Я собираю души

Элиза стояла посреди праздничной толпы и до боли в пальцах сжимала табельное оружие, спрятанное под кружевной накидкой.

Хэллоуин. Праздник. Веселье. Ряженые дети. Люди в масках. И один он был без маски.

Мужчина средних лет. Сутулый, коренастый. Низкий лоб, кустистые брови, лихорадочно блестящие глаза. Он жадно следит за ряженой толпой и время от времени облизывает тонкие блеклые губы.

Элиза сделала судорожный вдох. Затем постаралась приблизиться к мужчине, не привлекая его внимания. А это было сложно. Ведь он высматривал в толпе именно женщин. Пожилых, молодых и даже девочек. Все они становились его жертвами.

Детектив стиснула зубы, сдерживая порыв злобы. Вот уже две недели как они находят в городском парке изуродованные тела женщин. Тела, по всей площади покрытые крохотными надрезами. И, судя по характеру ран, он орудовал лезвием прямо по живому человеку. И только потом душил свою жертву, предположительно широкой полоской ткани. Возможно, поясом или лентой.

Мужчина убрал руки в карманы и неторопливо прошелся по аллее парка. Элиза следовала за ним на некотором расстоянии. А он присматривался. Присматривался к счастливым детям с мешками, полными конфет. К парочкам, расположившимся в темных уголках парка, подальше от фонариков – тыкв. Даже к пожилым дамам, умильно наблюдающим этот праздник жизни, и они удостоились его оценивающего взгляда.

В душе детектива клокотала ненависть, она с трудом сдерживалась. Женщине хотелось закричать беспечным мамашам, чтобы внимательнее следили за детьми, а парочкам, чтобы держались среди людей, а не пытались укрыться от человеческих глаз. Ведь там, в темноте аллей, их ждали вовсе не проказливые духи….

Но Элиза молчала. Ей нужно было выждать. У следствия есть только косвенные улики. Мерзавца ни за что не посадят, если он не будет пойман с поличным. При попытке нападения….

Мужчина вытащил руки из карманов, и детектив увидела, что он сжимает в правой руке какой-то предмет. Зажигалка?

Перочинный нож! Подозреваемый держал в руке сложенный нож и как ни в чем не бывало разгуливал среди ряженых людей, с наслаждением пожирая их глазами.

Нервы Элизы напряглись, как натянутая струна. Может, это то самое орудие убийства? Если так, то на нем наверняка остались ДНК жертв! Тогда не придется дожидаться нападения….

Но женщина медлила. Преступник находился прямо в толпе празднующих людей! И здесь так много маленьких детей…. Скорей бы он свернул в какое-нибудь безлюдное место….

И тут случилось то, чего детектив так опасалась: к мужчине со звонким смехом бросилась маленькая девочка, лет четырех. Одетая в старинное платье со складчатой юбкой, из-под которой виднелись кружевные панталончики, чудная малышка с золотистыми локонами, перевязанными голубой ленточкой. Она подбежала прямо к мужчине, посмотрела на него своими ясными глазками и протянула к нему ручки.

«Ну, где же родители?!».

Преступник осклабился. Его маслянистые глаза сузились от удовольствия, рот жадно приоткрылся. И он протянул к малышке свои непропорционально длинные волосатые руки….

Элиза не выдержала и выхватила пистолет:

-Стоять! Руки за голову! Вы арестованы по подозрению в убийстве!

Мужчина вздрогнул и попятился, испуганно вращая глазами. А малышка отбежала к стоящей неподалеку пожилой женщине, которая немедленно увела ее на безопасное расстояние.

«Слава Богу».

И детектив стала зачитывать преступнику его права:

-Вы имеете право хранить молчание….

***

Глубокая ночь. Парк опустел. Только подгоняемые ветром блестящие фантики от конфет напоминают о недавнем веселье. Отдыхающие разошлись по домам. Лишь в некоторых отдаленных уголках парка слышен жаркий шепот и приглушенный смех.

По безлюдной темной аллее вприпрыжку идет маленькая девочка, вполголоса напевая:

-Тыквы, маски, свечки, человечки….

Она поправляет широкую голубую ленту, перехватывающую ее роскошные локоны, а затем направляется в ту сторону, откуда ветер доносит голоса припозднившихся отдыхающих.

Девочка продолжает напевать высоким детским голоском:

-Закройте рты и уши…. – в маленькой ладошке сверкает нож. – Я собираю души….