Я тебя приручу, Майор

1. Катя

Не попадайся больше мне на глаза.

- Вот дождёшься, Майор, однажды выцарапаю твои синие зенки и даже извиняться не буду! - шипела себе под нос Катя, внутренне кипя от злости и направляясь к сервису.

Не попадаться ему на них, видите ли! Быть хорошей девочкой, видите ли! Не устраивать детский сад!

- А сальто тебе с тройным тулупом не сделать, нет?! - проходящий мимо мужчина недоумённо взглянул в её сторону и, заметив, что она находится, мягко говоря, не в самом благоприятном расположении духа, быстро отвёл взгляд от греха подальше. - Раскомандовался он!

Девушка раздражённо перебросила волосы за спину и, глубоко вздохнув, попыталась успокоиться, но, кажется, было легче заставить уснуть действующий вулкан, чем утихомирить ярость, клокочущую в груди. Ей хотелось рвать и метать! Хотелось вернуться обратно в машину Соловьёва и заставить его пожалеть о всех словах, которые он успел наговорить за несколько минут их разговора один на один. Хотелось... Хотелось... Хотелось сжать его мощную шею в ладонях и со всей силы стиснуть пальцы, вот! Папа в случае чего сможет её отмазать и доказать, что Майор сам напросился! Вот только, конечно, Елену Михайловну с Васей и Колей жалко. Единственный сын и отец, в конце концов, но... Но...

- Как же ты меня бесишь, Синеглазый!

Пнув с тротуара ни в чём невиновный камешек, Трофимова недовольно поджала губы. Сейчас её состояние было очень похоже на состояние, в котором она пребывала после их с Сашей прощания в конце августа. Несмотря на все старания сохранять спокойствие и не тратить нервные клетки на того, кто это не заслуживает, Катя только этим и занималась. Злилась, бесилась, негодовала. Просыпалась с мыслью о Майоре и засыпала с ними же, вновь и вновь прокручивая в голове события, предшествующие их расставанию, его поведение и последние слова. Папа, чувствуя её настроение, тактично молчал и позволил хорошенько побеситься в одиночестве, уехав из города на дачу. Маруся, узнав о ситуации, под шкуру тоже не лезла и терпеливо выслушивала все гневные монологи о том, какой Соловьёв гад.

И неизвестно сколько бы это всё продолжалось, если бы не начавшийся сентябрь и вместе с ним учёба, благодаря которой у девушки получалось отвлечься от негативных мыслей хотя бы на несколько часов. Преподаватели с самого первого дня начали заваливать информацией о предстоящих следующей весной государственных экзаменов и защите диплома и, как следствие, одногруппники начали заваливать вопросами её. Она же на правах старосты отправляла их пересдавать хвосты, иначе не видать им ни госов, ни диплома, ни его защиты, как отметки "отлично" в зачётке. Ослушаться они не смели и с грустными глазами отправились на поиски преподавателей.

Направив энергию в другое русло, Катя вспоминала о Майоре только дома. Его бесстыжие синие-пресиние глаза возникали в сознании обычно совершенно неожиданно и без предупреждения. Вот она готовится к занятиям, штудирует научные статьи и лекции, а через десять минут ловит себя на том, что сидит, уставившись в одну точку и с остервенением грызёт кончик ручки. И ладно бы он просто появлялся, а потом уходил, так нет же! Мистер-я-весь-из-себя-такой-правильный-и-совсем-не-сплю-с-дочкой-начальника оставался в голове на весь вечер и ночь, словно у себя дома! Улыбался нагло, насмешливо щурил глаза и компрометировал её одним лишь своим видом. Поначалу девушка сопротивлялась, мысленно посылала его туда, где ему и самое место и читала-писала-слушала-убирала (иногда всё это одновременно), но Саша оказался приставучим и так просто сдавать позиции не собирался. Тогда она перешла к тяжёлой артиллерии и, как только его образ начинал маячить перед глазами, включала ужасы с монстрами, истеричными криками, кровищей и прочими подобными прелестями. Этот метод действовал первые три раза. На четвёртый патлатая девчонка, вылезающая из телевизора, особого эффекта не произвела и Соловьёв явился вновь как ни в чём не бывало. После недолгих раздумий Трофимова прямо спросила, что он от неё хочет, а потом, опомнившись покрутила себе у виска.

- Кажется, я схожу с ума, - призналась она Маше на следующий день.

Подруга отреагировала абсолютно спокойно, не выказав ни капли удивления. Только оторвалась от конспекта и по-философски заметила:

- Этот бренный мир уже давно обезумел.

Катя, не ожидав такого изречения, заглянула ей в тетрадь и, увидев там тезисы из недавней лекции по судебной психиатрии, с облегчением выдохнула. Теперь стало понятно почему Баженову потянуло на подобные мудрые и одновременно пугающие выводы. Изучение маниакально-депрессивного психоза и не к такому привести может.

- Я про себя говорю, Манюнь. Про себя и Майора. Он не выходит у меня из головы!

- Ты злишься на него и скучаешь, так что это вполне объяснимо.

- Я не... - начала было отрицать она, но осеклась, вдруг осознав, что подруга права.

Тоска по Саше действительно имела место быть, но из-за злости всё это время была незаметна. В конце концов, они провели вместе почти два месяца. Катя к нему, на удивление самой себе, успела привыкнуть и прикипеть душой. Да и секс у них был, мягко говоря, на высоте, а это не могло не повлиять на чувства, характеризовать которые девушка пока не спешила. Также было нельзя забывать про тот факт, что раньше, в отношениях с другими парнями, она всегда прощалась первой, а в случае с Соловьёвым всё случилось наоборот, и теперь ущемлённая гордость никак не желала с этим мириться, поэтому и крыло так, словно белены объелась.