Я – ошибка академии

Пролог

Мэри

Я сидела и перебирала складки на юбке, пока отец расписывал мне достоинства предстоящего брака.

Во рту был привкус горечи от происходящего. Больше всего мне хотелось встать и уйти. Но я не имела на это права.

Поэтому молча сидела и смотрела на разложенные передо мной портреты потенциальных женихов. С них на меня смотрели мужчины разных возрастов, но все они были старше минимум в два раза. Большинство годились мне в отцы, а некоторые даже в дедушки.

— Я проведу собеседование с представителем каждого из них, а после вынесу окончательное решение, – слова отца зазвучали почти что смертным приговором. – Но уверен Мэри, это будет выгодная сделка.

Он довольно ухмыльнулся. Это была особая улыбка, она сопровождала каждую его «выгодную сделку».

— Может, я сначала закончу академию? – попросила я, глядя на отца с надеждой, – среди аристократов очень ценится образование. Уверена, тогда и достойного мужа найти будет проще.

Хотелось просто потянуть время.

— Ты достаточно отучилась, – тут же недовольно отрезал отец, его голос стал жестче. – Или прикажешь ждать, пока ты тут наиграешься в студентку и станешь старой девой? Для женщины важна только внешность. Чем моложе, тем дороже ты ценишься, Мэри. Зачем таким завидным женихам старуха?

Старуха? Но я же закончу академию через три года. Мне будет чуть больше двадцати. Как такую молодую девушку можно назвать старой девой?

— Но мне… мне нравится здесь… Я думаю, не стоит торопиться…

— Ты ду-у-умаешь?! – с ироничным, ядовитым удивление протянул отец, словно я сказала что-то несусветно глупое. – Ты не имеешь права думать своей пустой головой, когда на кону такие важные вопросы!

Последнюю фразу он не проговорил, а буквально прорычал, будучи недовольным моим неповиновением. В ответ я лишь вжалась в диван. И ведь я не сказала ничего дурного, не озвучила даже и половины того, что было в моей голове, но уже вызвала такую ярость!

— После новогоднего бала я найду тебе жениха, – одернув пиджак на полном животе, спокойно продолжил отец, не скрывая пассивного гнева. – Надеюсь, кто-то из этих благородных господ позарится на твою красивую и глупую мордашку. Моли Богов, чтобы засмотрелся кто-то, кто сможет оплачивать тебе все счета. И благодари меня, что я подарил тебе такую жизнь.

Отцу явно было, что ещё сказать, и в чем меня упрекнуть. Тема моего содержания одна из его любимых. Но его голос неожиданно прервал скрип двери. В комнату вошла моя соседка, Эльза.

Она с удивлением уставилась на нас и отвесила низкий поклон в знак приветствия. Мой «дорогой родитель» тут же сменился в лице.

— Встретимся после новогодних праздников, – мягко сказал он и застыл. Я знала, что он хочет. От одной мысли бросило в жар.

Но чем быстрее я исполню его желание, тем быстрее все это закончится. Выбора у меня все равно не было. Поборов страх, на трясущихся ногах я встала с дивана. Благо, идти далеко не пришлось. Всего шаг и вот я уже обнимаю «любимого папочку».

И это вовсе не проявление отцовской любви. Мой отец ментальный маг. Он считывал мои мысли при прикосновении.

Это совсем не любовь, а всего лишь попытка влезть в мою голову.

Я женщина. А значит, не имею права даже думать.

Мои мысли должны соответствовать желаниям отца. А если не соответствуют…

Благо мама научила обходить меня эту унизительную проверку.

Я хорошая дочь, я принесу семье благо, я не разочарую отца. Именно такие мысли я начала прокручивать в своей голове. Давала жестокому тирану то, чего ему хотелось – повиновения.

Виски стали болеть, ведь отец усилил магию, пытаясь прорваться в самое сокровенное. Сопротивляться было сложно, но я все повторяла и повторяла про себя то, что он желал бы услышать.

Наконец, «заботливый родитель» сделал шаг назад, закончив эту мучительную пытку. С тех пор как я научилась пользоваться магией, я стала сильнее. Раньше бы мой барьер не выстоял против такого напора.

Теперь же отец даже и не заметил, что я поставила ментальную защиту.

— Добрых праздников, – пожелал он нам с Эльзой, будто ничего не произошло. Словно не было крика, ментальной пытки и демонстрации всех тех старых лиц, на которые мне даже смотреть было мерзко.

— Благодарю. И Вам! – с улыбкой ответила подруга, и мы, наконец, остались с ней одни.

Я закрыла глаза и застыла на месте, про себя отсчитывая шаги. Я знала, как отец ходит, знала сколько шагов делает за определенный промежуток времени. И знала, как далеко он будет в ту или иную минуту. И чем дальше он уходил, тем мне становилось легче. Этакий выработанный инстинкт жертвы, который невольно появился с самого детства. Говорить правду лишь тогда, когда тебя не слышат. Искренне думать лишь в те моменты, когда к тебе не прикасаются. Лишний раз даже не дышать, если рядом раздаются эти тяжелые шаги.

Эльза едва ли понимала меня. Она спокойно спросила, не обращая внимания на моё состояние:

— Ты слышала последние новости Мэри? О них только и гудит вся академии! Говорят король примет указ, и женщины, получившие образование, смогут стать свободными. Такое красивое слово «свободные», – она захихикала. – А на деле это значит, что тебе придется работать и обходиться без любого содержания. Придумают же ерунды! Как будто кто-то в здравом уме согласится променять жизнь в роскоши на работу! Назвали «свободой» настоящую каторгу.