Я твой по-прежнему, тебя люблю я вновь...

Я твой по-прежнему, тебя люблю я вновь...

Озираясь по сторонам, я шёл по узкому извилистому коридору, стараясь не дышать носом, чтобы не ощущать мерзкий запах разложения. Пару раз едва не растянулся на грязном полу, зацепившись ногой за мумифицированный труп, одетый в настолько истлевшую военную форму, что определить принадлежность к стране было невозможно.

По стенам из серого необработанного камня, со стекающими грязными струйками воды, тянулись толстые «змеи» высоковольтных кабелей. И я молил Бога, чтобы они оказались целыми, и меня не шандарахнуло током, как в прошлый раз, когда зазевавшись, наступил в лужу, в которой валялся оборванный провод.

Лабиринт ходов разошёлся на два прохода и, задумавшись на пару секунд, я вошёл в левый. Тут же наткнувшись на мерзкого лохматого монстра, размером с огромную собаку. Какой-то шутник запихал чудище за кабели. Оно рычало, сучило лапами, пытаясь вырваться. Парой метких выстрелов я пристрелил тварь, чтобы не мучилась. Несчастный монстр повис, как кусок изъеденной молью овечьей шкуры.

Коридор закончился круглой дверью, встроенной в стену. С тихим шелестом она отошла в сторону, выпустив меня, наконец, на свежий воздух. Всюду, куда хватало глаз, простиралась равнина, с выжженной солнцем травой, и скалистой грядой на горизонте.

Сверившись с картой, я двинулся по узкой тропинке, которая заканчивалась у высокой металлической сетки. Ни прохода, ни кодового замка. Но стоило мне подойти ближе, как в сетке образовался круглый разрыв, из которого с резким злым лаем выскочила здоровенная мохнатая тварь, с пробегающими по шерсти искрами разрядов. Не растерявшись, я выпустил всю обойму, чудище рухнуло мне под ноги.

«Ладно, все вроде неплохо сделали», — подумал я, снимая голографические очки с головы. Все мгновенно исчезло. Я сидел в глубоком, мягком кресле в небольшой комнате метром пять на пять с гладкими матовыми стенами, которые переливались яркими кислотными цветами.

— Ну что скажите, Олег Николаевич? — осторожно спросил молодой парень в синей спецовке, стоящий рядом с креслом. — Вам понравилось?

— Очередной Сталкер сотворили? — поинтересовался я с усмешкой.

Он смутился, отвёл глаза, пробормотав что-то невнятное.

— Ладно, визуализация неплохая. Сколько процентов?

— Семьдесят пять, — ответил стоящий у стены мужчина в белом халате. — Это не Сталкер.

— Да и Бог с ними, Борис Сергеевич, я в этом не разбираюсь. Текст-то покажите.

В стене открылась ниша, продемонстрировав томик. Я взял в руки, пролистал пару страниц.

— Уровень художественности — два процента, я полагаю, — резюмировал я.

— Мы поставили семь, — бросил хмуро Борис Сергеевич.

— Переоценили. Сильно. Ладно. Работайте дальше.

Покинув комнату визуализации, я направился в свой аскетически обставленный кабинет. Стол из дымчатого стекла т-образной формы, пара кресел из полупрозрачного пластика, и мозаика из огромных голографических панелей на стенах. На экранах бежали ряды цифр, диаграммы, появлялись и исчезали яркие трёхмерные картинки.

Раздался перезвон колокольчиков, все надписи перекрыло мерцающее слово: «Нина», заставившее меня улыбнуться. На главном экране возникло изображение худенькой молодой женщины. Нежный овал лица, словно мягкой кистью обведённые скулы, курносый носик. И огромные, яркие глаза. От зрачка расходились пульсирующие лучи мягкой бирюзы.

— Что случилось, зайчик? — спросил я.

— Я просто звоню, чтобы узнать. Ты не возражаешь, если я пожарю на ужин утку?

— Ну, если ты её не пережаришь, как в прошлый раз, — без упрёка сказал я. — Впрочем, она все равно была вкусная. Правда. Как Ванечка, у него спала температура?

Она в волнении накрутила на пальчик непослушный локон, ответив через паузу:

— Пока нет, дорогой.

— Плохо, — нахмурился я. — Придётся все-таки везти в больницу.

— Я надеюсь, не придётся, — её голос предательски дрогнул. — Все-таки, Олежек, ему уже стало лучше. Он уже покушал гречневой каши. Я сварила…

— Да, это отлично. Нина, извини. Возможно, задержусь. Приду, скорее всего, только к восьми. Ничего? Ждите меня. Целую тебя и малышей.

Экран вновь заполнился столбиками цифр, диаграммами, красочными фотографиями, видео. А я углубился в отчёты моих специалистов.

— Северо-западный филиал, — скомандовал я. — Образцы номер тридцать пять, сто двадцать семь и … — я на мгновение задумался. — Тысяча триста семь.

Через пару секунд на столе открылась ниша со стопкой книг. Я открыл первую с лихим названием: «Застолье у Дракона», просмотрел пару страниц и, бросив на стол, скомандовал:

— Света, соедините меня с Бутурлиным.

— Хорошо, Олег Николаевич, соединяю, — послышался нежный голосок моей секретарши.

На плоском, прозрачном экране, висевшем по центру, пробежала рябь. Возникло объёмное изображение сидевшего в кресле у камина старца в бордовом атласном халате.

— Ну что, Александр Витальевич, расскажи-ка мне, откуда у тебя берутся такие высокие результаты? Аж пятьдесят два процента художественности, — с ядовитым сарказмом поинтересовался я. — Где ж ты столько Толстых и Чеховых берёшь, не поделишься опытом?

Он смутился, мгновенно убрав украшательства интерьера. Приняв обычный вид, стал выглядеть значительно моложе. Старинный интерьер сменился на современно оформленный кабинет, а халат — на деловой костюм темно-синего цвета.

— Ну, мы стараемся, — пробормотал он.

— Правда? Работаете, я так понимаю, не покладая рук и глаз. Это вот что, по-твоему, художественность? — я открыл один из томиков. — «Лиловое солнце бросало красивые зелёные лучи на стадо бредущих по пустыне драконов»



Отредактировано: 17.01.2018