Я сплю среди бабочек

14 глава

                                                                 

Алекс звонит, едва я переступаю порог своей комнаты и без сил падаю на кровать.

 – Твое такси никак заплутало дорогой, Лотти-Каротти? – произносит он вместо приветствия. – Как ты, все хорошо?

 – Лучше не бывает... в десятой степени.

 – Вижу, отец сумел поднять тебе настроение, – издает он смешок. – Рад за тебя.

И я говорю:

 – Спасибо, что помог мне. Ты лучший!

 – Да пустяки. Замерзни ты насмерть, я так бы и не узнал подробности случившегося на вечеринке. Вот видишь, я очень даже корыстный, эгоистичный засранец!

Улыбаюсь во весь рот. Он вовсе не такой, и мы оба это знаем!

 – Все расскажу в мельчайших подробностях, ты это заслужил, – обещаю ему. И пересказываю сцену с пролитым на Юлиана стаканчиком пунша. Он веселится от души, то и дело прерывает меня забавными комментариями, кажется донельзя довольным.

Осведомляется:

 – Выходит, теперь ты можешь проведать моих бабочек?

 – С удовольствием.

 – Завтра?

 – Ох, завтра не могу: еду навестить дедушку в Ансбах.

Алекс молчит, как бы обдумывая мои слова, интересуется:

 – А меня с собой возьмешь?

 – Куда? К дедушке?

 – К дедушке, к дедушке, – подтверждает он. И жалостливо: – Ну, пожалуйста, Лотти-Каротти!

Я на секунду задумываюсь: почему бы и не взять, возил же меня Алекс на мексиканскую свадьбу… Есть лишь одно «но» ростом под метр восемьдесят.

 – А Адриан нас отпустит? – осведомляюсь у него.

И парень улыбается:

 – А разве вы теперь не лучшие друзья? Кофе, полагаю, был вкусным.

Очень! Правда, не столько кофе, сколько сама компания.

 – Это был только кофе и ничего больше. Будешь острить, останешься дома в любом случае! – И добавляю: – Адриана бы лучше спросить. Хватит с меня самовольных вылазок!

 – Мне шестнадцать, – отзывается Алекс, –  и я могу сам решать, куда и с кем ехать. К тому же у отца с Франческой совместные планы на завтра, они будут отсутствовать весь день. – Осведомляется: – Так во сколько мне тебя ждать?

 – А во сколько они уедут? – задаю встречный вопрос.

Алекс посмеивается в трубку:

 – Около девяти.

 – В таком случае жди меня в начале десятого.

На том мы с ним и распрощались…

И вот сижу я за рулем уже привычного мне «Фольксвагена-Кэдди», а Алекс вещает про жизненный цикл Калиго Мемнон, бабочки с коричнево-желтыми крыльями, ареалом обитания которой являются страны Южной Америки.

Скажу честно, слушаю я вполуха: больше думаю о своем, девичьем. И бабочки к этому не имеют никакого отношения! Юлиан так и не позвонил… Ни разу. Даже смс не оставил… Где он и чем занят не имею представления. Считаемся ли мы еще парой – спорный вопрос!

И тут замечаю повисшую в салоне автомобиля тишину.

– Юлиан этой ночью дома не ночевал... – произносит вдруг Алекс, переходя от бабочек к людям. Похоже, прочитал все по моему лицу…

Прикусываю внутреннюю сторону губы.

 – Мне все равно, – отзываюсь по возможности невозмутимее. И все-таки добавляю: – Думаешь, виолончелистка... она…

 – Всю ночь играла на его «инструменте»? – заканчивает парень со скабрезной улыбочкой.

И я пихаю его в бок:

 – Боже, ты такой гадкий! Но даже если и так, мне все равно. Мы были, по сути, фейковой парой... Актерами в непонятной игре. Я даже не уверена, что нравилась ему по-настоящему… Вот хотя бы на столько. – Развожу пальцы на миллиметр, не больше.

 – Зато мне нравишься вот на столько, -- улыбается Алекс, широко разводя свободные руки.

И я констатирую:

 – И это главное. Я тоже тебя люблю!

 

Паркуюсь в знакомом районе и помогаю Алексу выбраться из автомобиля – я значительно поднаторела в этом деле – и он смеется: «Если не заладится с музыкой – сможешь водить такси для инвалидов».

После интересуется:

 – Надеюсь, предупредила деда о нашем визите?

 – Я сказала, что приеду с другом.

 – И он, конечно, подумал, о твоем парне. Вот ведь будет сюрприз!

Но сюрприз ожидает нас прежде, чем мы добираемся до дедушкиной квартиры: отсутствие лифта оказывается тем обстоятельством, подумать о котором я совершенно забыла. Сколько раз сама сетовала на то, что деду приходится подниматься на третий этаж и это с его-то больными ногами, а тут так опростоволосилась.

 – Прости, Алекс. – Чувствую себя полной дурой!

Как поднять инвалида-колясочника на третий этаж? От разочарования на самое себя и на сложившиеся обстоятельства слезы наворачиваются на глазах.

А Алекс вдруг окликает:

 – Эй, парни, не подсобите с подъемом? Я заплачу.

Обращается он к парням на балконе соседнего дома: они смолят сигареты и тычут в свои телефоны. Я знаю их: это Оле Штойдле и его друзья по училищу.

 – Сколько? – любопытствует Оле.

 – Десятку сейчас и десятку после.

Те молча переглядываются, Оле отвечает за троих:

 – Идет, парень.

И вот они тащат Алекса наверх, он подмигивает, вися на закорках одного из парней. То, с какой легкостью Алекс находит решение проблемы, до сих пор не укладывается в моей голове...

 – Вот, герр Шуманн, принимайте, что говорится, с рук на руки, – гогочут парни, вваливаясь в дедушкину прихожую. И Оле интересуется: – Вы когда назад собираетесь?

 – Вечером. Точно сказать сложно! – отвечаю я.

И он велит:

 – Давай свой номерок. Позвонишь, когда понадобимся. – Подмигивает и выходит за дверь.

 – Здравствуй, дедушка, – произношу все еще немного расстрерянным голосом. – Вот мы и приехали.

 – Да уж я заметил, милая, – отвечает тот, и морщинки у его рта разбегаются во все стороны от вспугнувшей их улыбки.

Моему деду шестьдесят пять и выглядит он довольно крепким для своих лет, хотя и жалуется подчас на непослушные ноги. Но и то крайне редко: он не любит говорить о своих болячках (в душе ему все еще тринадцать, и он гоняет мяч с соседскими мальчишками).



Отредактировано: 19.03.2020