Я найду тебя во все времена

Сёстры

         Знаете, я прожил много жизней и был знаком со многими художниками из разных эпох. Под впечатлением от моих рассказов они начинали писать картины с Олимпийскими богами и прочими существами. Я же часто рассказывал им о трех сестрах, с которыми встретился в мире скорби. Я был творцов музой. И каждая картина была уникальна. Но все же все зависело от времени, когда создавалась творение: в темные века их изображали в виде трех старых ведьм. В эпоху возрождения они выглядели как Венеры – непорочными и изящными. В девятнадцатом веке они были непреклонными и непоколебимыми. В середине двадцатого века, лица сестер изображались уставшими и печальными, от всех войн, что перенес человек на своих плечах. Но что я особо подчеркнул то, что у богинь всегда было усталое лицо. Вы же понимаете почему? Задумайтесь.

         Я же увидел Мойр в образе добрых матерей. Седоволосая Клота, с добротой вычесывала прядь. С материнской заботой собирала в клубок нить с судьбой, румяная Лахеса. И совсем, на вид, словно юная мать, которая вот-вот подарила жизнь, опечаленная, но не теряющая жизнелюбие Атропа.

         Я помню, что был робок и покорен перед богинями. Я словно встретил свою маму. Не отрывая взгляда от земли, сделал пару шагов. Мой голос дрожал, когда попытался заговорить с властительницами судеб.

- Приветствую вас, богини судьбы. – До сих пор помню, как это было неловко.

- Ты вернулся, сын наш, — с теплотой сказала Лахеса.

         Я был ошарашен.

- Мы тебя ждали, — не отрывая глаз от прялки, говорила Клота. – Как тебе жизнь? Тебя не тянуло в родной дом?

Помню, как не мог подобрать слова. Честно, я не знал, что им ответить или спросить. Я начал заикаться. Мне на миг показалось, что я сын одной из богинь. В тот момент я почувствовал в себе божественное присутствие. Я ощутил, как во мне течет Олимпийская кровь. На тот момент я понял, почему меня не тронула Эриния.

         С тоской и грустью в голосе, заговорила Атропа, обрушив мою иллюзию:

- Не обольщайся. И род свой не приплетай к нам. Все судьбы родились из-под наших рук. – С тоской говорила Атропа, — все вы наши дети, но мы вам не матери. Я, так можно сказать, плохая мачеха, которая оборвала твою жизнь, когда ты спал. Твои покровители просили, чтобы ты еще побыл под светом Селены и создавал для Диониса пьесы, но я была неотвратима – оборвав твою жизнь.

- Все так и было, — не отрывая глаз от клубка, бормотала Лахеса, — так было суждено. И я тому свидетель.

- Не стой, садись. У нас к тебе много вопросов.

         Помню, как в глазах все потемнело. Ноги обмякли, но я не смел пасть перед богинями.

- Я постаю.

- Напрасно отказываешься от нашего предложения. Видишь Пана, он тут сидит со времен «Великого Леса», — настаивала Лахеса.

- Я, надеюсь, не задержусь так долго в этом мире. Намериваюсь добраться до источника богини Лето.

- Да? – удивилась Атропа, в ее голосе проскочила искорка, исказив ее голос. Заинтересованно вопросила, – а кто тебе дал добро? Ты у нас спросил: какую мы создали для тебя судьбу? Или Эриния была права?

- Вам видней – вы же создатели судьбы моей.

- Ну, милый мой, кажись, совсем не знаешь, как существует наша вселенная. Я создала перипетии в твоей судьбе, но это не значит, что жизнь твою мы соткали досконально. Кажись, глупец ты, моё дитя.

- Отстаньте от юнца. Скажите, что вы хотели донести до него и не томите, — вытаскивая из пряди соринку, говорила Клота.

         Мама рассказывала, что Мойры самые мудрые богини. К ним даже прислушивался всевышний Зевс. Ибо, это они создали его судьбу, в которой громовержец мог погибнуть сразу после рождения, но мать его Гея узнала от Мойр, что смерть грозит сыну от рук отца. И тогда она дала на съедение Кроносу камень, вместо Зевса. К чему я это рассказываю. После смерти Елены я проклинал Танатоса, за то, что он пришел к ней и забрал в загробный мир. Но, стоя перед Мойрами я осознал, что Танатос выполнял указание их, а точнее, зная когда Атропа оборвет жизнь он шел забирать душу.

         В мире скорби боги не торопятся. Они стояли и ждали, когда я соберусь с мыслью и задам им вопрос. Я долго мямлил, но набрав полную грудь воздуха, спросил:

- Почему вы связали мою судьбу с Еленой? В чем ваш замысел?

         Лехаса задумалась. Она долго молчала, прокручивая образы в голове, временами улыбаясь. Потом она ответила:

- Знаешь, мой милый мальчик, твоя жизнь настолько была убога и скоропостижна, что я решила добавить в нее новую нить. Ты стал: сильнее, мудрей, целее устремлен, после той встречи с дивой. Также тебя заметил сам Дионис. Он обратился ко мне, чтобы я сгладила судьбу твою от всяких перипетий. Он захотел, чтобы ты стал его личным оратором. И ты им стал. Благодаря тебе, о нем узнали многие люди. Благодаря твоим творениям, в некоторых местах создался культ единобожия, где Диониса стал единодержавец. Ты понимаешь, какой в тебе спрятан талант? И это благодаря тому, что я решила немного разбавить твою жизнь.

         Я вам не буду говорить на прямую, но сделайте выводы сами: Дионис сын Зевса. Громовержец надрезал свое бедро и поместил в него еще маленького Диониса, чтобы он не умер вместе с матерью. Он окунулся в море, когда за ним бежал безумный дядя, которого ослепила безумия. Дионису поклонялись, как сыну бога на Земле. Дионису приносили в жертву хлеб и вино. Со временем он вознесся на Олимп, в пантеон, к отцу своему. Да, это я популяризировал сына бога. Делаете выводы сами.

Старая  Клота продолжала.

- Знаешь, мой миленький, когда о тебе узнали на Олимпе…- да, да, я тоже не поверил ее словам. Но, черт возьми, коль я рассказываю вам эту историю, то это и правда было. – К нам обращались наши братья и сестры с Олимпа, чтобы мы после смерти твоей, не распуская твой клубок судьбы на нити и не перемешав твой талант с другими судьбами. Да, они захотели, чтобы ты возвел их культ в абсолют, чтобы они стали единственными богами в своем пантеоне, а не под властью Зевса. За тебя они предлагали все мыслимые и не мыслимые дары.