Я полюбила бандита

Я полюбила бандита

-Кристинка! Пустоголовая, дурная голова! Ты вся грязная с ног до головы! Как свинья! И даже хуже! Ещё и воняет от тебя помойкой! 

Голос звонкий, сердитый, пугающий! Мама берёт меня цепко и больно за руку, позади с громким хлопком закрывается входная металлическая дверь и меня тащат в ванну. Вот так в одежде и в ещё кое-где беленьких сандаликах я стаю посередине “чугунного корыта", так нашу старенькую ванну назвала моя старшая сестра Эля, которая с этого года больше с нами не живёт. По её словам мы ограничиваем её пространство и не даём ей правильного настроя в жизни. Из-за избалованной старшей сестры, мать же вплотную взялась за моё воспитание, как умела: с ором, криками и побоями. Естественно все мои “выкрутасы" мама пресекала, даже если это было просто детское невинное баловство. В этой же ситуации я всецело понимала, что виновата. Была чистенькая ладненькая днём, а к вечеру отвратительно чумазой! 

Но у меня была своя тайна! Никто не знал, что во всех же моих злоключениях виноват восемнадцатилетний блондин-сосед Сашка или Сокол, как его называли из-за фамилии Соколов здешние его друзья. Он скоро уходит в армию и мне двенадцатилетней девчонке как никогда горестно, ведь мне было приятно на него было хоть одним глазком взглянуть и пролепетать дежурное “Здрасте”, спускаясь вниз по ступенькам и вот после его обыденного “Привет, голубоглазка” я уже вся светились счастливая словно светлячок во мраке... А теперь что?! Как я смогу быть без него так долго?! Я вся была на нервах, вот забралась поближе к мусорному стоку в подъезде и слушала как к нему целый день и вечер приходили друзья, были даже девушки. Сначала пришла рыжеволосая Зинка с соседнего дома, местная вертихвостка, как только она ушла через пятнадцать минут послышался стук каблучков в подъезде, это была  скромница Вика. И опять ревность заполнила обидой моё маленькое детское сердце!

“-Зинка Иванова - это проходная!- как твердили старушки на лавочке подле подъезда -“ А вот Викуля Ладынская, это навсегда! Любовь навеки!”-рассуждали местные сплетницы.

И в этих словах была правда! Они так подходили друг другу! Вика из простой дружной рабочей семьи, как и Саша. У неё перспективы, как и у него. Даже в вуз они хотели попасть в один, медицинский! Она идеальна для семьи! А что я?! Девчонка! Жалкая дурочка, которая просто не может выкинуть из головы понравившегося парня!

-Прекрати, вертеться, дай платье с тебя стащу! Подними, руки! Не вертись!

Я мало что слышала, была отрешённа, мама же злилась всё больше. Рывком сняла с меня платье, швырнула его убогой тряпицей в сторону, там же оказались и мои сандалики. Посмотрев на меня с яростью, прокричала:

-Ты когда уже вырастишь?! Как ты мне надоела! Ты и твои выходки! Дура, когда же ты изменишься?!

И неожиданно это последнее слово вывело меня из ступора, я подняла свои голубые глаза и прошептала:

-Я уже изменилась, это последний раз, когда я тебя расстраиваю! Обещаю! Прошу выйди, я сама!

Теперь была очередь моей мамы оцепенеть. Она даже не моргала! Смотрела на меня, поджав губы. Затем встрепенулась, неожиданно её выражение лица стало мягче. Она быстро собрала мои вещи и закрыв за собой дверь, молча оставила меня одну.

Я же сняла с себя всё оставшееся, распустила волосы и встав под душ, зажмурилась. Меня душили слёзы, всхлипы перебивал звук воды. Да, это всё! Он больше сюда не вернётся! Он уедет потом после армии в медицинский институт в соседний город, там с Викой совьёт семейное гнёздышко, а я так и останусь просто голубоглазкой, которая проживала этажом выше!

-Нет! Не буду больше реветь из-за него, буду думать, как мне теперь научиться обходиться без мыслей о Саше-Соколе!

Некогда приятный клубничный запах шампуня был теперь противен, удушлив, смыв его с себя побыстрее, взяла увесистый мамин шампунь с цитрусовым ароматом, он меня сразу же взбудоражил и теперь я поняла, что да, пора взрослеть, пора переосмысливать свою прежнюю жизнь и стремиться к другой, где меньше фантазий и сказок, где реальность не разбивается о угол выдумки. Где такая как я раздельно от такого как он! Я же остаюсь в пучине семейных разборок родителей и наглости своей сестры. А он купается в любви своих родителей и ненаглядной Викули...

Но всё равно каждый день, проходя мимо его двери, я вспоминала  о своём Сашеньке, грезила им! Я пыталась вычеркнуть его из моей памяти, заставить себя уйти от этого наваждения! Но разве сердцу прикажешь? Я училась как можно лучше ради него, пыталась наладить контакт с деспотичной мамой и слабохарактерным папой, попробовать хоть изредка общаться с бунтующей против всего мира сестрой. Мне казалось, что вернувшись и увидев какой я стала красивой и умной, он бросит всех своих бывших, особенно идеальную Ладынскую, и обратит внимание на меня, пусть я ещё ребёнок, но я же вырасту!

Дни, месяца и годы пролетали, я так его ждала, надеялась, даже сдружилась с его родителями, помогала принести продукты, так как их обоих порой одолевал ревматизм. Мне было действительно интересно с Ольгой Николаевной, несмотря на мою цель сначала, просто быть ближе к её сыну, хотя бы и таким способом. Мы вместе читали его письма, они были такими светлыми и их так было много поначалу! Через полгода стало их совсем мало, раз в месяц, бывало и в два, он оправдывался, что это всё из-за занятости. Но я чувствовала совсем другое, изменения! Он становился другим! Больше таких душевных, как в начале писем не писал, а потом и вовсе больше спрашивал про родителей, чем писал про себя, что настораживало, он скрывал от родителей тот ад, что его окружает, хоть тринадцатилетняя и малая, я всем нутром ощущала, что это так! Его родители тоже о многом подозревали, но не обсуждали это со мной. Они мне дарили столько любви, сколько мои родители никогда меня не одаривали. Я же не огорчала своих маму и папу, несмотря ни начто и как обещала, стоя “в чугунном корыте”, что не растрою, так и сдержала своё слово. Была примерной пай девочкой, но всё равно недостаточно совершенной. Эля, несмотря на её поведение, она для них была любимицей, первой дочей, я же девочкой, которая с ними жила.