Я тебя (не) люблю

Глава 1. Шторм только начался

**Нурисс**

— Я не выйду за него, папа!

— Не выйдешь. — согласился отец. — Я лучше вырву себе сердце, чем отдам ему одну из вас.

От сердца отлегло. Но тревога сжала грудь крепко-крепко, когда папа устало откинулся на спинку кресла и потер ладонями уставшее лицо.

— Пап..?

— Присядь, Нура.

Сглотнув ком в горле, я села в кресло, с которого подскочила, когда отец огорошил меня новостью о том, что его друг и партнер по бизнесу, требует меня в жены. Причем второй! Только в этом случае он поможет выбраться отцу из долгов, в которых мы погрязли, как в трясине. Друг называется..

— Пап, выхода нет совсем? – робко спросила я.

— Есть, малышка, есть.

— Отдать меня ему?

— Нет, я тебя не отдам. – он с любовью посмотрел мне в глаза. — Вы с Элой все, что у меня есть в этом проклятом мире.

— Тогда что? Мы разорены, а ты.. твой дар иссяк. Если ты откажешь мистеру Синклеру, его это точно заденет. Он не станет помогать.

— Я все продумал, дочка. Винс только одна из проблем.

— Проблем?..

— Вот об этом я хочу поговорить с вами. – он посмотрел на наручные часы, которые я подарила ему на юбилей три года назад. — Да где же Эла? У нас совсем нет времени!

— Я попробую ей еще раз позвонить. – достав телефон из сумочки, я набрала номер сестры, но после нескольких гудков звонок прервался.

Она скинула. Я попыталась звонить еще несколько раз, но результат был тот же. Папа уже начал закипать, а это ему было несвойственно. Он был очень спокойным человеком, особенно когда дело касалось нас. Но сейчас.. папа не мог усидеть на месте, мерил шагами кабинет, запускал руки в волосы и сжимал их, ругался себе под нос и потирал подбородок.

— Пап..?

Дверь в его кабинет резко открылась. Я повернулась, и мои глаза широко распахнулись. Папа застыл на месте, посмотрев на Элу. Выглядела она.. плохо. Я не сомневалась, что прежде чем, зайти сюда, она привела себя в порядок, переодевшись - я точно помнила, что на ней была другая одежда, когда Эла уходила - но все равно ее внешний вид оставлял желать лучшего. А на шее я заметила что-то красное. Ее нижняя губа припухла.

— Что случилось?! – спросил отец, осматривая ее лицо и тело. Синяк на шее он точно заметил, хоть сестра и попыталась его скрыть.

Я встала с кресла. Сердце бухало в груди и эхом отдавалось где-то в горле.

— Все в порядке, это..

— Это Дилан? – перебила ее я.

Эла рассказывала, что в последнее время он стал вести себя странно. Запрещал ей многое, устраивал скандалы, один раз даже чуть не поднял на нее руку. Вчера сестра рассказала, что он приревновал ее к своему брату. А вот сегодня..

— Нет, не он. — процедила она сквозь зубы, отведя взгляд. –Со мной все в порядке!

Ложь. Я это чувствовала, отец понимал, но пока что не стал давить на нее. Видимо, было что-то серьезнее этого. Отец пошел к своему рабочему столу за телефоном.

— Потом ты мне все расскажешь, Элоиза. — грозно велел он ей. — Не вынуждай меня идти на крайние меры, дочка, я не хочу ругаться с тобой.

— Ну так не вмешивайся!

Он набрал чей-то номер и прижал телефон к уху. Нам велел:

— Сядьте.

Элли скрестила руки на груди и вздернула острый подбородок. Отец бросил на нее тяжелый взгляд, но не стал ругаться, отвернулся к окну и стал ждать. Через три гудка тот, кому он звонил, ответил. Папа отдал распоряжение:

— Готовь все, мы выезжаем сегодня, Сайлос.

— Выезжаем? Что это значит? – растерялась сестра.

Он повернулся к нам, заблокировав телефон. Вздохнув, он мягко попросил ее:

— Присядь, Эла. Нас ждет непростой разговор.

Этот день не задался с самого утра. Встав, я свалила с прикроватного столика вазу с лилиями, а когда убирала осколки, глубоко порезала руку. Кровь у меня сворачивается плохо, а потому она долго не останавливалась. Пришлось обратиться к семейному врачу.

Потом я чуть не устроила пожар, когда подожгла свечу и села почитать. Спохватившись, пролила чай на книжку. Пропалила кресло и обожглась воском. Потом, уже ближе к обеду, подвернула ногу так сильно, что сейчас едва могла ходить. И вот теперь начался этот кошмар..

Папа от нас с сестрой мало что скрывал, особенно если это касалось нас и нашей безопасности. У нас с ним были очень хорошие отношения, мы с сестрой почти ничего от него тоже не скрывали. Ее исключением стали ночные гонки и Дилан, которого она любила.. когда-то.

Конечно, папа об этом узнал через время, но запрещать ничего не стал, лишь попросил быть осторожной, ну и конечно, отдал ей самый мощный защитный артефакт, который должен был продать в другую страну за баснословную сумму. Кстати, сейчас кулона на ее шее я не заметила..

Эла все-таки села, когда папа завел разговор о нашей маме. Мы слушали его, не перебивая, и чем больше он говорил, тем хуже становилось нам. Вся правда оказалась куда более.. ужаснее.

Когда мы с сестрой подросли настолько, чтобы понимать, что мир опасен, отец рассказал нам, что случилось с нашей мамой. Но, как оказалось, информация была неполной и легкой. А сейчас, по мере того, как открывались подробности, сердце болело все сильнее, а ненависть, смешиваясь со злостью и печалью, травила душу.

Разорение и угрозы, которые папа получал последние три месяца, были цветочками. Куда более серьезным было другое, и именно поэтому отец решил увести нас туда, где никто так просто не найдет, потому что эту территорию защищал один из сильнейших барьеров, созданных язычниками. Он тоже принимал участие в его создании.

Отец заберет нас туда, где родился. Где встретил маму. Где живет вся его семья. Он заберет нас в свой родной дом. В город, населенный альфами и омегами, и совсем лишенный людей.

Там я буду чужой, потому что ни к людям, ни к язычникам и тем более к оборотням не отношусь.