Я так хочу

Часть 2 Глава 5

В Лос-Анджелес Кристофер вернулся в начале весны. Группа провела в переездах более шести месяцев. Агония со сцены перекинулась на команду. Кит хотел дать ребятам двухдневную передышку, но понимал, она ничего не изменит.

Альбом «Травля» становился ненавистнее с каждым днём. Ссорил и доводил до белого каления раздутой пустозвонной сущностью группу и всех участников дерьмового турне.

Его сущностью, – думал Кит, спускаясь с трапа самолёта и скрываясь в чреве внедорожника-мастодонта. Каждая дрянная нота – он. Любая глотка может пощупать, опробовать на вкус, и порассуждать о смысле.

Кит понимал очень ясно и одновременно не понимал вовсе: кто заставляет его открывать рот? Зачем выдавать ненавистные звуки, будто самовольную отрыжку? Почему он всё ещё это делает?

Адреналин первых выступлений, быстрый секс за кулисами, чтобы сбросить накал и сберечь крышу и, спринтером, на сцену за новой порцией драйва. Где всё? Скисло. Обернулось галлонами тёплой колы без газа, единственное пойло, что одобрял Моррисон на гастролях. Пофиг печень – глотка рвёт!

Заточенные концерты, расписанные по партиям ноты. Залы побольше – импровизации поменьше. Да, каждому пункту контракта. Да, раскрученным синглам. Да, отрепетированным речам и забойным шуткам. Давай приятель, сделай шоу! Трижды пошали, дважды поблагодари организаторов, один раз на языке принимающей стороны. И улыбайся, засранец! Оскалился налево, не забудь клацнуть зубами направо.

Там нет его. И одновременно он во всём. Всё выковырянно из нутра. Выпотрошен как безмозглая курица. Проверенное временем отборное дерьмо, ровно такое, какое нравится публике.

Кит ковылял к студии, так долго, словно преодолевал сопротивление ветра. Взгляд механически скользил по улице, отмечал повадки прохожих, движение рук, затяжки курильщиков. Электриков у соседнего подъезда скрывали припаркованные автомобили. В окне второго этажа сдвинулась штора.

Суин открыла замок, едва Кит ступил на крыльцо. Он поднимался по лестнице тем же медлительным шагом, и обещал себе, больше не выдать ни единой ноты. Зажрать бургерами толстого или фармацевтикой блондина строчки, что рождаются в голове и рвутся наружу, будто недержание.

Привычка?

Избавится! 

Никакой музыки. Никаких стихов. Теперь этим займётся Джо, Стю или Фрэнки, один черт! В архивах столько материала, что хватит на десяток дрянных альбомов.

Кит остановился посреди комнаты. Пальцы привычно легли на клавиши рояля, потом вползли в карман и сжались в кулак. Он обернулся к Суин, посмотрел на коричневый конверт в узких ладонях:

– Что это?

– Я не вскрывала, сэр. Послание пришло на ваш почтовый адрес. Я взяла на себя смелость выяснить отправителя. Это адвокатская фирма в Даунтауне.

Сунув пакет под мышку, Кит вошёл в подсобку. Остановился между металлическими стеллажами. Подвигал пыльный хлам из сломанных инструментов, запчастей, проводов, и наконец, откопал комплект никелированных струн. Прихватив новый звукосниматель, бросил на его место неизвестное послание. Хотел уйти, но задержался, пощупал фирменную упаковку. Он знал этот тип конвертов. Пышные внутренности обычно грозили судебными разбирательствами и штрафами.

Кит грубо разорвал бумагу и уставился в короткую записку, прикреплённую к стопке листов. Вскинул брови и перечитал, прежде чем понял – держит документы на развод. Адвокат его жены предлагал за мирный поход к судье столько отступных, что хватит купить небольшой океанический остров.

Он присвистнул.

С минуту неподвижно стоял, глядя в пол и вдыхая пыль. Не хотел видеть свои дрожащие пальцы. Швырнув документы в мусорную корзину, двинул по двери ботинком и выскочил на улицу.

Кит заметил их первым. В темноте сумерек блеснули стекла объективов. Он развернулся, натянул капюшон и ссутулился. Куртка слилась с фасадом. Неторопливым шагом он достиг конца переулка. Влез в пыльный внедорожник раньше, чем папарацци успели засечь и ударил кулаками в колени:

– Чёрт!

В затылке, в плечах, в туловище и паху пульсировал огонь. Кит перестал определять очаг пытки. Боль в ноге сжирала, словно гнилостная опухоль. Дожидаясь окончания приступа, Кит прислонился лбом к рулевому колесу, тёр переносицу о нагретую солнцем кожу.

Трансатлантический перелёт, похоже, доконал. Нужно… взять себя в руки. Половина тура позади. Дальше легко. Теперь совсем уж... Вернётся из Мексики, отдохнёт.

Кит с трудом разлепил глаза, чувствуя, как сопротивляются мышцы. А, пусть!  Он зажмурился и разрешил судороге облегчения, пройтись по хребту.

Только понял, какая мысль мучила столько дней. Замороженные счета! Всё просто. Она живая. Он не убийца. Пусть разводится, где хочет. Плевать на деньги. 

Подняв голову, Кит моргнул. Охотники за скальпами освободили угол дома и переместились под окна. Он завёл мотор, С глухим урчанием джип тронулся с места.

Кит выехал на Мэлроуз-авеню и бесцельно покатил в сторону Санта-Моники. Капот неторопливо глотал дорогу, облитую огнями магазинов и ресторанов. Сиренево-лиловое небо темнело, наливаясь чернотой.

В кармане зазвонил мобильный. Взглянув на номер, Кит прибавил газ и развернулся под канонаду клаксонов: 

– Соскучилась блудница? Как раз думаю к кому напроситься в гости.

Скоростной лифт бросил желудок в ноги. Не успел Кит полюбоваться мятым отражением – зеркальные двери разъехались. Он вошёл в стеклянное фойе пентхауса и приваливаясь к косяку, скептически изучая красную ткань.

– Скажи, что под этим газовым баллоном нет белья.

– А вот и не скажу! Не обижай моё платье, я нежно люблю его! Это последняя выдумка Маккуина.