, в моем возрасте, он наверняка был красив. Но не теперь. Сейчас он грузно раздался, хромал на правую ногу из-за подагры и был лыс как моё колено.
-Что валяешься? Думаешь, я прощу тебе презрение во взгляде из-за молодости? Тебе заплатили прилично, чтобы ты хотя бы изображала интерес!
-Как Джейн Сеймур? – спросила я, подразумевая третью и самую любимую жену многоженца Генриха, что убил двух своих жен из семи.
-Именно, как она! – мерзко улыбнулся Роберт. Джейн была известна своим невообразимым послушанием изменщику-мужу. И смертью после единственных родов.
-Но так вы не король! – напомнила я.
-Но и ты дочь простолюдинки!
Он, конечно же, прав. Я поднялась с кровати и сама не спеша начала развязывать завязки на платье спереди. Я не торопилась раздеваться. Не видела в том смысла. Тем не менее, даже Роберт расстегнул свою льняную рубашку и уставился на меня. Ещё бы. Не думаю, что он так уж часто видит молодые тела.
Я же своего отнюдь не стеснялась. В еде я была умерена, в отличие от физических упражнений. У меня же три брата! Ни один из которых, впрочем, по моей просьбе, сюда не явился. Я боялась, что они навредят Роберту, а тем самым и себе.
Платье проскользило по моей коже, оказываясь у моих ног. Я просила дешевую, но мягкую модель, потому что думала расшить её бусинами и выходить в нем же второй раз.
Роберт оценивающе зацокал и обошёл меня, хромая, вокруг.
-Грудь маленькая. Но бедра округлые и широкие. Легче будет рожать.
Я с трудом сдержалась, чтобы не хмыкнуть. Сама же подошла ближе к нему, внимательно смотря на него снизу в вверх.
-Я – дева. Но читала многое, – пояснила я.
-Это уже интересно. Что именно ты читала?
-Как получить удовольствие нам обоим. Я знаю, что мне будет больно. А вам будет тяжело набраться сил, чтобы...
Он схватил за руку меня и прижал к паху. У меня глаза расширились от удивления. Мне что, достался единственный работающий там, мужчина в Англии, старше семидесяти?
-Ну так, показывай, чему научили. Можешь начать с того, чтобы раздеть меня.
-А обмыть? – с надеждой спросила я.
-Я протирался сегодня с утра. Этого достаточно.
И то хорошо. Мне пришлось медленно развязывать шнурки его штанов и стягивать его с них. Меня там встретили в боевой готовности. Нормально. Тут всё не слишком больших размеров, мне, может, и не будет слишком больно. Когда я раздела его до конца, моему взору открылся абсолютно отвратительный вид пожилого мужчины. И запах.
-Я выпью вина, милорд? Для храбрости?
Не дожидаясь ответа, я проследовала к бутылке на столе неподалеку. Налила себе и услышала голос с кровати:
-Налей и мне тогда.
Налила. Ему зелье добавлять не стала. Нам еще кровавые простыни демонстрировать. Хватит и меня.
Что хорошо в неспелых маковых зернах, так это возможность видеть видения. Мать научила меня их контролировать. Стоит только потерпеть. Вот только муж мой терпеть не удосужился. Быстро повалил меня на диван, жадно целуя и здоровым коленом раздвигая ноги. Э, нет. Никаких вторжений, пока зелье не войдет в полную силу. Пора применить свои навыки в поцелуях, чтобы сбить его с толку. Я коснулась его своим языком. Он дернулся, будто я обожгла его чем-то. Но быстро расслабился, углубляя поцелуй. Когда я почувствовала, что комната вокруг меня плывет, переливаясь разными цветами, я расслабила ноги, впуская его внутрь. Он вошел охотно. Я вовремя подгадала момент, потому накрывшие меня видения присутствия вовсе не Роберта рядом, совпали с лишением меня невинности. Я вскрикнула от боли и сладости, что барон принял позитивно на свой счет. Его, разумеется, хватило не надолго, что к лучшему.
-Думаю, мы с вами сойдемся характерами, супруга, – заявил он улыбаясь, и сползая с меня.
-Наверняка. Дам вам немного времени и второй раз.
-Жаль, что я не встретил тебя лет тридцать назад. Мы бы с тобой запирались постоянно.
-Только лишь в спальне, барон? Это даже звучит скучно.
Он рассмеялся грубым старым смехом.