Я вам не Сталин… Я хуже! Часть четвёртая: "Шок и тремор".

Глава 1. Вставая на тропу войны…

Маршал К. Маннергейм, из Приказа по финской армии от 13 марта 1940 г.:

«Солдаты! Я сражался на многих полях битв, но еще не видел воинов, подобных вам. Я горжусь вами, как если бы вы были моими детьми, я равно горд солдатами из тундр Севера, как и сынами широких равнин Похьянмаа, лесов Карелии, улыбчивых общин Саво, богатых хуторов Хяме и Сатакунты, парнями шумных березовых рощ Уусимаа и варсинайс Суоми. Я равно горд жертвой, принесенной как фабричным рабочим и парнем из бедной избушки, так и богатым человеком. Я благодарю вас всех — офицеров, унтер-офицеров и рядовых...».

Запись в дневнике майора Энгеля, адъютанта Гитлера:

«Начальник генерального штаба Финляндии генерал Хейнрикс находился в ОКХ, и ему намекнули о разрабатываемом плане Барбаросса. Все были поражены тем, с каким воодушевлением этот руководитель отнесся ко всем планам. Фюрер им покорен и верит в доброе братство по оружию; он делает общие замечания относительно Финляндии и ее политики. Партнерство же было бы более трудным, поскольку Финляндия не желает связывать себя соглашениями и ни при каких обстоятельствах разрывать связи с Америкой, а по возможности также и с Англией. Это было ему (Гитлеру) безразлично. Это смелый народ… всегда хорошо иметь-соратников по оружию, которые преисполнены желанием мести, и это принято во внимание. В политическом плане следует быть осторожным. Народ чувствителен, его нельзя опекать наподобие словаков. Финский никель для нас столь же важен, как нефть и зерно для Финляндии. Фюрер предоставил ОКВ полную свободу в переговорах с Финляндией, времени осталось самое большее три месяца».

ИНТЕРМЕДИЯ.

«23 марта, 1941-го года.

В связи с повышенным интересом проявляемым германскими генштабистами к условиям Северной Финляндии, Главнокомандующий финской армией фельдмаршал Карл Маннергейм, для пущей уверенности ранней весной лично посетил участок границы между Петсамо и Саллой.

В сопровождении губернатора Хиллиля, генерала Айро, полковника Виикла и других офицеров, с помощью саамов-оленеводов и погранстражи, он совершил по тундре двухнедельную, в несколько сот километров поездку вдоль восточной границы, повторив излюбленный гусиными стаями весенний маршрут. Эту поездку следует расценивать как своеобразную реакцию на гиперактивную разведывательную деятельность немцев в этом районе…

Мол, мы тоже лыком не шиты!

Другая, только ему известная цель: выяснить не может ли строительство новой дороги, или какая-либо иная причина - привести в случае войны к возникновению боевых действий с Советами на этом довольно протяженном участке.

Хотя, да: вызванная действиями политиков общая напряжённость присутстовала - в частности случались частые нарушения воздушного пространства Финляндиисоветскими самолётами, но в целом обстановка была спокойной. Обе стороны зарывались в землю и окутывались колючей проволокой, а мнение всех финских командиров ответственных за этот участок было одно:

«Рюсся своё получил, рюсся больше сюда не полезет!».

В конце поездки Маннергейм встретился в Петсамо с германским полковником Эрихом Бушенхагеном, Начальником штаба армии «Норвегия». Во время продолжительной и конструктивной беседы, Главнокомандующий финской армией технично сбагрил все заботы-хлопоты по обороне этого района в будущей войне на германскою сторону, чуть ли не открытым текстом заявив:

«Вам нужен никель Петсамо? Вот и защищайте его!».

В принципе не возражая против такого подхода, полковник Бушенхаген тем не менее выразил крайнюю озабоченность своим правым флангом:

«Смогут ли финны защитить сосредоточенные в этом районе немецкие войска от удара со стороны Советов с юга – с направления «Салла — Кандалакша»?».

На это фельдмаршал ответил утвердительно, но предупредив без пяти минут союзнеиков на всякий случай:

«На первое время мы могли бы разместить близ Кемиярви одну-две дивизии из дислоцированного в Оулу V армейского корпуса. Но позднее эти части все же потребуются в южных районах страны».

В общем, занимаясь вопросами подготовки второй – Продолженной войны с Советами, Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм, как бы уже не три недели…

Непроизвольно шевельнув усами, Фельдмаршал иронически усмехнулся:

«Точнее с прошлого советского ультиматума!».

…Не был в столице Финляндии.

***

К удивлению, хорошо знакомый служащий Министерства иностранных дел - встретивший его на вокзале, предложил воспользоваться своим автомобилем, а когда тот уселся, предельно вежливо спросил:

- Не возражаете, Карл, если мы немного изменим привычный Вам маршрут?

Чертовки уставший за время поездки уже старый финский фельдмаршал, не придав ровным счётом никого значения вопросу, откинул голову на мягкий подголовник и ответил:

- Конечно, нет.

И закрыл глаза…

Со времён Зимней войны (если не раньше), он не мог хорошенько выспаться. Когда же решив ввязаться в «драку больших мальчиков» он стал сотрудничать с представителями Германского командования, недосыпание стало хроническим.

А возраст то даёт о себе знать!

Поэтому Карл Маннергейм не упускал ни одной минутки, когда можно вздремнуть.

Очнулся он от резкого толчка торможения, ругани шофёра и гомона толпы.

Хельсинки не так и, велик и вскоре проехав его буквально насквозь, автомобиль сперва прополз вдоль длюнющей очереди (сродни той, что была в Мавзолей с мумией Ленина – что он видел в кинохронике), затем оказался возде огороженного высоким железным забором неприметного двухэтажного здания. Даже если бы не было развивающего красного знамени на крыше, Маннергейм прекрасно знал: это здание советской дипломатической миссии[1]. Но обычно это было довольно безлюдное место на задворках финской столицы, с редкими прохожими и обязательным нарядом полиции у ворот.

Сейчас же…



Отредактировано: 16.11.2024