Я не сведу тебя с ума

5

Глава 2

Даниил Кантер

Отец. Как же он достал. Вечно что-то требует: “слетай в Китай, надо заключить договор”, “Сегодня вечером неофициальная встреча с клиентами, отмени все планы”, “Мать просит быть к ужину, не подведи”.

Осточертело!

Причем ладно просьбы, это хотя бы можно понять, вот только он, как мне кажется, вообще не знает такого слова, как “пожалуйста”. И напомнить ему об этом — себе дороже, все превратится в многочасовую нудную лекцию о воспитании.

Как будто мне это интересно, честное слово. Мне двадцать пять, а не десять. В десять ему, как раз-таки, было все равно и на меня, и на мое воспитание. Я резко стал ему интересен только после совершеннолетия, как закончил школу. Тут сразу и учеба в зарубежном университете, и тепленькое место зама в преуспевающей строительной компании.

— Дань, ну не обижайся ты на отца, — мама прошла на кухню и вырвала меня из череды размышлений. — Ты же знаешь, он хочет как лучше.

— Хочешь как лучше у нас ты, — я улыбнулся самой любимой женщине на свете и чуть приобнял ее. — А отец просто хочет. Хочет и хочет, хочет и хочет.

— Какие же вы оба вредные, — она закатила глаза и усмехнулась. — Вот просто катастрофа! Но отец еще вреднее тебя был, когда мы только познакомились.

— Кто-то может быть еще более требовательным, — притворно ужаснулся я.

— Оо, это только цветочки, — хмыкнула мама. — Он меня все уверяет, что это я его норов поумерила.

— Ну а кто, если не ты? — отстранился от объятий и смешливо заглянул маме в глаза. Ярко-голубые, открытые всему миру, пронзительно добрые. Но нет, я пошел в отца. И внешностью, и темным тяжелым взглядом. Но мне ли жаловаться? На этот взгляд можно было подцепить любую, он не давал осечек.

— Мы ужинать будем или как? — на кухню вошел разозленный отец. Выжидающе посмотрел на маму.

— Или как, — женщина, давно перевалившая за половину пятого десятка показала моему “грозному” отцу язык. — Если так неймется, бери посуду и накрывай на стол.

За что я всегда невообразимо любил мать, так за то, что она могла дать отцу отпор. Никогда не была “классической” женой олигарха, сидящей дома в окружении прислуги с пилочкой для ногтей в зубах. С самой молодости она работала дизайнером интерьеров, потом даже открыла собственную студию на скопленные деньги.

И семейные отношения они строили по принципу равноправия. Нет, отец не вставал к плите, не мыл посуду, но если мама сильно уставала — то они шли в ресторан или заказывали еду на дом. В последнем случае они весело и по домашнему проводили время дома за просмотром фильмов или игрой в нарды.

— Женщина, ты меня убиваешь, — протянул он, — голодом!

В кармане завибрировал телефон. СМС, вторая, третья… Видимо, Аня пишет. Или как там ее? Аня, Аля, Алина — что-то в этом плане. Только она могла набивать сообщения из принципа: “напишу слово - отправлю”, из-за чего переписка зачастую походила на:

“привет”

“я”

“сегодня”

“приеду”

И пока я набирал: “Привет, нет, сегодня занят”, получалось, что она вовсе не вопрос задавала, а констатировала факт. В этот раз все было иначе:

“Мне!!!”

“Это!!!!”

“Надоело!!!!!!!!”

Аня не поленилась расставить знаки препинания, какая редкость. Мазнув по экрану взглядом, убрал его обратно в карман. Минут через пять можно будет понять, что именно ей не понравилось и почему надоело. Не то, чтобы это меня по-настоящему волновало, но таким обрывочным словом-пазлом девушке удалось меня заинтриговать.

— Это твоя девушка? — моя скептичная ухмылка не укрылась от мамы, она как раз накладывала себе в тарелку листья салата.

— Да какая у него девушка, — тут же вмешался отец. — Так, череда телок.

— Никлос! — одернула его матушка. Она всегда называла отца полным немецким именем, когда он говорил что-то не то.

Отец — Никлос Кантер — родился в Берлине, но его мать, моя бабушка, сбежала от мужа немца спустя год домой, в Россию. Зареклась вообще когда-либо выходить замуж. С таким имечком папе с самого детства пришлось быть своим среди чужих и чужим среди своих. Может, из-за этого у него такой дерьмовый характер, уж не знаю, как его моя мать терпит.

— А что сразу Никлос? — отец обиженно насупился. — Ты что, сама не видишь что ли, что из нашего сына растет?

— Ой, вот ты вообще молчи, — мать тоже отложила вилку, я чуть ли не впервые видел в ее глазах столько раздражения в сторону отца, — не тебе о череде телок говорить. Будто сам не знаешь, всему свое время.

— Не знаю я ничего, — отец будто бы смутился, отвел взгляд, но уже через мгновение резко выдохнул: — И вообще, он — не я.

— И слава богам, — не удержался от едкого.

— Ну что за семья? — с досадой протянула мама. — Весь аппетит испортили!

— Кариночка, ну что ты начинаешь, — тут же залебезил отец. — Мы же тебя любим!

Меня от этого приторного аж проблеваться потянуло. А телефон все разрывался от сообщений, вот только желание узнать, к чему там пришла Аня-Аля (или как там ее?) испарилось.

— Вот только себя вы и любите, — буркнула мама, отводя взгляд в окно. — Это вот чисто Кантеровская черта, ставить свои интересы выше интересов любимых людей.

За столом повисло молчание. Сказанное задело даже меня, не говоря уже об отце. Мы впервые за вечер с ним переглянулись — слишком хорошо знали, что когда мама доходит до такого состояния, лучше не спорить, а объединить свои усилия.