Я запомню тебя такой

Я запомню тебя такой

Я приехал проводить любимую девушку на железнодорожный вокзал. Топот множества ботинок, гул голосов и грохот поездов на перроне - я не слышал ничего и был поглощён только ею.

Мы стояли в холле друг напротив друга, держались за руки и молча смотрели в глаза, словно это игра в гляделки. Но от этого хотелось завыть за весь вокзал. Слишком жестокая игра: смотреть в любимые глаза, которые увидишь не раньше, чем через год.

Говорить не хотелось - только смотреть, запомнить каждую ресничку, каждую черту лица. Рита закусила губу и опустила глаза.

«Не плачь, зайка, только не плачь.»  – чуть не сорвалось с губ, но я промолчал. К чему слова утешения, она всё равно уедет.

Я вздрогнул: позади меня уборщик с грохотом уронил швабру на пол, и мне пришлось оторвать взгляд от ресниц любимой, чтобы обернуться.
Уборщик выкатил ведро из подсобки и поднял швабру. На его лице читалась печаль, но так ли ему сейчас грустно как мне, ведь Рита уезжает! Ты слышишь, уезжает! Уборщик лишь толкнул дверь подсобки и, шаркая, понуро поплелся вглубь вокзала.
Наконец-то я вернулся глазами к любимой девушке, но что у неё за взгляд. Рита улыбалась, а в глазах засверкали знакомые похотливые искорки.

— Почему ты улыбаешься? –  я не сдержался и тоже улыбнулся, тяжкий груз печали пропал. От её улыбки мне всегда становилось тепло. «Как я теперь буду без тебя, Рита?»

— Идём, я хочу тебя поцеловать напоследок, –  она хитро прищурилась. Эти глаза сводят меня с ума.

Когда она так заговорщически смотрит, я знаю, она что-то придумала для меня, и в такие моменты я всегда хочу её, мою озорницу:

— Ты ведь не целуешься на людях?

— Я нашла укромный уголочек, – Рита кивнула за мою спину, где уборщик не закрыл дверь коморки. –  Идём же.

— Рит, а если он вернётся? –  я боялся, что нас могут застукать.

Девушка обвела холл глазами, увидела понурого мужчину в форме, тащившего за собой ведро и швабру:

— Тогда нам нужно поспешить! – Рита звонко засмеялась.

«Девочка моя, если бы ты знала, как я тебя люблю!»

В подсобке пахло хлоркой. В тесной комнатке едва помещался стеллаж с чистящими средствами, тряпки, вёдра, швабры, но мы протиснулись внутрь, закрыли дверь, стало абсолютно темно. Где же включается свет?

Выключателя я не нащупал, зато Рита нашла мои губы в темноте.

Свет уже был не нужен.

Прижимая её к себе, я вдруг ощутил жадность, ведь так не скоро вновь смогу поцеловать её. Губ мне стало недостаточно, хотелось вобрать её всю. Руками я пробирался под юбку. Кружевная резинка чулков заскользила под моими пальцами. «Вот бы сейчас включить свет и увидеть тебя, детка».  Задрав юбку моей искусительницы, я с силой сжал её ягодицы. Рита прижалась ещё ближе и откинула голову назад. А я мог припасть губами к шее. Запах духов, запах тела и секса перебивали даже хлорку.

— Как же ты пахнешь! –  лишь мог прошептать ей и вновь припал губами к нежной коже.

Я целовал дюйм за дюймом шею, ключицу. Осторожно, но жадно. Боялся пропустить хоть миллиметр кожи. Руками расстёгивал блузку. Рита глубоко дышала и прижимала мою голову к себе, впившись пальцами мне в затылок.

Торопливо расстегнул её блузку, приподнял лифчик, оголяя упругую грудь. Обожаю её грудь, так идеально сочетающуюся с моей ладонью. Почувствовал, как под пальцами затвердели соски – Рита застонала. «Как же мне не хватает света, чтобы увидеть тебя, детка».

Чувства обострились в темноте, адреналин от возможности быть застуканными заставлял сердце биться ещё быстрее, но спешил я не из-за этого. Я был жаден, хотел в последний раз вобрать всю в себя. Вдыхал, ласкал, целовал, как в последний раз. Рита постанывала, извивалась, прижималась, а я сходил с ума от её стонов.
Спустил её трусики и провёл пальцами по мокрым горячим губам, почувствовал укус в шею, а вот и коготки вцепились в лопатки, когда я проник внутрь неё.

Я вошёл быстро, держал девушку за бёдра и, проподняв над полом, насадил на член. Рита застонала и впилась в губы горячим поцелуем. Я сдерживался из последних сил, сжимал зубы, рычал, дышал, но не хотел закончить раньше неё. Лишь когда почувствовал, как она сжалась, напряглась, и тело запульсировало, только тогда я мог позволить себе закончить. Стон наслаждения в ухо оглушал, а цепкие ногти наверняка оставят ссадины на спине, но это был умопомрачительный секс по накалу эмоций. Перед глазами поползли искорки, Рита обмякла, и я поставил её на пол. Любимая привалилась ко мне и нежно коснулась губами ключицы.

— Ноги подкашиваются. Это было что-то… –  с придыханием проговорила она.

— Детка, ты потрясна! Садись на пиджак, мне нужно отдышаться, – я снял пиджак и протянул его Рите.

Она расположилась на полу обняла моё колено и прижалась к нему щекой, а я упёрся лбом в холодную кафельную стену – мне нужно было привести эмоции в порядок, остыть.

Руки тряслись от напряжения и сильного оргазма.