Я назову твоим именем сына

ГЛАВА 12

«Отбой!» — резанул по ушам звук горна. «Пойду к Марго и спрошу про цветы. Знак это или ошибка, как утверждал Макс. Думаю, врёт! Подкатывал к ней - прошуршал как фанера по асфальту, хочет, чтобы и у меня с ней ничего не получилось! Ну, ясно же!» Максимилиан лежал на кровати, закинув руки за голову, в комнате, кроме него, никого не было. Поднялся с кровати, посидел несколько секунд, глянул в окно: наступала ночь - невидимый художник тёмными плотными мазками укрывал полотно неба. Дунул порывистый ветер, из-за облаков робко показалась бледно-жёлтая горбатая спина месяца. Облака, нехотя, выпускали растущий месяц на свободу - ещё чуть-чуть, ещё. И вот, он уже на свободе, сияет белым золотом в темноте ночи. Максимилиан нашарил на столе пачку сигарет, небрежно брошенную Максом, щелчком по дну, выбил одну сигарету, взял зажигалку, валявшуюся тут же на столе, и вышел на крыльцо - темно, тихо. Закурил, на этот раз, жадно не затягиваясь. «А, если, то, что говорил Макс - правда? Лезет в башку всякая хреновина! — отмахнулся он, — врёт и не краснеет! По глазам видно!» — он докурил сигарету, щелчком отбросил окурок, сплюнул, поднялся с крыльца и пошёл в сторону корпуса, где жила Марго, через несколько шагов спохватился, вернулся почистить зубы. Умылся, почистил зубы, пятернёй пригладил непослушные волосы, подмигнул отражению в зеркале: «Прорвёмся!»

В чуть приоткрытом окне Риткиной комнатушки горел свет. Движения за окном не было, только чуть колыхались шторы, бережно укрывая происходящее в комнате, от любопытных глаз. Максимилиан спрятался в темноте леса, за деревьями, надеясь увидеть в ярком пятне окна, проплывающий силуэт Марго. Максимилиан постоял, наблюдая за безжизненностью её окна, вышел из укрытия и пошёл на площадку перед корпусом. Присел на краешек качели, длиннющей ногой чуть раскачивая её. Приоткрылась дверь Риткиной комнаты, в проёме окна появился хрупкий тоненький силуэт, свет в комнате погас, силуэт скрылся из видимости, слился с неосвещённой частью крыльца. Послышались лёгкие шаги - Рита сбежала с крыльца. Голубые, в обтяг, джинсики, каштановые волосы, распущены по плечам.

«Хороша!» — причмокнул Максимилиан, любуясь на обтянутый джинсами, Риткин задок, — так бы и… — он не стал уточнять, что значит «Так бы и…»

— Марго! — глухо произнёс он в её сторону, не произнёс, а просипел, проскрипел. Почему-то, вдруг, сорвался голос.

— Максимилиан! — она обернулась, но не подошла, — что тебе? — издали, ответила она.

— Погоди, чуток! — откашлялся он, — охрип чё-то.

Он поднялся с качели, подошёл к ней, ссутулился, сунул руки в карманы.

— Ты это? — он молчал, не продолжая.

— Максимилиан! Что тебе? — ещё раз повторила Рита, нетерпеливо, она торопилась к Максиму на условленное место, разговор с долговязой нескладной фигурой не входил в её планы, если только очень быстро перекинуться парой-тройкой фраз и до свидания.

— К нему торопишься? — Максимилиан вытащил руки из карманов, пригладил топорщащиеся в стороны волосы.

— Да, — просто ответила, и ещё раз напомнила, — что ты хотел, Максимилиан?

— Это! — косноязыко продолжил он, — букет на подоконнике стоял! Знак это? Мне?

— Ах, вот ты о чём! Максимилиан, это была всего лишь шутка! Неужели, ты этого не понял?

— Ты сказала это так серьёзно, мёртвый и то бы понял, так как я.

— Извини, Максимилиан, если ввела тебя в заблуждение! Я не нарочно! Извини! А сейчас мне надо идти!

— К нему? — он мотнул головой в сторону тёмного, задумчиво шуршащего листвой и хвоёй, леса.

Она кивнула:

— Да! — он торопливо пошла, остановилась, обернулась на сиротливо стоявшего Максимилиана, — извини! Иди к Милае, она, наверное, ждёт тебя!

— Ты чё любишь его?

Она остановилась, хотела топнуть ногой в сердцах: «Не лезь не в своё дело!», но передумала. Помолчала, и тихо произнесла:

— Да! Очень! — она стремительно повернулась и пошла прочь от Максимилиана, почти побежала.

«Очень! Очень! Очень!» — он будто почувствовал, хлёсткие удары слов по щекам: «Очень! Очень! Очень!» «Вот и всё? — задал он себе тупой вопрос, как ему показалось. И сам ответил, — теперь всё! Всё ясно и понятно! Яснее и понятнее не бывает!» Он подошёл к сосне, привалился к ней спиной: «Всё! Всё! Всё!» — нашёптывали ему шорохи леса, — «Очень! Очень! Очень!» — скрипела, раскачиваясь, надломленная ветка сосны. Сколько времени он простоял под сосной - он не зал. «Иди к Милае, она, наверное, ждёт тебя!» прозвучал у него в голове её голос так явственно, что он вздрогнул, с усилием, оторвал себя от ствола крепкого сильного дерева и пошёл. Поднялся на крыльцо Милкиного корпуса, толкнулся в тёмную дверь - закрыто. Громко и требовательно постучал. Послышалось шлёпанье босых ног, сонный голос спросил:

— Кто?

— Милка, это я! Максимилиан! Открой!