Я верю тебе, лжец

Глава 1 – Возвращение в дом, где тебя не ждут

Деревенский автобус был как обычно битком. Кто-то стоял, едва удерживаясь за перекладину, кто-то развалился на последних рядах, источая смрад перегара, а кто-то, как я, жался с ребёнком и коляской на местах ближе к водителю, потому что сидячих билетов на вокзале снова не нашлось, а ехать мне было нужно.

Когда тебя выгоняет из дома собственный отец, особо вариантов нет, так что либо ты, как почти городская, идешь снимать комнату на детские деньги в каком-нибудь ужасном общежитии, либо возвращаешься к маме в деревню, где тебя тоже особо не ждут. Особенно с «нагулянным» по их мнению полугодовалым сыном, кошмарными сплетнями за плечами и такими же «испорченными» девятнадцатью годами жизни.

- Мамка поди счастлива, что ты домой возвращаешься, - почти не глядела на меня местная медсестра, - внука везёшь, да сама помощница. Огород же начинается.

Она разглядывала моего сына, спящего на коленях, а я пыталась улыбаться ей не кисло.

- Угу, наверное, - солгала.

Сколько мата я услышала от этой самой мамы, когда сказала ей, что вторая папина жена против маленького ребенка в их доме, и я должна съехать от них. И я всё понимала, они же терпели меня пять месяцев беременную, потом полгода с кричащим малышом, а потом… я не уследила, и он порвал книжку их старшего сына. И я очень долго извинялась, оплатила всё, и даже была прощена, но уже вечером услышала то, как они ругаются из-за этого, а после и вовсе решают, что мы точно испортим им дом. В общем, на следующий же день меня и попросили, удивившись тому, что снимать комнату в городе я не буду, как и ходить к ним сидеть днём с трёхлетней сестрой. У них же садик ещё не начался, а я всё равно сижу дома и…

- Маш, а Серёженьке-то сколько? – вывела меня из обиженных мыслей медсестра, - большой уже такой.

Я опустила глаза к спинке сидения. Ага, сейчас. Расскажи я вам, сколько моему сыну, то вы сразу подсчёты произведете и узнаете, что он ваш внук, а я уже смирилась с тем, что никто из их семьи ничего не знает. Лучше так, чем доказывать её не верящему сыну, что это его ребенок - он же ещё и смеяться будет с фразами вроде «Сколько процентов, что мой, а не вон… Федин?», или «А Федя второй кандидат?», или «А сколько ещё предполагаемых отцов?». И плевать всем, что я только с ним была со своего десятого класса и до этого времени. И никаких Федь, до… четыре месяца уже переписываемся. Круглая дата.

- Да-а, - протянула я, улыбаясь для сопящего носика, - мы быстро растём.

И плевать, что она спрашивала. Мы подъезжали, а сплетница из когда-то возможной свекрови была самая ярая.

- Глазки какого цвета? – начала вставать она.

Так я хоть за её широкой спиной могла проскользнуть через толпу даже со сложенной коляской.

- Ой, простите, - делала вид, что не слышала её, пока Серёжка просыпался от тряски и начинал хныкать.

Выходить напротив памятника было сложно, тут всегда было много людей. Другое дело, что делала я это раньше на главной улице, а не здесь. Привыкла сразу идти в переулок, а не домой к матери.

- Помогу тебе! – дёрнула на себя моего ребенка женщина, - ну-ка! – под заливистый детский плач, - ну чего ты, Сереженька? Мама вот она. Никто тебя не… голубенькие!

Не карие, как у Феди, скажите. У вашего сына точно такие же.

- Он не любит чужих, - забрала у неё ребенка и расправила коляску, чтобы поставить в корзину рюкзак с вещами, - вам разве не на следующей выходить нужно было?

- Прогуляюсь, - задумчиво осталась стоять на месте медсестра, - Маш, ты приходи в гости. Помнишь, мы с тобой часто сидели, когда с Димой ещё вместе были? Серёжку в коляску, и к нам в гости. Димы ещё неделю не будет, они уехали к родственникам. Помогать там… надо было.

Я кивнула, иначе она не отвяжется.

- До свидания, - двинула коляску по асфальту.

На центральной улице он был, поэтому тут ещё можно было идти, а вот на нашей придется малышу трястись на гравии.

- Маша, я жду! – крикнула мне вслед она.

Вот и ждите. Я же не совсем дура, чтобы так к вам заявиться. Да и вы сами не верили мне год назад, что я не изменяла Диме. А теперь в гости зовёте.

- Вот здесь мы теперь будем с тобой жить, - решила рассказать недовольному от того, что его потрогали, сыну, - вот тут магазин… единственный на всю деревню. Вот сюда ты скорее всего будешь ходить в садик, если я не найду себе работу после декрета.

Кому я буду нужна с одиннадцатью классами и проваленными экзаменами? Здесь точно возьмут куда-нибудь на комбинат, а в городе…

- Это спуск к пляжу, вот тут, - задрала голову над забором и увидела висящий на двери замок, - здесь мы ходить не будем, потому что дядя Федя нам с утра даже доброе утро не написал.

А сейчас ушёл на работу и вообще забыл, что я должна приехать. Правильно, зачем у меня спрашивать во сколько автобус, если тебя это не колышит?

- Машка! – вырулила из-за угла сестра, - раньше приехали? Я, честное слово, бежала!

Она влетела в меня с размаху. Вот, кто по мне скучал всегда. Мы с ней созванивались каждый день, но сейчас хотелось широко улыбаться – она была единственной, кто меня поддерживал. Семечка, как её называли знакомые, или Симона, как назвала её мама. Отцы, как уже стало понятно, у нас были разные, как и внешний вид: у неё была почти чёрная коса, а у меня белесый мышиный хвост.

- Ты не поверишь, кто мне помог, - хихикнула я, - мама Димы.

Она, наклонившаяся к снова заплакавшему Сереже, выпрямилась и спросила:

- Серьёзно? Ты ей сказала, что она бабка? – она согнала меня от ручки коляски.

А я мотнула головой.

- Она поверит, Дима – нет, - напомнила ей и взяла сына на руки.

Камни на дороге ему и в самом деле не нравились.

- Это потому что твой Дима тупой, - закатила глаза она, - просрать такую офигенную тебя и начать встречаться с этой мымрой Олесей. Она же злобная, у неё на роже написано!

Устами ребенка, как говорится.

- В этом году без троек? – спросила у неё.