Я люблю тебя, Патрик Грин

1.

Привет, мой друг. К сожалению, я тебя никогда не видела, да и навряд ли увижу. А все потому, что я тебя только что выдумала. Да, ты просто плод моего воображения. И только с тобой я могу быть предельно откровенной. Только тебе я могу поведать свои сокровенные тайны, рассказать какую-нибудь глупость или же высказать все, что у меня наболело. Ты меня никогда не предашь. Именно поэтому я и хочу поведать тебе историю моей любви.

Мое имя Валери. Валери Стоун. И это моя история. В свои семнадцать я пережила многое, чем горжусь, чем дорожу и о чем сожалею. Мне сложно вспоминать о многом, но я обязана это сделать, иначе боль в моем разбитом сердце никогда не заживет. А я верю, что в мире нет лекарства от этой болезни, разве что откровенный разговор с «другом». Настоящих друзей у меня нет, а так – всего лишь приятели, да знакомые, с которыми всегда будешь следить за сказанными тобой словами.

Я родилась в обеспеченной - по меркам небольшого города в штате Северная Каролина - семье. Мой отец – биржевый брокер, со всеми вытекающими из этого последствиями. Спустя годы – если мне удастся дожить до старости – я, скорее всего, даже не вспомню его голоса. В моей голове будет всплывать лишь образ вечно сосредоточенного человека в круглых очках, белой рубашке, что читает свежую газету и пьет кофе из такой же белой чашки большими глотками. Он вечно занятой человек, и у него нет времени на разговоры со мной или же с моей младшей сестрой.

Возможно, большинство из нас может сказать что-то похожее о своем отце, заметив, что для воспитания девочек нужна в первую очередь мать. Не знаю. Скорее всего, это «большинство» окажется правым. Да только моя мать ничем не уступала отцу. Она была типичной домохозяйкой, с бурным прошлым, в котором было много фотосессий, перелетов в жаркие страны на частных самолетах, брызг шампанского и черной икры. До замужества она могла «похвастаться» многочисленными половыми связями с толстосумами, фотографами или же смазливыми коллегами по цеху мужского пола. Моя мать была в прошлом успешной фотомоделью. Она часто любит разглядывать свои давние фотографии в стиле ню, в компании себе подобных дамочек бальзаковского возраста из той же профессии и вспоминать о бурной молодости, которая, казалось, никогда не пройдет. Эти беседы вечно заканчиваются сожалениями о прошедших годах, обсуждением новых морщинок у глаз или найденных в ухоженных волосах прядей седых волос. А еще она вечно напоминает своим подружкам, себе, а заодно и мне (иногда я подслушиваю их разговоры), о том, что рождение детей было чуть ли не самой главной причиной ее раннего старения. Говорит она об этом, как правило, после третьего или четвертого бокала мартини, при этом потягивая тонкие ментоловые сигареты и пуская дым в потолок. Видимо такой она сама себе кажется все еще сексуальной и желанной.

Здесь я с ней соглашусь. Моя мать, несмотря на возраст, все еще выглядит очень и очень привлекательной. Она всегда была красоткой. Ее внешность досталась по наследству и моей двенадцатилетней сестренке. А вот я – вылитый отец! Особенно, когда хмурю брови. Разве что проплешины на макушке не хватает.

Да, природа меня не одарила сногсшибательной красотой. Хотя есть парни, которые считают меня симпатичной. Ну, в их возрасте все девчонки кажутся привлекательными. Они готовы тебе твердить об этом днями напролет, лишь бы в конце добиться своего – доступа в трусики.

В семнадцать у меня случился первый сексуальный опыт. Его звали Шоном. Мы познакомились с ним на вечеринке у общего друга. Он мне показался очень классным: высокий, стройный, с густыми черными волосами, с обалденной улыбкой, да еще учащийся в колледже. Такие как он быстро находят общий язык с девушками. Я не стала исключением. На вечеринке было немало симпатичных и свободных моих сверстниц, но он подошел именно ко мне. Уж не знаю, чем я его зацепила. Видимо всему виной мой «природный магнетизм». Говорят, что он есть у немногих людей, но на него реагируют также как собаки на ультразвук. Будь ты толстухой или уродиной – все равно. Если ты счастливая обладательница «магнетизма» отбоев от парней у тебя не будет.

Мой «магнетизм» не всегда проявлял себя. Включается он по собственному желанию и отключается по тому же принципу. Понятие не имею, как это работает. Да это и неважно на данный момент, куда важнее, что он сработал в ту ночь, и Шон заметил среди всей толпы именно меня, а не кого-то другого.

Я сидела у стола и потягивала только что налитый себе в стакан пунш, когда он словно спаситель человечества, медленно приближался ко мне, лавируя мимо пьяных веселящихся парней и их подружек. По пути к столику с напитками с ним попытались заговорить две девчонки. Если одна ничего собой не представляла, то другая – Сара Грейбл – была шикарной брюнеткой с третьим размером груди. Мое бешено колотящееся от волнения сердце уже было готово остановиться и покрыться трещинами от разочарования, но Шон что-то бросил ей на прощание и все же предстал передо мной как истинный рыцарь в сияющих доспехах. Богом клянусь, я даже видела ареол света, искрящийся над его головой.

Он заговорил первый. Я в таких моментах быстро теряюсь и долго не могу найти нужных слов, которые было бы уместно сказать в ответ. Но в этот раз все шло как никогда складно. Слово за слово, он пригласил меня на танец, затем на стакан более крепкого напитка, чем пунш, а уже спустя два часа после нашего с ним знакомства, мы целовались на заднем сиденье его «форда». В тот день я впервые узнала, что такое «французский» поцелуй, минет и, конечно же, секс. Не спорю, мне было больно, в определенный момент даже очень. Но, со временем боль ушла, сменившись настоящим блаженством: разноцветными волнами в голове, дрожью в пальцах и приятным щекотанием в области солнечного сплетения.